ушел давать показания, Дженси бросилась заниматься уборкой – ей надо было хоть чем-то себя занять, чтобы не сойти с ума от беспокойства. Сделав уборку в гостиной, она повесила во дворе ковер и принялась яростно выколачивать из него пыль.
– Ковер еще цел?
Она резко обернулась и увидела Хэла.
– Ну как?..
– Все в порядке. – Майор улыбнулся и добавил: – Пойдемте в дом.
Дженси вздохнула с облегчением.
– Должно быть, вы думаете, что я ужасно глупая?
– Нет-нет, я прекрасно вас понимаю. Конечно, судья был недоволен, сказал, что Саймон не должен был стрелять, но Нортон, Делахей и я – мы все подтвердили, что Макартур выстрелил раньше, чем следовало по правилам дуэли. И еще несколько человек, оказывается, слышали, как Макартур говорил, что хочет избавиться от Саймона. Так что все в порядке, можете не беспокоиться. К тому же Гор ясно дал понять, что хочет закрыть это дело. Да-да, все кончено.
В комнате они втроем устроили пирушку. Чуть позже к ним присоединился Нортон.
– Дорогая, я же говорил тебе, что не о чем беспокоиться, – сказал Саймон.
Дженси протянула мужу бокал с вином.
– Значит, мы можем уехать, как только ты поправишься?
– Да, конечно.
– А разве Гора не интересует, что ты будешь делать в Лондоне? Ведь Макартур совершал свои преступления при его правлении…
– Наверное, он надеется, что в Лондоне похоронят это дело. К тому же смерть Макартура ему выгодна.
– Выгодна? Но разве губернатор не боится, что…
– Он ничего не боится, потому что знает: во всем буду винить одного только Макартура. Не так ли, Хэл?
– Совершенно верно, – кивнул майор. – Надеюсь, что сообщникам Макартура это известно.
Саймон посмотрел на друга с раздражением.
– Сейчас этот дом надежен, как крепость.
– Вспомни про Трою.
– Значит, не будем принимать коней.
Решив поделиться своими опасениями, Дженси сказала:
– Я не очень-то доверяю Плейтеру.
– Не беспокойтесь, – сказал молчавший до этого Нортон. – У Плейтера прекрасная репутация.
– Но он такой ворчливый…
– Он армейский хирург, поэтому обязан быть суровым, – пояснил Хэл.
«Да, наверное… – подумала Дженси. – Ведь ему приходится отрезать у раненых руки и ноги… Если так, то раны Саймона для него просто царапины». Но все-таки она решила, что пошлет за доктором Болдуином – хотя бы ради собственного спокойствия.
Взяв мужа за руку, Дженси проговорила:
– В таком случае, сэр, вы должны побыстрее выздоравливать. Чем мы можем вас позабавить, чтобы вы не скучали?
Саймон рассмеялся и спросил:
– «С круглой пуговкой вверху» – можешь рассказать наизусть?
Этот идиотский монолог был придуман, видимо, с целью проверки памяти у актеров, а учителя его использовали для мучения детей.
Дженси приняла позу трагической актрисы.
– «Итак, она вошла в сад, чтобы срезать капустный лист, чтобы испечь яблочный пирог, а в это время огромная медведица, идущая по улице, просунула голову в магазин. Как нет мыла? И вот он умер, а она, бесстыдница, вышла замуж за парикмахера…»
Саймон снова рассмеялся и подхватил:
– «И там были Пикнинни, и Джоблилли, и Гарюлли, и сам Великий Падишах с круглой пуговкой вверху».
Слушатели захлопали в ладоши, а Саймон громко расхохотался – и тут же застонал от боли, схватившись за бок.
Вскоре Дженси послала за доктором Болдуином, и тот сразу же пришел, однако отказался осматривать рану, заявив, что полностью доверяет доктору Плейтеру. Но он все-таки проверил общее состояние больного и сказал:
– Думаю, в случае необходимости можно уехать и раньше, если вы согласны терпеть сильную боль. И все же я посоветовал бы вам выехать через неделю-другую.
– Да, конечно… – кивнула Дженси; она поняла, что придется уступить.
На следующий день Плейтер опять заявил, что доволен состоянием раны. Осмотрев струп, он пробурчал:
– Очень хорошо.
– Но у него жар, – сказала Дженси.
– Вот и замечательно. – Плейтер снова пустил Саймону кровь и ушел.
Когда дверь за доктором закрылась, Дженси склонилась над кроватью и поцеловала мужа в губы. Выпрямившись, погладила его по волосам и прошептал:
– Имей терпение, любимый.
– Пока лежу, ходить разучусь.
– Ты ворчишь, потому что проголодался. Я сейчас принесу тебе поесть.
Когда она вернулась с подносом, Саймон попытался встать с кровати.
– Прекрати! – закричала Дженси.
Он застонал от боли и выругался сквозь зубы. Из гардеробной тотчас же выскочил Оглторп и помог Саймону улечься поудобнее.
– Сэр, разве можно так выражаться при леди, вашей жене? – пробормотал слуга.
– Пора ей привыкать.
