условиях, которые совершенно подавляют слабую волю и сбивают с пути обыкновенного человека, то этот более сильный и более развитой ум руководствуется в своем поведении теми правилами, которые он выработал в свои спокойные минуты, когда его низшая природа не была возбуждена и не была окружена соблазнами; он не позволяет импульсам минуты сбить себя с намеченного пути.
Имея дело с таким человеком, вы часто можете предвидеть, что он будет делать; вы знаете принципы, на которых основано его поведение; вы знаете преобладающие линии его мысли и его сильный, определенный характер, и вы совершенно уверены, что, какие бы ни были внешние соблазны, в час борьбы этот человек осуществит идеал, который он поставил перед собой в минуту спокойного размышления. Это мы и имеем в виду, говоря о человеке с самообладанием. Такой человек достиг уже довольно высокой ступени развития: он сознательно стремится к полному господству над своей низшей природой; при самом большом возбуждении извне, душа его способна устоять против неожиданного соблазна, и он поступает благородно, как бы ни было велико искушение поступить низко.
Мы взяли как пример человека с сильным характером, с ясным мышлением, с разумным отношением к жизни, который не поддается, подобно недисциплинированному человеку, обстоятельствам или импульсам. Но этот человек может подняться на более высокую ступень. Он может прийти в соприкосновение с великой философской системой, например, с теософическим учением, которое объяснит ему работу ума. Почерпнет ли он ее из древних источников Индии, Египта, Греции или из современной европейской литературы, эта философия во всяком случае даст ему новое воззрение на вселенную и во многом изменит его точку зрения.
Если такой человек примет основные учения теософии, то он поймет, как велико влияние его мыслей; он поймет, что ум его обладает творческой силой и что он во время своей работы буквально создает определенные мыслеобразы и этим творческим актом постоянно населяет окружающий его мир деятельными силами, которые работают на благо или на зло, часто воздействуя на душу и на жизнь таких людей, с которыми он уже не приходит в личное соприкосновение. Он начнет понимать, что для такого влияния на умы ему не надо непременно выразить свою мысль устным или письменным словом, также нет необходимости, чтобы его мысль облекалась в действие, которое послужило бы добрым или дурным примером. Он может быть совершенно неизвестной личностью в мире и не выступать публично. Он может явно влиять на чрезвычайно малый круг друзей и родных, приходящих с ним в личное соприкосновение, и тем не менее, даже пребывая в полном одиночестве, он обладает силою, превосходящею силу примера или речи: он может помогать или вредить миру; он может очищать или отравлять умы своего поколения; он может содействовать прогрессу или задерживать его; он может поднимать людей или тянуть их вниз и таким образом влиять на дух своего времени тонкими энергиями мысли, деятельными мыслеобразами, которые тем сильнее воздействуют на мир, что они невидимы и не признаны людьми. По мере того, как растет знание человека, мысль обретает для него новое значение, он понимает ответственность мысли, ответственность, которая возлагается на него только потому, что он мыслит; он понимает, что эта ответственность простирается гораздо дальше, чем он может видеть. Самым реальным образом он ответственен и за преступления, и за героические подвиги, которые совершаются в обществе; он понимает, что человек, совершающий то или иное действие, не один отвечает за свой поступок, ибо каждый поступок есть проявление, настоящее воплощение идей, и каждый участвующий в рождении этих идей принимает на себя и ответственность за данный поступок. Приняв эту более широкую точку зрения, человек понимает, что он должен управлять своими мыслями. Поняв всю ответственность за свои мысли и, следовательно, за качество этих мыслей, он начинает замечать, что род мыслей, которые он притягивает к себе из внешнего мира, сходен с теми мыслями, которые он сам рождает. Он не только магнит, отсылающий токи силы мысли в пределах магнитного поля, но он также магнит, привлекающий к себе те субстанции, которые отвечают на высылаемую им магнитную силу; его ум будет полон добрых или низких мыслей, смотря по тому направлению, в котором он сам работает. Рождая благую мысль, он не только исполняет свой долг по отношению к ближним, но, как это всегда бывает, если человек в гармонии с божественным законом, он сам выигрывает от того, что дает. В каждом случае, когда он посылает в мир благородную мысль, он создает в себе центр, к которому другие благородные мысли сами собой притекают как бы по магнетическому сродству, и ум его получает помощь и укрепление. С болью и со стыдом он должен признать, что, послав в мир нечистую мысль, он в своем сознании создал подобный же нечистый центр, который привлечет витающие в атмосфере низкие мысли и увеличит его склонность ко злу, подобно тому, как благородные мысли увеличивают его склонность к добру.
