подлежит сомнению, что ученики должны были знать, где жил Иисус. Но чему могло угрожать раскрытие этой информации? Какие проблемы могли возникнуть? Нам никак не удастся уйти от вопроса, какие причины заставляли авторов Евангелий скрывать правду.
Пробел в сведениях о жизни Иисуса был замечен учеными много лет назад и открыл дорогу к многочисленным спекуляциям. Высказывались предположения, правдоподобные и не очень, о его путешествиях на Восток, за пределы Римской империи, в Парфию, Персию или даже в Афганистан и Индию. Даже в наши дни многие верят, что гробница Юз-Асаф в Кашмире принадлежит Иисусу, который выжил после распятия и вернулся на Восток, где и умер. Существуют даже гипотезы, что в детстве Иисус изучал буддизм – по мнению их приверженцев, это объясняет параллели, которые можно усмотреть в учениях Христа и Будды. Члены одной из первых христианских общин, центр которой находился в индийском городе Малабар, утверждали, что она была основана апостолом Фомой. Значит, Иисус вполне мог добраться до тех мест, куда добирался Фома.[223]
На первый взгляд утверждение – в любой его форме – о путешествии Иисуса на Восток достойно внимания, однако доказать его крайне сложно. Хью Шонфилд в своей работе «The Essene Odyssey», впервые изданной в 1984 году, исследует гипотезу, связанную с Кашмиром. Ему удалось выяснить, что некая группа или лидер мессианского течения иудаизма – зелотов – действительно покинул территории, контролируемые римлянами, и направился на северо-восток, добравшись в конечном итоге до Индийского субконтинента.
Шонфилд был твердо убежден в существовании документов, подтверждающих этот «исход». В 1988 году, незадолго до смерти, он в личной беседе со мной рассказал, что сузил круг поисков решающих доказательств до нестори-анского монастыря в окрестностях иракского города Мосула, но тамошние монахи – их называют ассирийскими христианами – отказали ему в доступе к этим документам. Он не объяснил мне, о каком монастыре и каких документах идет речь. Думаю, он все еще надеялся получить их и решил не раскрывать эту информацию. Тем не менее ключ к разгадке этой тайны можно найти в самой книге «The Essene Odyssey», в том фрагменте, где автор ссылается на арабского историка Абд-аль-Джаббара, который, по всей видимости, имел доступ к ценным иудео-христианским документам шестого или седьмого века н. э. Эти документы хранились в монастырях, предположительно несторианских, в окрестностях Мосула.[224] Разумеется, все это было задолго до двух иракских войн против Саддама Хусейна. Остается только гадать, сохранились ли эти монастыри и документы.
По мнению Шонфилда, эти сторонники мессианского течения в иудаизме, а также другие группы покидали Палестину из-за гонений, которые к концу первого века постепенно усиливались. Можно понять их стремление просто перебраться в более безопасное место, где удалось бы без помех сохранить верования общины. Однако Иисус не укладывается в эту схему. До того момента, как он принял крещение и приступил к исполнению своей миссии, он не привлекал к себе внимания ни римлян, ни проримски настроенных официальных властей Иудеи. В любом случае имелось множество других зелотов, жаждавших конфликта – особенно с учетом того, что римляне не оставляли попыток поместить изображения императора в Иерусалимском Храме. Решительное сопротивление евреев этим попыткам свидетельствовало, что ненависть к римлянам не ослабевала. Чем бы ни занимался Иисус в это время, до нас не дошло никаких сведений о его причастности к этому сопротивлению, которое имело все признаки того, что здесь не обошлось без зелотов. Поэтому у него не было причин бежать за пределы Римской империи. Его отъезд из Иудеи или Галилеи мог быть только добровольным, а не вынужденным. Но куда он мог направиться и почему?
В Библии имеется один-единственный намек – в Ветхом Завете, но нашедший отражение и в Новом Завете. Мы уже отмечали, что для Иисуса было крайне важно вести себя в точном соответствии с предсказаниями ветхозаветных пророков, описывавших приход мессии. Эти предсказания исполнились во время прихода Иисуса в Иерусалим, когда он, наконец, публично заявил о своих претензиях на мессианство. Поэтому можно ожидать, что любые пророчества Ветхого Завета, имевшие отношение к мессии, не останутся без внимания и найдут применение.
