Беррисфорд и Грешем с порога нырнули в толпу, Хедерингтон задержался, чтобы сказать пару слов Сину.
— Вот это я называю пирушкой! Грума отправь вниз, на кухню.
— Он мне еще пригодится.
— Вот как? Зрелость приносит новые интересы?
— Просто мундир обошелся мне в целое состояние, не хочу с ходу разделать его под орех. Надо бы переодеться, а грум мне поможет.
— Так переоденься… где-нибудь, — рассеянно бросил хозяин дома.
К нему уже липла рыжеволосая дама, чьи пышные груди распирали лиф. Ее лицо, за исключением алых от помады губ, было скрыто серебристой шелковой маской. Заметив, куда она сунула руку, Честити нервно хихикнула: если кому-нибудь вздумается ощупать таким манером и ее, обман тотчас раскроется. В даме было что-то смутно знакомое — очевидно, светская леди в поисках запретных утех.
— Потерпи, малышка, — промямлил Хедерингтон, собираясь с мыслями. — Син, поднимись этажом выше, выбери любую комнату и займись там со своим грумом чем только пожелаешь.
Дама, не слушая, упоенно его ощупывала, а Честити не могла отвести глаз, гадая, кто же это. Когда те двое отошли, Син повернул ее к себе за локоть.
— Любите смотреть? Не ожидал, но тем лучше: здесь вы найдете превосходные зрелища.
Прогулка по обезумевшему дому продолжалась. По дороге до лестницы к ним трижды приставали женщины, и каждой Син пообещал встретиться чуть позже.
— Вас ждет хлопотливая ночь, — сквозь зубы заметила Честити.
— А что я должен отвечать? Что предпочитаю уединиться со своим грумом?
По лестнице спускалась молодая женщина без маски. Обильная краска на лице не могла скрыть оспинок, но фигура была хоть куда.
— Какие красавчики! Постойте, дайте выбрать… — К неприятному удивлению Честити, она удостоилась более пристального внимания, чем Син. — Люблю таких, свеженьких да неопытных! Малыш, позволь Салли научить тебя паре фокусов.
Женщина качнулась вперед, обдав ее тяжелым запахом духов и пота. Честити отскочила, невольно прижавшись к Сину, и тот взял ее за плечо.
— Ага, — сказала шлюха с пониманием. — Жаль! Ваши собрались в библиотеке. — И она ушла.
— Юный Чарлз, вы мне портите репутацию! — сердито произнес Син, возобновляя путь наверх. — Не с моей внешностью играть в такие игры. Если я не завалю в эту ночь хоть парочку женщин, друзья заподозрят меня в мужеложстве!
— Получше выбирайте друзей! — огрызнулась девушка.
Наверху было потише, но отсутствие музыки с избытком компенсировалось доносившимися из комнат криками, стонами и бормотанием. Местами у дверей валялись в спешке сброшенные одежда и обувь, с картины свисал чулок, а с подсвечника — шейный платок, инкрустированный столик украшала лужица засохшего ликера.
— Боже мой, сколько же все это продолжается? — спросила девушка шепотом.
— Бог его знает, — пожал плечами Син. — Ясно одно — это уже не первый тур… — снизу из холла донеслись удвоенный шум и порыв холодного воздуха — прибыло пополнение, — и не первая смена. Сами знаете, слухами земля полнится. Представляю, как это затрудняет поиски. Не думаю, что Тоби еще помнит о своих обязанностях.
Девушка не слышала, парализованная ужасом: она узнала в одном из вновь прибывших своего брата Форта, а вернее, Фортитьюда Харли Уэра, лорда Торнхилла. Вот кто разоблачит ее маскарад с первого взгляда!
— В чем дело? — осведомился Син.
Тут им пришлось посторониться, чтобы не попасть под ноги резвящейся парочке: красный от натуги джентльмен преследовал женщину в маске.
— Не уйдешь, проказница!
Вот где был бюст так бюст, и весь мир мог в этом убедиться, так как во время погони он совершенно вывалился из платья. Женщина сделала попытку прикрыться (хотя для этого потребовались бы руки великана) и игриво захлопала подчерненными ресницами в прорезях маски.
— Милорд, я не такая!
— А это мы сейчас увидим!
Джентльмен рванул гульфик так, что посыпались пуговицы, и прыгнул на свою добычу. Они повалились в открытую дверь, которую Син поспешил захлопнуть. Заданный вопрос явно улетучился у него из памяти.
Ошеломленная увиденным, перепуганная появлением брата, Честити совершенно растерялась. Как поступит Форт, обнаружив ее в гуще оргии? Надает оплеух? Нет, скорее всего убьет, не дожидаясь объяснений, — ведь он безоговорочно поверил в ее интрижку с Вернемом. Когда он набросится на нее, Син, конечно, заступится. Ах, он такой хрупкий! Куда ему тягаться с Фортом в кулачном бою! К тому же тот отлично владеет шпагой и пистолетом…
— Идемте же! — прикрикнул Син. — Надо найти, где вам приткнуться на эту ночь.
