— Пока. Пока один…
Капитан нахмурился:
— А что, я чего-то не знаю? Что-то случилось?
— Нет, но общее настроение…
Сварог встал, переставил пирамидку на полочку. 'Настроение… Знал бы кто, какое настроение у меня… Вопросы, одни только вопросы, и никакого мало-мальски стоящего ответа. Даже намека на него…'
— Велес, что ты хочешь от меня? — Тот неопределенно пожал плечами. — Запереть механика в его доме, запретить ходить в лес, то есть посадить под стражу? А кто его сторожить будет, а? Ты?
— Нет, у меня своих дел полно, гораздо более интересных.
— У меня тоже. И у Перуна, и у Стрибога… Кстати, ты ничуть не волнуешься за него, хотя он давно живет отдельно.
— Капитан, это совсем другое. Видели бы вы, как Кащей смотрит на вас. Он отслеживает каждое ваше движение, надеясь, что ТОТ, кто сидит внутри вас, — Велес понизил голос до громкого шепота, — невольно выдаст себя.
Глядя сверху вниз на трагедийно перекошенную физиономию биолога, Сварог расхохотался, смахнул слезы, выступившие на его глазах от раскатистого смеха:
— Ну, а ты? Ты что думаешь? — едва отдышавшись, спросил капитан и опять улыбнулся, представив неизвестно что внутри себя, и мгновенно стал серьезным. — Велес, ты же умный, образованный диориец, ну что за чушь ТЫ несешь? Как мальчишка, право! И если это все, что ты хотел мне сообщить, то позволь мне остаться одному.
Велес поднялся и пошел к двери, но, передумал, развернулся и порывисто шагнул к Сварогу. Тот отшатнулся от разгневанного биолога.
— Капитан, неужели вы сами не чувствуете, что изменились? Вы отошли в сторону, вас перестали интересовать наши исследования. Мы больше не собираемся вместе по вечерам, не обсуждаем предстоящий день, не делимся своими впечатлениями. Вы даже о Диоре перестали вспоминать! Капитан, что с вами?
'Может, не стоит больше скрывать? Сколько можно жить с этим одному? Нет, рано… рано, боюсь, не поймут'.
— Со мной все нормально. — Отчеканил Сварог, пристально глядя на друга. Велес досадливо плюнул и с размаху захлопнул за собой дверь. Постоял немного, раздумывая. Не за этим ведь шел, совсем не за этим, а оно вон как обернулось. Ну, и ладно…
Шел биолог обратно к выселку, где второй год жили приматы, не торопясь. По пути подобрал кривоватую хворостину и с каким-то неведомым доселе наслаждением колошматил ею по стволам деревьев, вслушиваясь в гулкие раскаты, далеко разносящиеся по лесу. Лишь недалеко от жилищ эоантропов с сожалением отбросил порядком измочаленную палку и пошел крадучись.
'Где же он?' — Велес тихонько свистнул. Услышав отклик, он задрал голову. Перун, удобно устроившийся в развилке ветвей, махал ему сверху рукой. Высоченное дерево вторило ему, приветливо шелестело похожими на ладошки листьями, словно торопя с подъемом.
— Ну, что? Поговорил? — экс-пилот говорил полушепотом (режим секретного наблюдения пока соблюдали строго). Запыхавшийся от карабканья на дерево биолог только кивнул в ответ. — Что решили?
— Ничего…
— Как ничего? — растерялся Перун.
— Да с ним бесполезно разговаривать! — сорвался на крик Велес. Пилот спешно зажал ему рот, отчего оба едва не сорвались вниз:
— Тихо, они рядом…
— Так вот, — просипел биолог, вцепляясь покрепче в нависающий над ним сук. — Сварогу все равно, что вокруг творится.
— Пирамидка… — понимающе протянул Перун.
— Она…
— Ну и ладно, тогда возьму всю ответственность на себя, не впервой, — Пилот, ловко перебирая руками, полез вниз.
