— Ничего не имею против. Я ведь не утонченная леди.
— Для меня ты хороша и так.
— Ты с ума сошел.
— Все дело в этом доме: в нем все Трейсы лишаются рассудка.
— Но кажется, в данном случае он возвращает разум. — Дженива позволила Эшу обнять ее. — Я обожаю тебя, любимый!
Едва их губы соприкоснулись, как тут же раздался знакомый голос:
— О, Эшарт! Дженива, дорогая!
Разом обернувшись, они увидели леди Талию, махавшую им с балкона, и рука об руку поднялись к ней.
— Я только хотела убедиться, что ты не сильно пострадал, дорогой, — обратилась она к Эшу.
— Когда упал? Нет. И Дженива тоже в полном порядке.
— О, я вовсе не об этом, хотя зрелище было увлекательное. Я имею в виду прошлую ночь.
Эш и Дженива переглянулись, а затем озадаченно уставились на тетушку.
— Вы, должно быть, что-то путаете, дорогая Талия, ночью никто не пострадал, не беспокойтесь.
Старушка наморщила лоб:
— Но Реджина мне рассказала, что на простынях, которые ты отправил в стирку, была кровь. Неужели это бедный мистер Фитцроджер? Я должна навестить его. Такой очаровательный молодой человек! — Она повернулась и вышла с решительным видом; при этом длинные ленты кружевного чепца развевались за ее спиной, словно флаги.
Дженива замерла, не зная, что думать. Как она раньше не догадалась, что, несмотря на незначительную боль, на простынях может появиться кровь?
— Дженни!
Она угрюмо посмотрела на него. Не может же одно это все испортить!
Эшарт нахмурился:
— Почему ты не сказала, что ты была девственницей?
— Я знаю, что некоторые женщины… Он покачал головой.
— Я говорю о твоем характере, твоем понятии чести. Какой же я глупец! Я даже уговаривал тебя стать моей любовницей…
Она схватила его руки и сжала их.
— Подожди покупать себе власяницу. Берберские пираты, мои свободные манеры, мой язык, поцелуи. Я пришла к тебе в постель, не думая о браке, и вряд ли что-то изменилось бы, если бы я не была девственницей.
— Ты снова сбиваешь меня с толку, да и Талия намеренно сообщила мне эту маленькую деталь. О женщины, женщины!
Дженива засмеялась, поднося к губам его руки, чтобы поцеловать.
— С нами ужасно трудно иметь дело, не правда ли? Я думаю, Талия верит в честность так же, как и мы, и она права. Ну а ты — согласен, что всегда лучше знать правду?
— Разумеется. И это нисколько не повлияет на мою любовь к тебе, но я бы вел себя по- другому… Тебе было больно?
— Только чуть-чуть, боли я почти не заметила. — Дженива оглянулась, зная что у нее горят щеки. — Послушай, мы не можем говорить об этом здесь!
Эшарт широко улыбнулся:
— Ты, кажется, смущаешься?
— Нет. Это простая скромность.
Он перевернул ее руку и поцеловал ладонь.
— Хорошо, я тоже буду скромен до поры до времени. Пойдем со мной, я что-то покажу тебе.
Сопровождаемые звоном колокольчиков, они спустились в холл, и Эш подвел ее к вертепу. Там он достал из кармана носовой платок, в который было что-то завернуто, и протянул платок ей.
— Кольцо? — неуверенно спросила Дженива. — Ты носишь с собой набор дамских колец?
— Нет, с этим пока придется подождать. Я закажу для тебя особое кольцо.
В недоумении Дженива развернула платок и увидела не кольцо, а крохотную фигурку голубя, вырезанную из светлого дерева. Голубь мира, с расправленными крыльями.
— Ты ведь еще не получила.новой фигурки для вертепа на свой день рождения, — сказал Эш, — вот мне и пришлось встать пораньше и попросить здешнего столяра вырезать это для меня. Позже он покрасит голубя в белый цвет, и тогда…
Дженива подняла на него полные слез глаза.
— Ты необыкновенный, удивительный человек. — Она укрепила фигурку в самом центре над пещерой и вернулась в его объятия.
— Пока еще нет. — Эш притворно вздохнул. — Но рядом с тобой я постараюсь им быть.
С верхней площадки лестницы на них растроганно смотрела леди Талия.
— Вот видишь, — обратилась она к раскрытому медальону. — Разве я не говорила? Любовь найдет себе дорогу, дорогой мой, надо лишь немного ей помочь.
