Дождь, ветер, а кругом… дремучий лес кругом. Искать — туда, сюда… Ни признаку дороги. От устали Федот едва волочит ноги; Уж мысль была присесть на первый же пенек, — Ан только в поисках пенька он кинул взглядом, Ни дать ни взять — избушка рядом. В окне маячит огонек. Кой-как нащупав дверь, обитую рогожей, Федот вошел в избу. «Здорово, землячок! — Федота встретил так хозяин-старичок. — Присядь. Устал, поди, пригожий? Чай, издалёка держишь путь?» «Из Голодаевки». «Деревня мне знакома. Рад гостю. Раздевайсь». «Мне малость бы соснуть». «Располагайся, брат, как дома. А только что я спать не евши не ложусь. Ты как на этот счет?» «Я… что ж? Не откажусь!..» «Добро. Мой руки-то. Водица у окошка». «Ну, — думает Федот, — хороший хлебосол: Зовет за стол, А на столе, гляди, хотя бы хлеба крошка!» «Умылся? — между тем хлопочет старичок. — Теперь садись да знай: молчок!» А сам залопотал: «А ну-тка, Диво, Диво! Входи в избушку живо, Секися да рубися, В горшок само ложися, Упарься, Прижарься, Взрумянься на огне И подавайся мне!» В избу, гагакнувши за дверью, Вбежало Диво — гусь по перью. Вздул огонечек гусь в золе, Сам кипятком себя ошпарил, В огне как следует поджарил И очутился на столе. «Ешь! — говорит старик Федоту. — Люблю попотчевать гостей. Ешь, наедайся, брат, в охоту, — Но только, чур, не трожь костей!» Упрашивать себя мужик наш не заставил: Съел гуся начисто, лишь косточки оставил. Встал, отдувался: «Ф-фу! Ввек так не едал!» А дед опять залопотал: «Ну, кости, кости, собирайтесь И убирайтесь!» Глядь, уж и нет костей: как был, и жив и цел, Гусь со стола слетел. «Эх! — крякнул тут Федот, увидя штуку эту. — Цены такому гусю нету!» — «Не покупал, — сказал старик, — не продаю: Хорошим людям так даю. Коль Диво нравится, бери себе на счастье!» — «Да батюшка ж ты мой! Да благодетель мой!» На радостях, забыв про ночь и про ненастье, Федот с подарком под полой, Что было ног, помчал домой. Примчал. «Ну что, жена? Здорова?» И молвить ей не давши слова, За стол скорее усадил, Мясцом гусиным угостил И Диво жить заставил снова. Вся охмелевши от мясного, «Ахти!» — раскрыла баба рот, Глядит, глазам своим не веря. Смеется радостно Федот: «Не голодать уж нам теперя!» Поживши на мясном денька примерно два, И телом и душой Федот совсем воспрянул. Вот в лес на третий день ушел он по дрова, А следом поп во двор к Федотихе нагрянул: «Слыхали!.. Как же!.. Да!.. Пошла везде молва Про ваше Диво. Из-за него-де нерадиво Блюсти ты стала с мужем пост. Как?! Я… отец ваш… я… молюсь о вас, пекуся, А вы — скоромиться?!» Тут, увидавши гуся, Поп цап его за хвост! Ан руки-то к хвосту и приросли у бати. «Постой, отец! Постой! Ведь гусь-то не простой!» Помещик, глядь, бежит соседний, сам не свой: «Вцепился в гуся ты некстати: Хоть у деревни справься всей, — Гусь этот — из моих гусей!» «Сей гусь?!» «Вот — сей!!» «Врешь! По какому это праву?» Дав сгоряча тут волю нраву, Помещик наш отца Варнаву
