Устроители круиза добывали валюту — повальное занятие в стране..
— Как я рад, что и ты оказалась на этом лайнере! — ломал комедию Киреев.
— Представь себе, совершенно случайно, — подыгрывала ему Савельева.
— И уж совсем чудо, что наши каюты рядом, — продолжал «удивляться» новоиспеченный замначальника городского УВД.
Подошел стюард.
— Что будем пить? Крепкое? — поинтересовался он, зная вкусы соотечественников.
— Пару бутылок коньяку и… — начал было Киреев, но Капочка оборвала:
— Не срами державу. — Она кивнула на соседний столик, где за бутылкой сухого вина коротали время четверо иностранцев, и улыбнулась стюарду. — Шампанского одну, ну и фрукты. На ваш выбор.'
— Сделаем, — вежливо поклонился тот. Савельева поманила его к себе и негромко произнесла:
— Когда выйдем отсюда, коньяк и закуску, что получше, в сто вторую каюту.
— С нашим удовольствием, — понимающе закивал стюард и отошел.
Зазвучала неумирающее танго, и Капочка пригласила своего партнера на танец.
— Как тебе удалось отделаться от благоверной? — спросила она, положив подбородок на плечо Киреева.
— Это была еще та эпопея! — закатил глаза Донат Максимович. — Говорят, не было бы счастья, да несчастье помогло… Дочь положили в больницу.
— Что такое? — на этот раз без всякого притворства встревожилась Савельева.
— Нервишки… Вернее, что-то с психикой. Врачи говорят, у девочек это бывает в переходном возрасте.
— Ты не волнуйся, пройдет, — успокоила Капочка.
— Надеюсь, — кивнул Киреев. — И давай не думать о том, что мы оставили на берегу.
— Давай.
Они полностью отдались томному танго.
— А зачем к тебе вчера заглядывал Пьетро? — как бы невзначай поинтересовался галантный кавалер.
— Разве? — не открывая глаз, проговорила Капа.
— Милая, у меня разведка не хуже, чем Интеллидженс сервис…
— Дон, это дела босса. А Сова не любит, когда в них суют нос…
— Ладно, не буду, — неохотно отстал Киреев. Танго кончилось, они пошли пить шампанское. А через минут двадцать покинули ресторан. Вслед за ними отправился стюард, доставив заказ: марочный коньяк, черную и красную икру, заливную осетрину, нежнейший салат из крабов.
Оставшись наедине, Киреев и Савельева даже не притронулись к еде и напиткам, отложив пиршество на потом.
Капочка медленно, растягивая удовольствие, стала снимать с Киреева пиджак, галстук, рубашку и все остальное.
А когда совсем голый Киреев улегся в мягкой, белоснежной постели, Капитолину совсем прорвало. В мгновение ока разоблачившись, Савельева бросилась на размягченного от любовной одури кавалера. Все произошло скорее, чем ожидали оба. И уже потом Капочка ласкала своего любовника.
— Как хорошо, — млел Киреев. — Я тебя не променяю ни на какую молодуху.
— Телки они и есть телки, — посмеялась Капочка, демонстрируя свое умение в телесных утехах, в которых была искусна и неистощима.
А к утру они напились до бесчувствия.
От гостиницы до областной прокуратуры было всего три квартала, так что не приходилось пользоваться услугами городского транспорта.
В то утро Дагурова, как обычно, спешила на свое рабочее место, погруженная в мысли. Прохожих было мало. Ольга Арчиловна почему-то обратила внимание на молодую маму, шедшую впереди и толкающую перед собой широкую детскую коляску. Дагурова подумала: повезло, сразу родила двойню. Ольга Арчиловна обогнала ее, глянула на двух младенцев, дружно сосавших пустышки…
И вдруг что-то просвистело возле головы Дагуровой, с треском разорвавшись на брусчатке тротуара между ней и коляской.
Ольга Арчиловна даже не успела испугаться. А когда увидела ком земли, обвитый корнями, с обломанным пышным кустом гортензии, и распавшийся на осколки и черепки цветочный горшок, инстинктивно бросилась к коляске.
С малышами было все в порядке.
Их мать, на мгновение оцепенев, очнулась и, грозя кому-то вверх кулаком, разразилась бранью.
— Ну гады! Я вам покажу!
— Скорее идемте! — ухватилась за коляску Ольга Арчиловна и силком потащила женщину вместе с детьми подальше от злополучного места.
— Пьянь! Алкоголики! — продолжала кричать молодая женщина, оглядываясь на пустые балконы многоэтажного дома.
Ни из одного окна даже не выглянули.
— Детишки не испугались? — спросила Дагурова, когда они отошли на порядочное расстояние. О себе она почему-то не думала.
— Слава Богу, — придирчиво оглядела своих чад мамаша. — А если бы в коляску?! — Она содрогнулась от страшного предположения. — Убила бы своими руками! — И снова погрозила неведомо кому.
— Впредь держитесь подальше от домов, — посоветовала ей следователь.
— Скоро вообще нельзя будет ходить по улицам из-за алкашей, — возмущенно откликнулась мамаша.
Почему вину за происшествие она валила на любителей выпить, Ольга Арчиловна так и не поняла. Ведь горшок мог уронить нечаянно и трезвый человек, ребенок…
Войдя в прокуратуру, следователь направилась к лифтам. Их было два. Дагурова нажала кнопку одного из них — он не работал. Хотела было вызвать другой, но проходящий мимо пожилой человек, хромой и с палкой, в форме младшего советника юстиции, заметил:
— Этим пользоваться нельзя.
— Почему? — не поняла следователь — Тоже не в порядке?
— Для хозяина, — пояснил мужчина и застучал палкой по лестнице.
Дагурова удивилась, но тут услышала сзади:
— Привет москвичам!
В вестибюле появился Гурков.
— Здравствуйте, Алексей Алексеевич, — ответила следователь.
Прокурор области нажал кнопку «своего» лифта, дверцы раздвинулись.
— Милости прошу, Ольга Арчиловна, — гостеприимно предложил Гурков.
«Для столичных, выходит, делается исключение», — усмехнулась про себя следователь, а вслух сказала:
— Спасибо, предпочитаю пешком.
— Тренируете сердце? Ну-ну, — улыбнулся облпрокурор и вознесся вверх на персональном подъемнике.
Ему нужно было на второй этаж.
Дагурова поднялась на четвертый. Возле кабинета уже поджидал Латынис. Когда они вошли в комнату, Ольга Арчиловна рассказала про лифт. Оперуполномоченный покачал головой:
— Неужели еще сохранились такие динозавры из застойных времен?
— Сколько угодно, Ян Арнольдович. Ольга Арчиловна поведала ему и о происшествии с цветочным горшком, постаравшись вложить в свой рассказ как можно больше юмора.
— Где это произошло? — помрачнел Латынис.
— За углом, — пояснила Дагурова. — Девятиэтажка, на первом этаже булочная…
— Вот вы шутите, — укоризненно произнес подполковник, — а тут дело серьезное.
