— Чтоб Сталин не знал в лицо Генерального прокурора страны?! — округлила глаза девушка.
— Скорее уж просто не замечал с высоты своего величия… Этот Сафонов, к слову, когда был Генеральным, сам никого в упор не видел. Даже не здоровался ни с кем из подчиненных.
— А когда понизили?
— О! Стал миляга. Компанейский, разговорчивый. — Игорь Андреевич улыбнулся. — На этот случай есть одна байка, про лестницу. Слышали?
— Нет.
— Стояла лестница. Верхние ступени смотрели свысока на нижние. Шел прохожий, задел ее, лестница и упала. Другой человек, проходя мимо, поднял ее, поставил на место, только перепутал концы. И теперь вознеслись нижние ступени и стали презрительно взирать на те, что прежде были сверху… Поняли суть?
— Ну, Игорь Андреевич, вы воще, — обиделась девушка. — Что я, дура непроходимая?
— Вовсе я не «воще», — передразнил ее Чикуров. — Просто я хотел сказать: жизнь штука сложная и такие преподносит сюрпризы — только держись!
Возле их скамьи остановилась странная пара: мужчина с какими-то фотографиями в руках и рядом с ним девочка лет двенадцати. Чикуров поначалу не понял, что им нужно.
— Купите, всего по рублику, — заученно проговорила девочка.
Мужчина промычал нечто непонятное. Глухонемой…
Леонелла смутилась, поспешно достала трешку и получила три глянцевых листа. «Коробейники» прошли дальше, предлагая немногочисленным пассажирам свой товар.
— Что это? — спросил Чикуров.
— «Гадание на картах», — показала одну из фотографий его спутница. — А это гороскоп и церковный календарь.
— Зачем это вам? — удивился бывший следователь.
— Не знаю, — пожала плечами Леонелла. — Просто стало жалко девочку. С таких лет — по электричкам. И что же из нее выйдет? Торговка? А может, и еще хуже…
«Да, — поразился Игорь Андреевич, — вот уж никогда не знаешь, какая натура скрывается в женщине. Кто бы мог подумать, что Леонелла такая жалостливая!»
— Послушайте, Нелличка, — неожиданно для себя назвал ласкательно девушку Чикуров. — Вы бы лучше после института занялись несовершеннолетними. Честное слово!
— Ой, с детьми так трудно, — со вздохом произнесла его спутница. — У моей сестры один, но доводит всех до белого каления…
— Подумайте, — посоветовал Игорь Андреевич. — Уверен, это не менее интересно, чем следственная работа.
Леонелла ничего не ответила.
За окном поплыл перрон вокзала.
В кабинете главного администратора южноморского Дома моделей теперь властвовала Эвника, сменившая Марину Юрьевну. Прежнюю манекенщицу было не узнать: элегантный строгий костюм, волосы уложены так, чтобы придать ей более солидный возраст, однако же не старя, поучительные и командные интонации в голосе.
Главный администратор собрала у себя с десяток новеньких манекенщиц, прошедших недавно строгий конкурсный отбор. Эвника давала им напутствие перед очередным показом-шоу.
— Поймите, девочки, — вещала она, — вы не просто демонстрируете одежду. Каждая модель — это образ. И больше раскованности, артистизма! — В поучениях Эвники явно проглядывали чужие, некогда слышанные ею сентенции. — А теперь — одеваться для показа!
Девушки гурьбой потянулись из кабинета.
— Светлана, подожди, — сурово сказала главный администратор. Одна из девушек задержалась. — Послушай, я стала замечать, что ты опаздываешь.
— Всего один раз, Эвника Станиславовна! — оправдывалась манекенщица. — Честное слово!
— Не пудри мне мозги. Предупреждаю: повторится — уволим! У нас производство, а не танцульки. Ты же комсомолка, другим должна подавать пример…
От дальнейшего разноса Светлану спас телефонный звонок. Эвника Станиславовна сняла трубку, и лицо ее расплылось в подобострастной улыбке.
— Добрый вечер, Донат Максимович, — сладко проворковала главный администратор и жестом приказала удалиться девушке, что та с готовностью и выполнила. — Спасибо, вашими молитвами, — продолжила разговор Эвника.
— Слушай, мать, у тебя, говорят, появилось много новеньких? — по-деловому спросил майор.
— Сведения точные. Как же без обновления кадров? Фирма должна быть на высоте.
— Соответствуют стандарту? — усмехнулись на том конце провода.
— Работаем без рекламаций, — хихикнула Эвника.
— Прими заказ.
— Возраст клиента?
— Под шестьдесят. Как я понял, любит наивных, простушек.
— Блондинку, брюнетку?
— По-моему, без разницы.
— Когда и куда?
— Сегодня часикам к одиннадцати в гостиницу «Жемчужина России», номер четыреста три.
— Заметано.
— Не подкачаешь? — строго спросил Киреев.
— Чтобы я вас подвела!.. — с жаром проговорила Эвника.
— Ладно, ладно, доверяю, — благодушно сказал майор и поинтересовался: — Начальство не обижает?
— Напротив…
— Чуть что — дай знать, — покровительственно произнес Киреев.
— Спасибо, Донат Максимович! — поблагодарила главный администратор.
В трубке послышались короткие гудки. Поправив прическу, Эвника вышла и направилась за кулисы демонстрационного зала, в котором под ритмичную музыку и световые эффекты девушки показывали новинки моды. Главный администратор отозвала в сторону юную манекенщицу с большими голубыми глазами и длинными волосами, распущенными по плечам.
— Ну-ка, Верочка, заплети косу, — попросила Эвника, как когда-то Марина Юрьевна обращалась к ней самой.
Девушка выполнила просьбу.
— Прекрасно! — похвалила ее наставница. — То, что надо…
Самыми мучительными стали для Чикурова вечера и выходные дни. Какая ни была скучная теперешняя его служба, но там Игорь Андреевич забывался, стараясь нагрузиться делами, как говорится, по маковку. А дома его окружала гнетущая обстановка. Надя перестала разговаривать с ним вовсе. Только самые необходимые слова: сходи, принеси, положи. И постоянные вздохи, косые взгляды, словно муж собирается ее изничтожить.
Единственная отдушина — Андрюшка. Чикуров часами возился с сынишкой, учил рисовать, собирал конструктор, катал на санках, даже сказки читал перед сном. И все мечтал — поскорее бы малыш вырос, было бы с кем поговорить по-человечески, излить душу.
В один из таких субботних дней, когда из дома нельзя было носа высунуть, из-за пурги, Чикуров по обыкновению возился с Андрюшкой. В квартиру позвонили.
Надежда Максимовна, оторвавшись от стирки, пошла отворять. На пороге стояла невысокая стройная женщина в беличьей шубке, укутанная кашемировой шалью, и девочка лет шести в меховом комбинезончике.
— Ольга Арчиловна, Лаурочка! — радостно воскликнула хозяйка. — Вот здорово, что заглянули! Проходите, раздевайтесь. — Она показала мокрые, в мыльной пене руки.
Гости стряхнули с себя снег, вошли в прихожую, поздоровались. Но прежде чем раздеться, Ольга
