Неопределенно пожав плечами, он вернулся к столу. — Продолжим игру, джентльмены.
Стараясь забыть о Порции Сент-Клер, Брайт сосредоточился на игре, намереваясь как следует подоить Престонли. Однако ему не везло, он проиграл целых пять партий и вынужден был признать, что удача на сей раз покинула его. Они с Эндовером уже проиграли выигранные раньше деньги и вот теперь проиграли еще три сотни гиней.
— Я отправляюсь домой, джентльмены, — сказал он, бросая на стол карты. — Вас подвезти, Барклай?
— Но еще очень рано, милорд, — заметил с удивлением сэр Вильям.
— Вы дали мне возможность возместить мои убытки, милорд, — сказал довольный Престонли, подсчитывая выигрыш.
— Я с радостью предоставлю вам еще одну такую возможность, — ответил Брайт, вставая из-за стола.
— Домой или на Дрезденскую улицу? — спросил шепотом Эндовер, когда Брайт проходил мимо него.
— Ты становишься невыносим, — ответил Брайт, останавливаясь возле друга. — Ты надоел мне до смерти.
— До смерти? — переспросил удивленный Барклай услышав конец фразы. — Что-то замышляется?
— У меня нет привычки убивать моих друзей, — рассмеялся Брайт.
— Тогда, может быть, тебе нужна компания друга? — спросил Эндовер.
— Нет, я действительно хочу домой.
Брайт Твердо решил ехать домой, хотя поначалу подумывал было отправиться к Порции и выяснить, благополучно ли она добралась до дому. Час был, однако, поздний, и он решил отложить визит к ней до утра.
По дороге домой Брайт не переставал думать о финансовых проблемах. Престонли выписал ему чек на свой банк, и он в любое время мог забрать оттуда деньги. Однако ему хотелось немедленно расплатиться с Мирабель и Кутбертсоном. Он отлично сознавал, что поступает нелогично и даже с опасностью для себя, но ему не терпелось решить эту проблему как можно скорее.
Организовав надежную охрану, Брайт вышел в коридор и направился в заднюю часть дома, где располагались конторы, управлявшие делами маркиза. Большинство знакомых Брайта даже и не подозревали, что эти дела так сильно захватили его.
В свое время, закончив образование, Брайт вернулся домой и с головой ушел в светскую жизнь Лондона. Он быстро приобщился к карточной игре, которая была распространена повсеместно. Ему нравились азартные игры, особенно те, в которых требовалось умение соображать. Риск стал его второй натурой, хотя для молодого человека, находящегося на более чем скромном содержании у брата, и выигрыши занимали не последнее место в жизни.
Ротгар относился к увлечению брата вполне терпимо, возможно, потому, что тот редко проигрывал. Брайт часто ловил себя на мысли, как поступит Ротгар, если он однажды проиграется в пух к прах и придет к нему с огромным карточным долгом. К счастью, пока этого не случалось.
Спустя несколько месяцев, когда первый азарт брата прошел, Ротгар стал приобщать его к более интересным играм — инвестициям, и Брайт безоглядно полюбил их. Будучи человеком ответственным, он принял на себя руководство всеми финансовыми делами семьи, но главным побуждающим мотивом для него был азарт. Морские и наземные перевозки грузов из стран Востока и Африки, новые рискованные предприятия в Англии и Америках… — все это были игры по высшим мировым ставкам, и Англия находилась в их центре. Благодаря умелым действиям Брайта семья Маллоренов занимала ведущее положение в разного рода делах, получая колоссальную прибыль и власть.
Прикрывая свечу от сквозняка рукой, Брайт вслед за Зеноном вошел в контору, где стояли четыре пустых стола в ожидании своих работавших здесь днем хозяев. Многие люди удивились бы, узнав, насколько серьезно относились Маллорены к своим делам. Днем на них работали десять человек: клерки, бухгалтер и даже юрист. Сейчас же, в ночное время, контора была пуста.
Однако это было не так. Брайт видел, что Зенон ведет себя как-то странно. Обычно флегматичное животное не покидало своего места у ноги хозяина, а сегодня собака бежала впереди, как бы указывая ему дорогу.
Брайт вошел в маленький кабинет, святая святых их занятий, и увидел в свете свечей склоненную над столом фигуру. Человек был одет в рубашку с короткими рукавами, отделанную по вороту тонкими кружевами. На его голове сидел аккуратный темный парик с волосами, собранными в мешочек, на правой руке блестело кольцо с большим рубином.
Маркиз Ротгар поднял голову и, внимательно посмотрев на брата, спросил:
— У тебя какие-то затруднения?
Тень у ног Ротгара тихо зарычала, и Зенон бросился туда, чтобы поприветствовать свою подружку, Боудикку.
Брайт вспомнил, что Зенон еще с утра проявлял беспокойство, а он, поскольку его мысли были заняты совсем другим, не придал этому должного значения, иначе бы ему не пришлось теперь видеться с братом. Брайту совсем не хотелось посвящать Ротгара в свои дела, но сейчас этого уже не избежать.
