— Да. С этим итальянцем, Пьетро, они имели дело не первый год. Факты говорят о том, что Савельева намеревалась остаться за границей. Ее главный компаньон по наркобизнесу, Ступак, тоже настрополился за «бугор». Если судить по оперативным сведениям, которыми мы располагаем, роли распределили так: Савельева увезла с собой весь героин, что они раздобыли в последнее время, а Ступак должен был прихватить золотишко, камни и валюту.
— Насчет Ступака, — прервал ее Орлов. — Почему он дал показания на Киреева? Свой своего?
— Борьба за сферу влияния. Ступак, как показала его жена, мечтал об одном — спихнуть Сову и самому стать «крестным отцом». Пробным камнем явился Киреев.
— А зачем он занимался извозом? От его-то миллионов?
— Извоз — прикрытие и удобная форма общения с иностранными партнерами. Ведь Ступак на своих шикарных лимузинах возил только иностранцев. А вернее, дельцов от наркобизнеса, желающих продать валюту и прочих…
— Понятно, — кивнул прокурор республики. — Еще один вопрос. — О члене-корреспонденте Ляпунове, которого осенью убили в Южноморске. Мне до сих пор звонят из Академии наук и жена. Хотят знать всю правду.
— Лучше бы им совсем не знать, — мрачно вздохнул Вербиков.
— Что так? — вскинул брови Орлов.
— Об обстоятельствах убийства я вам уже докладывал, — сказал начальник следственной части. — А теперь открылись такие подробности… Впрочем, пусть лучше Ольга Арчиловна…
— Как вы знаете, — начала Дагурова, — следствие долго не могло установить личность убитого. А все потому, что человек, к которому Ляпунов втихаря приехал от жены в Южноморск и который знал об убийстве, не желал пролить свет.
— По какой причине? — спросил Орлов.
— Не знаю, как и назвать это. Стыд, что ли… Короче говоря, Владимир Емельянович, Ляпунов приехал к некоей Эвнике. Настоящее ее имя Евдокия. Эвника — изящнее. Так вот она — падчерица Ляпунова. Он ее соблазнил в пятнадцатилетнем возрасте…
Следователь замолчала, давая время прокурору республики осмыслить услышанное.
— Дальше, — попросил нетерпеливо тот.
— Неизвестно, продолжалась ли их связь в этот раз. Но жил Ляпунов у падчерицы. В тот день они находились в ресторане «Воздушный замок», вместе. Все свои документы отчим оставил дома у Эвники. Когда произошло убийство, она растерялась. Пойти в милицию — значит, откроется их некрасивая тайна. Это, конечно, узнает мать, родные… Эвника решила никуда не обращаться. Вот и все.
— Представляю, как будут шокированы коллеги и жена Ляпунова, — покачал головой Орлов. — Его считали чуть ли не святым. — Он помолчал. — Вижу, работы у следственной группы непочатый край…
— Начать и кончить, — ухватился за последние слова прокурора Вербиков. — Для успешного завершения дела, я считаю, нужно подкинуть в группу следователей оперов, подключить кого-нибудь из центрального аппарата КГБ. Это просто необходимо! Нити тянутся в Ростов, Москву и другие города.
— Вы правы, — после некоторого размышления сказал Орлов. — Как, Ольга Арчиловна, согласны занять пост главнокомандующего?
— Спасибо за доверие. Но я считаю, возглавить группу должен другой человек. Который первым дал верное направление следствию.
Прокурор республики посмотрел на Вербикова.
— Мое мнение такое же, — сказал начальник следственной части. — Надо Чикурова вернуть в строй. — Олег Львович смахнул со столешницы невидимые пылинки. — А то что же получается? Объявили войну с преступностью, а сами такими квалифицированными кадрами разбрасываемся! Да и пора восстановить справедливость…
— Простите, Олег Львович, о какой справедливости вы говорите?
— Игорь Андреевич вел следствие совершенно правильно.
— Насколько я знаю, освободили его потому, что он связался в Южноморске с какой-то девицей, возил за город, пьянствовал, устраивал с ней оргии, если мне память не изменяет, в голом виде.