В действительности же эти пророчества ограничивали Иисуса. Они устанавливали набор правил, с помощью которых должно было выражаться мессианство Иисуса. Особый интерес вызывает предсказание пророка Осии: «Когда Израиль был юн, Я любил его и из Египта вызвал сына Моего».[225] Матфей ссылается на это древнее пророчество, довольно туманно рассказывая о том, что Святое семейство бежало в Египет, когда Иисус был еще ребенком: «…да сбудется реченное Господом через пророка, который говорит: из Египта воззвал Я Сына Моего».[226]
Тут неизбежно возникает вопрос: почему «из Египта»? Это незначительная деталь в рассказе апостола Матфея, и именно так к ней относится Римско-католическая церковь. Но для коптской церкви Египта, которая отделилась от Рима в 451 году после Вселенского собора в Халкидоне, этот вопрос имеет огромное значение. На протяжении тысячи лет коптская церковь хранит легенду о путешествии Святого семейства в Египет, о городах, которые они посетили, и о чудесах, происходивших в присутствии Иисуса. Эта легенда называется «Видение Феофила». Феофил был патриархом Александрийским и главой Египетской церкви с 385 по 412 г. н. э., но «Видение» было записано лишь в одиннадцатом или двенадцатом веке.
Учитывая в высшей степени религиозный характер этой истории, а также ее использование для доказательства уникальности и божественности Иисуса, можно прийти к выводу, что ее теологическое значение выходит далеко за рамки верований еврейской общины в Египте – об щины, которая могла дать приют семье Иисуса. Более того, те же самые факторы позволяют отнести происхождение ее теологии к эпохе, последовавшей за Никейским собором 325 г. н. э. Не подлежит сомнению, что «Видение» является продуктом христианского мировоззрения четвертого века н. э., а не иудаизма или иудео-христианства. Поэтому этот текст не может считаться достоверным историческим свидетельством, хотя в нем вполне могут содержаться некоторые фрагменты реального путешествия. Необходимо задаться вопросом: чьи интересы обслуживает эта история? Кто выиграл от ее появления?
Несмотря на чисто христианский контекст, «Видение» свидетельствует, что в эпоху крестовых походов, когда Египет уже несколько столетий находился под властью мусульман, нашлись люди, стремившиеся связать Иисуса с Египтом. Может быть, эту историю сочинили для того, чтобы побудить крестоносцев вторгнуться в Египет и освободить коптскую церковь из-под власти мусульман? Не исключено, хотя при более глубоком анализе эта гипотеза выглядит не очень убедительной: коптская церковь уже шестьсот лет спорила с Римом, а мусульманские правители относились к ней терпимо. Больше всего выигрывало от появления этой истории Евангелие от Матфея: подтверждались приведенные в нем сведения о бегстве Святого семейства в Египет. Пользу могла извлечь и коптская церковь, хотя это и не так очевидно. Если Евангелие от Матфея получит подтверждение, то многочисленные святые места Египта, упомянутые в нем, станут официальными местами паломничества. А паломники – это торговля и деньги.
Несмотря на все недостатки этого текста, в его основу, по всей видимости, легли устные легенды и предания. А местные легенды отвергать опасно, потому что народная память очень сильна. Вне всякого сомнения, присутствие евреев в Египте было давним и значительным… достаточно значительным, чтобы оправдать появление этой истории уже в исламскую эпоху.
Еврейская община Египта была не только многочисленной, но и очень влиятельной. Как союзники греческих завоевателей из династии Птолемеев они по своему общественному положению были выше коренных египтян, которые с приходом завоевателей превратились в граждан второго сорта в собственной стране и были практически бесправными. Птолемеи даже не стремились выучить египетский язык. Только последняя представительница этой династии, Клеопатра, знала язык страны, которой правила. Естественно, унижения и обиды стали причиной сопротивления завоевателям. Крупные восстания произошли в Фивах (современный Луксор) в конце третьего века до н. э., когда там за короткий период времени были провозглашены три фараона. Этот националистический мятеж был подавлен, но на протяжении всего второго века до н. э. предпринимались серьезные попытки избавиться от иноземного ига.
Тем не менее небольшой группе завоевателей удавалось держать в узде огромные массы местного населения при помощи бесчисленных правил и ограничений, а также социального гнета, который вел к