— Стой! Может, не стОит…
— Сколько можно ждать, сколько? 'Чистота эксперимента'… — передразнил капитана Перун, остановившись на полпути вниз.
— Ты становишься слишком похож на своих подопечных.
— А что в этом плохого? Я почти все время рядом с ними, я здесь ем, сплю, гуляю, чему ты теперь удивляешься? Тому, что я больше всех вас волнуюсь за них? Или тому, что я хочу непосредственно жить среди них?
Брови Велеса поползли удивленно вверх:
— Но ведь об этом речи не было…
— Да, не было. Пока не было. А ты разве забыл, сколько их осталось после прошлой зимы? Даже все твое хваленое лекарское умение не помогло спасти умирающих. Тогда ты не думал о капитанском запрете на непосредственное общение, а они просто-напросто замерзали и все, что им было нужно, так это тепло! И еда! А погибали самые слабые их них, детеныши!
— Но ведь они как-то жили до нас прежде.
— Наши питомцы не дикие приматы, и ты это знаешь, как никто другой. — Перун спустился вниз, за ним сполз на землю и биолог. Теперь они стояли друг против друга, и пилот шепотом орал на Велеса, раздувая от ярости ноздри. — Они разумны, и они стали такими без нашего явного вмешательства, теперь я просто не могу дать им пропасть за просто так.
— По-моему, ты зашел слишком далеко.
— В чем?
— В своей привязанности к 'птенцам не своего гнезда'.
— Это мое дело и только мое!
— Все, все… не спорю… — Велес оглянулся. Почти стемнело. Лес вокруг как-то сразу стал чужим и неприветливым, порывы резкого и колючего ветра забрались под одежду, ознобив тело. Биолог поежился, на минуту представив, каково в этой чащобе зимой. Впрочем, и в пещерах, где ютились в холодное время приматы, было не лучше, только и радости, что на голову не капает. 'А ведь Перун прав, — подумал он, — толку от наших знаний и умений, если мы не можем их применить. Глупейший запрет Сварога сводит на нет все наши усилия, да и перед кем нам отчитываться, мы одни здесь и кого волнует, что мы делаем и как…' — Ты куда сейчас?
— Сначала в лагерь, соберу все необходимое и обратно сюда. Знаешь, надоело уже просто наблюдать. — Перун неожиданно улыбнулся: — А они уже разговаривают друг с другом, ну, не так, как мы, конечно, все больше жестами, но даже мне все понятно.
— Разумные, говоришь… — Велес хлопнул пилота по плечу, — ладно, пошли, если ты так уверен в правильности своего решения. Я вот, например, все ещё сомневаюсь.
Сварог, даже не подозревая, какие дела творятся в этот момент, давно уже спал. Тревожная дрема, в которой причудливо переплетались картины почти забытого прошлого и ещё не до конца понятного настоящего, не давала отдыха ни голове, ни телу. Что есть сон? Нетореная тропа из одного дня в другой, точно такой же, как прошедший, с теми же навязчивыми вопросами, на которые некому дать ответ. Колесо, шальное колесо дней, бесконечно вертящееся на оси времени… И конца, краю нет его сумасбродному кружению…
Диориец рывком сел на постели. Что-то вмешалось в зыбкий сон Сварога, выдернув его из забытья. Он прислушался. Тихо, но темнота вокруг казалась живой. Пирамидка, которая стояла на полочке у плотно закрытого ставнями окна, поблескивала короткими тревожными вспышками. Вдруг она налилась зловещим багрянцем, высветила темную фигуру у стола, и погасла.
— Кто здесь? — Сварог поднялся, нащупывая световой диффузор. Тот, как назло, куда-то запропастился. — Велес, ты?
— Не бойся, — раздался мелодичный голос, и одновременно в комнате посветлело. Тонкий полупрозрачный кокон окутал гостью. — Я не подумала, что ты не видишь в темноте. Так лучше?