— Да ежели бы это было так, — горячо проговорил Вербиков, — честное слово, я бы первым настаивал на том, чтобы Чикурова не только понизили, но и взашей выгнали из органов!
— Но мне показывали фотографии… И рисунок Чикурова той девицы. В чем мать родила. Игорь Андреевич не отказывался…
— Господи ты боже мой, — вздохнул Олег Львович. — Из мухи слона сделали. — Та девица — Эвника! Понимаете? О которой только что говорили! — хлопнул по папкам с делом Вербиков. Профессиональная проститутка. Она из компании Киреева. Это была провокация. Чистейшей воды! А впрочем, как говорится, лучше раз увидеть, чем сто раз услышать. Мы сейчас покажем одну видеозапись, и все встанет на свои места. Если вы, конечно, не возражаете.
— Разбираться так разбираться, — согласился Орлов. Дагурова включила видеосистему и вставила кассету. — А что за видеозапись?
— Добровольно выдал Вадим Снежков, тот самый, что участвовал в провокации против Чикурова, — ответила Ольга Арчиловна.
На экране телевизора возник уютный уголок побережья. Песчаный пляж, обрамленный огромными причудливыми валунами. Чикуров сидит на земле в одних плавках и что-то рисует в альбоме, отгороженный от всего мира, весь отдавшись творчеству. Рядом с ним аккуратно сложена одежда, а на газете — разрезанный арбуз, кисть винограда, несколько помидоров, чурек, бутылка. Из маленького транзисторного приемника льется негромкая музыка. Чикуров откладывает альбом, аппетитно ест скибку арбуза с хлебом. Затем встает, потягивается, почесывается — словом, ведет себя как человек, который не подозревает, что является объектом наблюдения. Затем заходит в воду и с удовольствием бросается в набежавшую волну.
В следующем кадре Чикуров уже на берегу, обтирается полотенцем. Оглянувшись и не обнаружив никого кругом, снимает плавки, выжимает, кладет на камень, а сам растягивается на песке. Он не замечает, что из моря выходит стройная девушка в маске, ластах и с ружьем для подводной охоты. На ней очень смелый купальник. Сначала даже кажется, что она нагишом. Девушка — а это Эвника — снимает ласты, маску и кладет вместе с ружьем на песок.
В следующее мгновенье Чикуров вскакивает и бросается за листом бумаги со своим рисунком, подхваченным порывом ветра. Увидев девушку, он хватает плавки, прячется за камень, лихорадочно натягивает купальные трусы.
Когда он поднимается во весь рост, девушка смущенно говорит:
— Простите…
— И вы тоже, — не меньше нее смущен Чикуров. — Я был уверен, что на десять верст вокруг никого нет…
Вербиков повернулся к Орлову и заметил:
— Вот и вся оргия в голом виде, Владимир Емельянович. Конечно, при умелом монтаже…
Орлов остановил его жестом: мол, давайте смотреть дальше…
— Я тоже здесь всегда загораю одна, — продолжала Эвника.
— Извините, не знал, что это ваше место, — начинает собирать свои вещи Игорь Андреевич.
— Да что вы! — поспешно произносит девушка. — Я ведь этот пляж не купила. И раз уж мы оказались вместе, давайте знакомиться. Эвника.
Чикуров некоторое время колеблется и наконец говорит:
— Игорь Андреевич. — Он все еще не пришел в себя от смущения. — Может, арбуз? Боржоми?
— Минералку с удовольствием…
Чикуров наливает девушке воды в пластмассовый стаканчик и снова ставит бутылку на газету…
— Обратите внимание, Владимир Емельянович, — опять не выдержал Вербиков, — боржоми. А на снимке, что вам показывали, якобы вино. Просто был сделан фотомонтаж…
Орлов молча кивнул, не отрываясь от экрана. А на нем уже шел обыкновенный обмен любезностями, который случается при встрече незнакомых людей. Эвника интересуется, откуда Игорь Андреевич, что делает в Южноморске. Тот уклончиво отвечает: отдыхает, рисует. Он берет в руки альбом и