Признав эту связующую нас общность мысли, он изменит свое внутреннее настроение, почувствует всю свою ответственность за то, что он дает и принимает в себя, признает те нити, которые по всем направлениям тянутся от него и к нему; он признает в своей ежедневной жизни необходимость постоянно считаться с мыслями и поймет, что в сфере невидимом рождаются все те силы, которые проявляются в психической и физической жизни. Но когда он вступает в Преддверие, он поднимается еще на одну высшую ступень. Он теперь ученик, он стоит на пороге той крутой тропы, которая прямо ведет кверху, он находится на испытании перед вступлением на этот путь.
Он начинает признавать, что за умом находится нечто большее и что это нечто находится в такой же связи с его умом, в какой ум находится с природой желания. Развиваясь, человек признает господство ума над желаниями; подходя к порогу Преддверия, он признает – и это признание открывает ему Врата, – что этот ум, который казался ему таким великим, таким могущественным, этот ум, о котором один мыслитель сказал, что во вселенной ничего нет более великого, чем человек, и ничего более великого в человеке, чем ум его, – что этот ум стушевывается перед величием того, что бесконечно выше, бесконечно шире и что на мгновение сверкает подобно молнии и затем снова скрывается.
Слабо, неясно еще улавливает он луч света, озарившего его ум свыше, и вместе с тем он уже как-то странно предчувствует, что этот луч – он сам. Вначале он смущен, он как бы ищет в темноте, он старается понять различие между этим новым Светом и своим умом, он чувствует, что этот свет – он сам и в то же время нечто большее, чем он. Он не знает, откуда пришло это озарение; было ли оно просто сновидением или мечтой.
Но прежде чем идти дальше, мы должны ясно определить значение слов «ум», «душа» и «дух». Нельзя играть со словами, надо понять всю их ценность. Я определяю душу как то, что индивидуализирует Мировой Дух, что сосредоточивает в одной точке вселенной свет; сосуд, в который изливается дух так, что в этом сосуде он кажется отдельным, – тождественный по существу, но отдельный в проявлении. Это разделение совершается для того, чтобы индивид мог развиваться и расти, чтобы в каждой сфере вселенной раскрывались его скрытые силы, чтобы он мог познавать на физическом и психическом планах так же, как и на духовном, без перерыва сознания; он должен создать себе орудия, необходимые для обретения сознания в иных сферах, и затем постепенно очистить их так, чтобы они не являлись для него препятствием, а превратились бы в чистые, прозрачные проводники познания на всех планах. Употребленное слово «преемник» может ввести в заблуждение; это – обычное затруднение со всеми выражениями, употребляемыми для душевных явлений. С одной стороны, оно помогает выяснению мысли, с другой, затемняет ее. Этот процесс индивидуализации не создает сосуда и не заполняет его сразу, придавая ему определенные очертания; он скорее аналогичен с образованием солнечной системы. Напрягая свое воображение, можно себе представить то далекое время, когда не было ничего, кроме пространства, и в пространстве ничего не было видно; в этом пространстве, которое кажется пустотою, но которое в сущности полно невидимой для глаза полнотой, является легкий туман, слишком тонкий, чтобы быть названным туманом, но представляющий собой начало сгущения; понемногу туман сгущается и сгущается, уплотняясь и постепенно отделяясь от окружающего пространства, из легкой тени он превращается мало-помалу в более определенный образ, туманность сгущается и образует систему с планетами и центральным солнцем. Так и дух совершает индивидуализацию: сперва он, подобно тени, является в мировой пустоте, которая полнее всякой полноты, затем делается туманом, образует все более и более определенные формы и с течением эволюции рождает индивида, душу, там, где вначале была лишь легкая тень.
Таков картинный процесс образования индивидуального сознания, так образуется душа в течение эволюции. Она не есть нечто уже готовое, что погружается в океан материи; она медленно, медленно создается или сгущается до того момента, пока делается индивидом, начинающим расти и непрестанно развивающимся с течением эволюции. Эта душа пребывает из жизни в жизнь через неисчислимые века. В сознании этого растущего индивида сохраняется сознание всего того, что лежит за ним в прошлом. Душа
