— Это личное, Бей, — наконец проговорил он, понимая, что огорчает брата таким ответом. — У меня в голове пока только смутные воспоминания. Я сначала все разложу по полочкам, а потом сам все улажу.
Ротгар тотчас достал из кармана два листка бумаги и положил их на кровать.
— Тогда тебе наверняка пригодятся вот эти записки. Они были посланы отдельно, и в обеих точно указано, где тебя искать. Одна написана на бумаге высшего сорта, с которой оторвали фамильный герб, вторая — на листе из пачки, что лежит в гостиной на первом этаже. И писали ее гостиничным пером.
Бренд прочел обе записки, но без особого интереса. Если его дама так сильно хотела сохранить свою тайну, что даже опоила его снотворным, вряд ли она стала бы так рисковать.
«А если не она, то кто же?» — в который уже раз спрашивал он сам себя. Неужели в Йоркшире полно людей, которые мечтают отравить его и бросить в пустынном месте? Но она не стала бы…
И тут словно молния осветила все вокруг — он увидел свою незнакомку в наспех обрезанной маске, открывающей лишь упрямый подбородок да полные мягкие губы. Эти губы предлагали ему рюмку смородинового ликера.
Она настаивала, чтобы он выпил. И отхлебнула сама…
Предательница! Сердце Бренда пронзила острая боль.
— Послание, написанное на дорогой бумаге, — продолжал тем временем Бей, — скорее всего бросили из окна лондонского дилижанса. Но ни у кого из пассажиров этого дилижанса нет собственной гербовой бумаги. Вторую записку мне послала мисс Гиллсет…
Бренд разом встрепенулся:
— Кто?
— Мисс Гиллсет. Это тебе о чем-то говорит?
— Возможно…
— Я отправил всадников вдогонку за сестрами Гиллсет…
— Сестрами?
— Они близнецы.
Близнецы? Бренд едва не подскочил на месте — что, если он провел эти два дня с сестрами-близнецами? А маска нужна была для того, чтобы скрыть мелкие различия.
Нет-нет! С ним была только одна женщина. Он не мог бы так сильно влюбиться сразу в двоих. В двоих игривых сестер, которые забавлялись с ним, как с игрушкой.
Или мог?
— Они не отрицали своей причастности к отправке записки, — продолжал Бей, — но, по их утверждениям, им передал ее кто-то другой. Вот и все, чего я сумел от них добиться на данный момент.
— На данный момент? Черт возьми. Бей! Ты что, держишь их в комнате пыток?
— Тебя это волнует?
Его это ужасало, но в сердце жила проклятая надежда.
— Они здесь?
— Нет. Я думаю, они уже у себя дома, в Аркенгатдейле.
Не это ли место она назвала ему, когда он спросил, где находится? Неужто все так просто?
Но близнецы, снотворное… Какая подлость!..
— Слушай, Бренд, — резко ворвался в ход его мыслей Бей, — ты просто бесишь меня своей скрытностью. Скажи по крайней мере одно: как тебе кажется, не имеет ли происшедшее отношения к секте под названием Новая Республика?
Бренд чуть было не сказал «нет», но тут вспомнил, что его незнакомка разговаривала с Джорджем Коттером.
— С чего ты взял?
— Теперь твоя очередь отвечать. Ну? — Тон маркиза заметно изменился, стал требовательным, властным.
— Я не думаю, что это связано с сектой.
— Жаль. Король направил меня на север, чтобы я расследовал деятельность коттеритов. У него есть серьезные опасения на их счет. И они не лишены оснований, если учесть, что старик сектант привел короля Карла I на плаху.
— Проклятие! Но ведь здесь безопасно, правда?
— Якобиты еще не совсем притихли, особенно здесь, на севере, так что успокаиваться рано. Итак, есть ли какая-то связь между тем, что с тобой случилось, и Новой Республикой?
Бренд попытался отбросить в сторону все обиды и чувства и судить беспристрастно.
— Якобиты в большинстве своем — католики, а котте-риты впадают в другую крайность.
— Но до сих пор это не мешало им быть союзниками. Ну, что скажешь?
Бренд откинулся назад, пытаясь сосредоточиться.
— Мне в самом деле кажется, что здесь нет никакой связи, но я не могу утверждать наверняка. Дай мне подумать, Бей. У меня в голове полная каша. Правда, в прошлый раз было хуже…
Черт его дернул за язык!
— В прошлый раз? Значит, с тобой такое уже было?
— Ладно, оставим. Послушай, чуть раньше я встречался с Джорджем Коттером и готов поспорить, что он печется только о духовности и благе простых людей.
— Ты что, обратился в его веру?
Бренд невольно засмеялся и тут же схватился за голову.
— Да нет. Я согласен с некоторыми его идеями, но не одобряю слишком суровые законы и жесткую дисциплину в секте. Впрочем, мне нравится, как они управляют своими землями.
— У тебя очень ограниченный взгляд на мир. Ты бывал в поместьях новых республиканцев?
— Только у самого Коттера. Оказывается, он превратил свое имение в пуританскую коммуну, весьма прогрессивную с точки зрения хозяйствования. Ты же знаешь, как трудно заставить крестьян отказаться от старых методов и внедрить новые. А он…
Подняв руку, Ротгар заставил его замолчать:
— Я сейчас не настроен слушать лекции по теории сельского хозяйства. Но, будучи там, ты ничего не слышал о подрывной деятельности коттеритов?
Бренд на мгновение задумался:
— Нет. Впрочем, они чересчур серьезно воспринимают поговорку «Молчание — золото».
— Итак, ты не хочешь рассказать мне про ту даму, с которой проводил время?
Вопрос прозвучал столь резко, что Бренд инстинктивно попытался воздвигнуть невидимую стену между Беем и таинственной предательницей.
— Про какую даму?
— Ты говорил о ней во сне. Она коттеритка?
— Нет, — уверенно ответил он, не отрицая, впрочем, ее существования.
— Это она тебя отравила?
— Не знаю.
— Ну ладно, мы еще вернемся к этой теме. — Бей встал. — А сейчас скажи, кто такая леди Ричардсон.
— Кто?!