И он опять потащил Честити, чего совсем не требовалось. На ходу он открывал каждую дверь — и тотчас закрывал, поскольку все было занято. В одной из комнат в глаза бросились три пары ног на кровати, в другой — голый мужской зад, ритмично двигавшийся вверх и вниз. Это последнее со стороны выглядело так уморительно, что девушка прыснула, а Син пробормотал: «Чума им на головы!» Наткнувшись наконец на пустую комнату, он втолкнул Честити внутрь так резко, что она повалилась на разворошенную постель. И разразилась истерическим смехом.
— Простите, милорд, — сказала она, отсмеявшись. — Все это так… так нелепо!
— В самом деле, — согласился Син со странной улыбкой. — Похоже, мы попали в хозяйскую спальню. Ну и отлично, больше шансов на уединение. — Он достал из саквояжа дорожный костюм и со вздохом встряхнул. — Хорошо, что нет Джерома. Увидев меня в мятой одежде, бедняга схватился бы за голову, ну да ничего, сойдет.
— Еще бы! — хмыкнула Честити. — Одежды будут сорваны с вас в первые пять минут.
— Не исключено. Эти гарпии жаждут свежей крови. Вас, мой юный друг, скушали бы с особым удовольствием. Кстати! Не желаете получить полное образование по части порока? Такой увесистый шанс может больше не представиться.
— Благодарю, но я совсем не жажду подхватить дурную болезнь.
— А вы не так наивны, юный Чарлз! — одобрил Син, переодеваясь.
— Женщины в масках — это ведь не шлюхи?
— Смотря что понимать под словом «шлюха».
Глядя, как он разглаживает костюм, скользя ладонью по бедрам, Честити ощутила на глазах слезы. Ей было невыразимо грустно, и появление брата не имело с этим ничего общего: не из-за него так ныло сердце.
Одевшись, Син оглядел себя в зеркале. Честити удалось совладать с собой и не крикнуть, что она, черт возьми, тоже женского пола. К чему бы это было? В Руд-Хаусе были собраны женщины на любой вкус — от уличных до светских, — все как одна готовые раздвинуть ноги по первому требованию.
— Неплохо, неплохо… — приговаривал Син, закрепляя шейный платок сапфировой булавкой.
Затем он причесался, прихватил волосы шелковой лентой в тон костюму, поправил кружева манжет, тронул загорелое лицо пудрой из хозяйской пудреницы, придав себе модной бледности. С пугающей быстротой он превращался в совершенно иное создание — искателя наслаждений.
— Как насчет мушки? — спросил он Честити.
— Без пудреного парика? Исключено, — холодно ответила она.
— Терпеть не могу парики, а волосы не стану пудрить ни за что на свете. — Понюхав флаконы в длинном ряду, Син выбрал один и надушил кружевной платок. — Ну, что скажете? — Он повернулся. — Как я выгляжу?
— Неужели перед тем, как сорвать одежды, вас станут разглядывать? — съехидничала Честити, хотя сердце у нее ныло все сильнее.
— Не думаю, но нельзя же из-за этого опускаться. — Син проверил и запер смежную дверь. — Я не собираюсь сломя голову бросаться в омут разврата, во- первых, потому, что надо выспаться, во-вторых, я, как и вы, предпочитаю избегать дурных болезней. Однако мне придется побыть на виду. Заодно выясню у Тоби, как проходит охота. Вернусь, как только смогу. — Он помедлил у двери в коридор. — Запритесь! Не отпирайте никому, кроме меня.
— По- вашему, я мечтаю поскорее разделить эту постель?
— Другой здесь нет. Боюсь, вам придется разделить ее со мной.
— О! — Честити упустила из виду этот факт. — Тогда я буду спать на полу.
— Это оскорбительно, — заметил Син, подняв бровь. — Я не больной и не вшивый.
— Милорд, я вовсе не хотел вас обидеть! — смутилась девушка. — Просто… просто я привык спать один.
— Мы еще вернемся к этому.
Син ушел. Честити торопливо заперлась, думая, что хорошо бы не отпирать и ему. Напряжение последних минут отхлынуло так резко, что она прижала ладони к вискам. Как она могла, как могла оказаться в такой ситуации!
Син подождал, пока в замке повернется ключ. Его восхищало, что Честити так долго удается мужская роль. Он ежеминутно ждал, что она обмолвится, но этого так и не случилось. Син охотнее разделил бы ее затворничество, чем странствовать по охваченному оргией особняку. Доступные женщины уже не привлекали его. Но требовалась основательная разведка.
Приняв беспечный вид, он начал спускаться в нижний этаж.
Какое-то время Честити бесцельно бродила по спальне Хедерингтона. Воображение рисовало Сина в объятиях одной из «гарпий», ее блудливые, жадные руки у него в паху, разбросанную одежду, сплетающиеся тела. Как обидно, думала девушка. Когда-то и ее считали красивой. В то время Син, быть может, не покинул бы ее так легко.
Бросив на постель шляпу и паричок, Честити встала перед зеркалом. Уродина с каменной физиономией, в мужских штанах! Слепо, лихорадочно она разделась донага и разбинтовала грудь. С судорожным вздохом провела ладонями по телу.
Не бог весть какое тело, не то что у Нериссы Трелин, этой пышногрудой голубки. Нерисса, с