Дженси чуть не сказала, что слышала когда-то еще более крепкие выражения. Вовремя спохватившись, она заявила:
– Дорогой, давай договоримся так: ты платишь по пенни за каждое ругательство.
– Назначайте гинею! – послышался за ее спиной голос Хэла.
Саймон ухмыльнулся, потом проворчал:
– А тебе бы понравилось, если бы тебя приклеили к кровати?
– Нет, но это к делу не относится, – ответил Хэл. – Пойми, тебе надо лежать. У тебя ведь жар.
– В военное время я бы тут не валялся, – заявил Саймон. – Меня бы снова бросили в бой.
– Ошибаешься, приятель. В военное время ты бы уже умер.
Тут вмешалась Дженси. Сунув сандвич в руку мужа, она сказала:
– Поешь, дорогой.
– Проклятые сандвичи, – со вздохом пробормотал Саймон. – Тут и святой выйдет из себя.
– И даже святой Брайд, как мне кажется. – Она налила Саймону чаю. – А что, действительно существовал когда-нибудь святой Брайд?
– Несомненно, – кивнул Саймон. Прожевав, он с улыбкой сказал: – Говорят, его прабабка была то ли шведкой, то ли ирландкой. И якобы она тоже считалась святой. Возле Брайдсуэлла был монастырь, названный в ее честь, поэтому и деревня называется Монктон-Сент-Брайдс. Сейчас от него осталась только церковь. И еще там есть родник, с которым связана очень интересная легенда.
– Что за легенда?
– Перед тем как войти в церковь, невеста должна испить из родника. Если она нечистая, упадет замертво.
Дженси засмеялась, потом нахмурилась:
– Какой ужас! А такое случалось?
Саймон ухмыльнулся:
– В Линкольншире все исключительно чистые. Говорят, это заодно гарантирует плодовитость и рождение благочестивых детишек Похоже, так и есть. Ты ведь веришь?
Дженси с улыбкой кивнула. Она заметно приободрилась, и теперь ей хотелось как можно быстрее добраться до Англии.
Глава 15
После ленча гости удалились, оставив супругов вдвоем. Саймон протянул левую руку, и Дженси вложила в нее свою.
– Я никогда не ухаживал за тобой, любимая. Можно теперь поухаживаю? – Он поцеловал ее ладошку.
– Как ты можешь сейчас ухаживать? Ты ведь слишком слаб…
– У Великого Падишаха есть свои маленькие хитрости. За тобой когда-нибудь ухаживали?
– Нет. А ты ухаживал за кем-нибудь?
Он усмехнулся и покачал головой:
– С намерением жениться – нет.
Дженси засмеялась и легонько дернула мужа за волосы.
– Я же говорила, что ты ужасно порочный. Скажи, а что я должна делать в качестве леди, за которой ухаживают?
– Краснеть. У тебя это очень мило получается. И еще говорить: «Ах, сэр…» Кроме того, ты можешь преподнести мне какой-нибудь скромный подарок.
Она задумалась, потом спросила:
– Например, платочек?
– Да, подходит.
Дженси уже начала вышивать платочки для Исайи к дню его рождения, так что можно было бы взять один из тех батистовых квадратиков. А вместо монограммы она изобразит копию печатки Саймона – букву «С» среди языков пламени. Но это долгая работа, так что сделать ее придется попозже.
Она отправилась к себе в комнату, а когда вернулась, муж протянул ей ярко-красный кленовый лист.
– Вот, вместо цветов. Пришлось посылать за ним Тредвела.
Дженси взяла листок и улыбнулась:
– Какой красивый, правда?
Саймон тоже улыбнулся:
– Очень красивый.
Дженси покраснела и пробормотала:
– Ах, сэр… – И в качестве награды налила в бокал бренди, обмакнула в него палец и провела по губам мужа.
Облизав губы, он сказал:
– Еще.
Она снова провела пальцем по его губам. Когда же он легонько укусил палец, она почувствовала, что у нее подгибаются колени.
– Ах, Саймон…
– Дорогая, я бы не отказался слизать бренди с твоих губ.
Дженси чувствовала, что сердце ее бьется все быстрее. Набрав в рот бренди, она наклонилась и поцеловала мужа, медленно переливая бренди ему в рот. Потом закрыла глаза и прижала к груди его голову. Увы, она не могла получить то, чего так страстно желала.
Пока не могла.
Минуту спустя она приподнялась и с улыбкой сказала:
– Кажется, бренди начинает мне нравиться.
В этот вечер он дал ей книгу – изящный томик в синем переплете с золотыми буквами на корешке.
– Я ее купил перед самым возвращением Макартура. Купил для тебя.
– «Ангельская невеста», – прочитала Дженси. – Себастьян Росситер. Ах, я краснею, сэр! – Она чмокнула его в губы. – Как ты себя чувствуешь?
– Сгораю… и злюсь. Вот, читал стихи, чтобы успокоиться. Кстати, я купил эту книгу, потому что один мой друг женился на вдове Росситера.
– Твой друг?
– Да, Линдер, граф Чаррингтон. Дорогая, почему ты всегда хмуришься, когда я упоминаю кого-нибудь из моих титулованных друзей?
– Я не