— Макошь… — выдохнул диориец, спешно натягивая штаны и рубашку. Он просунул голову в ворот рубахи и, все ещё не веря своим глазам, глупо уточнил: — Ты пришла?
— Конечно, — усмехнулась гостья, — иначе к чему было все начинать? У меня нет другого выхода, да и вам, похоже, нужна помощь.
— Сейчас нам уже не нужна помощь, хотя… — не сводя с девушки настороженно-восхищенного взгляда, Сварог задумался: 'Все ведь идет нормально: мы обжились в этом мире, приспособились к меняющемуся климату планеты, научились справляться с крупными хищниками, для которых поначалу выглядели лакомой добычей, занимаемся исследованиями. Да нет, все не так! Непонятный фактор вмещался в нашу размеренную жизнь, сея раздор среди нас, даже невозмутимый Велес поддался общему настрою, а уж он-то…'. — Я хочу знать.
— Что именно?
— Все, что ты сможешь мне рассказать.
— Я не смогу объяснить, ты просто не поймешь этого…
— Почему? — диориец не сомневался в своей понятливости, ведь он искренне причислял себя к представителям высокоразвитой культуры.
— Просто ты никогда с этим не сталкивался… Ладно, если ты так настаиваешь, пошли. — Девушка встала и, больше не оглядываясь на Сварога, просочилась сквозь запертую дверь. Сварог всерьез опасался, что девушка бесследно исчезнет, как в прошлый раз, оставив его наедине с неясными видениями и неиссякаемыми вопросами. Он выскочил следом за ней как смог быстро. Пока диориец в наступившей кромешной тьме возился с засовом, Макошь терпеливо ждала на улице.
Частый дождь быстро охладил горящее от переизбытка чувств лицо Сварога. Он отбежал под навес и мелко затрясся всем телом, разбрасывая во все стороны капли воды, как отряхивается серый тилацин, невзначай угодивший в глубокий бочаг:
— Иди сюда, — крикнул девушке. Та отрицательно мотнула головой и осталась стоять на месте. Ей дождь был не страшен.
— Смотри, — она описала рукой полукруг. За её ладонью остался светящийся алый след, который медленно истаивал в воздухе. — И не говори, что не видел. Это мой народ…
Перед глазами диорийца мелькнуло несколько бесформенных сгустков с тянувшимися за ними туманными шлейфами, чуть светлее окружающей его темноты. От них ощутимо пахнуло болотной тиной. Стволы и кроны деревьев вокруг озарились призрачным сиянием — существа, похожие на Макошь, вышли из сердцевины их и встали рядом с лесными великанами. Земля под ногами зашевелилась, почва вдруг стала рыхлой — Сварог торопливо отпрыгнул в сторону и застыл столбом в ожидании неведомого, что могло выползти из-под земли. Ворох искр фейерверком взвился вверх и опал, явив взору изумленного диорийца пернатую разноцветную змею. Она приподняла свою голову с хохолком из перьев на макушке и долго снисходительно осматривала Сварога с головы до пят, пока её не потеснили другие полузмеи с недоразвитыми крылышками, такие же любопытные, как и первая.
Немыслимые существа постепенно заполняли все обозримое пространство вокруг диорийца: большие и крошечные, сходные с уже виденными ранее обитателями этого мира и вообще ни на что не похожие. Они стояли будто бы рядом друг с другом, но казалось, что их разделяют огромные пространства. Такое скопище живых тварей неминуемо должно было сопровождаться несусветным гамом, но капитан слышал только слабый посвист ветра наверху, звучное шлепанье дождевых капель по листьям и пластиковому навесу, да откуда-то издалека доносился невнятное потрескивание.
Наконец Сварог не выдержал, повернулся к девушке, теперь уже стоящей рядом с ним, и изумленно простонал:
— Столько разных существ… Как такое могло получиться? Откуда они взялись?
— Сущностей, — поправила его Макошь, — они бестелесны, как и я. А обитают везде — в воде, воздухе, земле.