— Мне просто надо уплатить долг, — ответил он и, подойдя к сейфу, вытащил мешочек с деньгами. Отсчитав четыреста двадцать гиней, он разложил их по двум мешочкам. К сожалению, сумма была достаточно большой.
— Да хранит нас Бог, — тихо произнес Ротгар. — Неужели ты проигрался?
— По правде говоря, я выиграл, — ответил Брайт и, приказав Зенону оставаться на месте, вышел из кабинета, чтобы отдать слугам деньги вместе с адресами, по которым их нужно было отнести.
Отправив слуг, Брайт немного повременил, прежде чем вернуться в кабинет. У него не было настроения посвящать брата в свои дела, но отказ от открытого разговора мог пробудить у маркиза ненужное любопытство.
Брайт был в семье вторым сыном, и его с братом разделяли шесть лет — разница небольшая сейчас, когда они стали мужчинами, но авторитет брата с годами еще больше усилился.
Детство Брайта было беззаботным, в то время как детство Ротгара было омрачено сумасшествием его матери, которая убила своего второго ребенка. После смерти родителей беззаботному детству Брайта пришел конец, но для Ротгара дела обстояли еще хуже. В девятнадцать лет, ему пришлось возложить на себя ответственность за перешедший к нему титул маркиза и взять на себя заботу б младших братьях.
У Ротгара были свои причины строго опекать семью, а у, Брайта свои, чтобы противостоять такой опеке. Так как разница в возрасте между ними была небольшой, Ротгар не позволял себе мелочной опеки, и все же ничто не ускользало от его глаз, и это временами очень раздражало Брайта.
Однако выхода не было, и Брайт, подавив вздох, вернулся в контору.
Глава 11
Порция вернулась домой в карете в сопровождении двух здоровенных парней, слуг Мирабель. Они вели себя с ней очень учтиво и даже проводили наверх, на случай, если Майк был еще там.
Но дома был один Оливер. Уставший, поникший, он сидел, привязанный к стулу.
Мужчины бросились развязывать его, но Порция приказала им отправляться домой: ей хотелось поскорее отделаться от тяжелых воспоминаний и всего, что было с ними связано. Она взяла нож и сама освободила брата. Как только она вынула у него изо рта кляп, он в ужасе закричал:
«Боже мой. Порция? Мне очень жаль!»
— Все хорошо, — сказала она. — Ничего страшного со мною не произошло.
— Но Кутбертсон?! — воскликнул Оливер, растирая следы от веревок на руках.
— Ему заплатили, — ответила Порция, освобождая брату ноги. Она решила не рассказывать ему всю историю, а сообщить только самое главное. — Меня спас Брайт Маллорен. Он меня выкупил.
— И ничего не произошло? — удивился Оливер, хватая сестру за плечи.
— Абсолютно ничего, — заверила его Порция, улыбаясь сквозь слезы.
— О, хвала Господу! — закричал Оливер, прижимая к себе сестру. — Я был просто в отчаянии. Я представлял себе, как… Порция, клянусь, я клянусь тебе, что никогда больше не буду играть.
— Я слышала это уже много раз, — ответила Порция, освобождаясь из его объятий.
— На этот раз я не нарушу своего обещания. — Оливер зарыдал. — Я наконец все полностью осознал. Не могу сказать, чтобы я очень увлекался картами, но они казались мне самым верным путем к решению всех моих затруднений. Я был уверен, что с легкостью верну себе проигранное, но мне не повезло. Я наделал много глупостей, и нам придется их пережить, но обещаю тебе, что больше это не повторится.
Брат был настроен решительно, и Порция поцеловала его.
— Ну если так, то не стоит сожалеть о случившемся. Да, Оливер, вернулся Форт. Он… он был там… у Мирабель, — прошептала она чувствуя, что краснеет.
— Он узнал тебя? — спросил Оливер дрогнувшим голосом.
— Думаю, что да. Он тоже хотел купить меня и, наверное, с той же целью, что и Брайт.
— Он сдерет с меня шкуру… — прошептал Оливер, хватаясь за голову.
Он внезапно вскочил, стараясь устоять на затекших ногах.
— Пуля виновного найдет! — воскликнул он. — Я заслуживаю наказания. Мне лучше поскорее увидеться с ним.
— Ты собираешься к Форту? В такое позднее время?
— Вечерняя жизнь только начинается, дорогая, а мне не терпится поскорее покончить со всем этим. Я все равно не усну после того, что произошло. Чем быстрее я решу, тем скорее ты вернешься в Оверстед.
Порция вполне разделяла его желание.
— Я уверена, что Форт одолжит тебе денег и завтра же мы сможем выехать домой.
Она внезапно вспомнила о двенадцати сотнях гиней, обещанных Брайтом, но как рассказать об этом Оливеру, не раскрывая того, что произошло с ней вечером? Возможно, Форт одолжит брату все деньги, а уж потом она найдет способ объяснить ему их
