Как советник императора, Ду Фу участвовал во всех торжественных церемониях, связанных с возвращением двора в столицу, и мог видеть собственными глазами волнующую сцену встречи двух императоров - прежнего и нынешнего. Суцзун еще из походной ставки в Фэнсяне отправил гонцов к отцу, сообщая ему об успешном исходе ноябрьской битвы и передавая приглашение переселиться в Чанъань, и вот теперь бывший хозяин Великого Лучезарного Дворца прибыл в Западную столицу. Едва завидев отца, Суцзун бросился с поклоном на землю, а затем сорвал с себя желтое императорское одеяние и надел пурпуровые одежды принца, как бы демонстрируя этим свое преклонение перед заслугами Сюаньцзуна и готовность в любую минуту уступить ему трон. Но Сюаньцзун не принял этой жертвы и, подняв сына с земли, по-отечески обнял его и поздравил с победой. Именно он, Суцзун, победил мятежников, и его заслуга не менее значима, чем воинские доблести Сюаньцзуна... Отец и сын отправились во дворец, и бывший император занял покои в одном из флигелей, где ему суждено было провести остаток дней. После праздничных торжеств, в которых участвовал весь город, последовала раздача наград и наказаний тем, кто по-разному проявил себя во время мятежа. Самым тяжелым преступлением считалось добровольное (или вынужденное) согласие служить мятежникам Ань Лушаня: виновных выводили на площадь перед дворцовым флигелем, снимали с них обувь и шапку (публичное обнажение головы для китайца - знак величайшего позора) и заставляли, склонив голову, каяться в своем преступлении. После этого их всех - на разные сроки - отправляли в тюрьму. Среди обвиненных в измене оказался и ученый Чжэн, с которым Ду Фу встречался перед побегом из Чанъани, но он сумел избежать серьезного наказания и отделался лишь ссылкой на юго-восточные окраины страны. Серьезная опасность нависла и над другим близким знакомым Ду Фу - знаменитым поэтом Ван Вэем, тоже попавшим в плен к Ань Лушаню. Ван Вэй отказался от переговоров с мятежниками, сославшись на то, что у него исчез голос, но по этой причине он уже не мог протестовать против номинального зачисления на должность. Именно это и было вменено ему в вину судебными властями. Ван Вэю грозила тюрьма, но, к счастью, за него вступился брат, занимавший высокое положение и сумевший убедить судей в невиновности поэта, приведя в доказательство его патриотические стихи, написанные в буддийском храме Лояна, куда его заточили мятежники. Ван Вэя освободили, назначили секретарем в ведомство наследного принца и оставили при дворе. По этому случаю Ду Фу преподнес старшему другу стихи:
После праздничных шествий и церемоний, после судебных разбирательств и «гражданских казней» столица медленно успокаивалась и затихала. Ветер трепал обрывки гирлянд и бумажных лент, застрявшие в ветках деревьев, а на улицы уже высыпали разносчики овощей, фруктов и всякой снеди. Начиналась будничная городская жизнь, казавшаяся такой желанной и счастливой после стольких лет войн и неурядиц. Ду Фу тоже вернулся к своим обычным делам и преяэде всего перевез в столицу семью - жену и четверых ребятишек, а затем с энергией взялся за службу. Хотя должность советника рассматривалась во дворце как чисто церемониальная, Ду Фу все еще считал своим долгом давать советы императору. Иногда он оставался ночевать во дворцовом флигеле, чтобы рано утром, с самым восходом солнца, успеть занять место в зале для аудиенций. Вот стихи, сочиненные им в одну из таких бессонных ночей:
Утро наступало, и Ду Фу, одетый в чиновничий халат и высокую шапку, приколотую шпильками к седым волосам, вместе с толпой придворных спешил во дворец, чтобы в назначенный час предстать перед императорским троном.
ЧИНОВНИКИ ОБЛАСТИ ХУАЧЖОУ ВСТРЕЧАЮТ НОВОГО ИНСПЕКТОРА
Чиновники области Хуачжоу, которым было поручено встретить нового инспектора, присланного к ним из столицы, с нетерпением ждали вестей о его приезде. Как о всяком новом лице, об инспекторе, конечно же, много говорили в областной управе, перебирая имена его предков и родственников, перечисляя его собственные награды и заслуги. Оказывалось, что особых заслуг на чиновничьем поприще у нового инспектора не было, хотя в Чанъани он занимал должность советника императора, но вот на поприще литературы инспектор обладал неоспоримыми заслугами, недаром он приходился внуком известному поэту Ду Шэньяню, дружил со стихотворцами Ли Бо, Ван Вэем и Гао Ши. Имя нового инспектора - Ду Фу - благоговейно произносилось всюду, где звучало поэтическое слово, а его стихи распространялись в списках по всему Китаю. Почему же такой прославленный человек вдруг очутился в Хуачжоу, за сотни километров от столицы? В управе поговаривали, что новое назначение Ду Фу - это ссылка, совпавшая с высылкой из Чанъани крупных придворных чиновников. Император стал очень подозрительным последнее время, и этим сумели воспользоваться жабы и зайцы, окружившие трон. Они оклеветали многих честных людей, и
