полнолуния.
— Я выслушал тебя, брат мой, — серьезно ответил Сидящий Буйвол, — я передам твои слова вождям.
Через два дня они выступили в поход.
— Поразительное зрелище, — подумала Мэгги. И действительно, впереди ехали разведчики, за ними — воины верхом на лучших конях, одетые в лучшие одежды. За ними следовали женщины и дети. Некоторые верхом, другие — пешие. Шествие замыкал табун лошадей.
Отряд двигался очень медленно, время от времени останавливаясь на привал — поохотиться и пополнить запасы продовольствия.
Мэгги ехала возле Ястреба. Она не переставала удивляться тому, как быстро женщины собирали вигвамы, изумляясь, как легко столь большой лагерь можно свернуть в такой короткий срок. Она могла бы сравнить это лишь с исходом иудеев из Египта, который ей довелось видеть в кинофильме
«Десять заповедей». Действительно, шествие индейцев, которые все несли с собой, оставляя лишь старые колья от вигвамов да обрывки бизоньих шкур, напоминало тот эпизод из Ветхого Завета.
Мэгги не покидали мысли о будущем материнстве. Они с Ястребом никого не посвящали в это, даже Винону, и Мэгги скрывала свое состояние ото всех. Она лелеяла эти мысли, мечтала, как мечтают все женщины, когда узнают, что в них зародилась новая жизнь.
Теперь она смотрела на Ястреба другими глазами — она видела в нем отца будущего ребенка: человека сильного и храброго; гордого и способного защитить от любой беды и добыть все необходимое для семьи; человека, который научит сына всему. Даст ему представление о верности и чести, об ответственности перед землей предков. Он научит его ценить жизнь.
Муж, как ястреб, парил над ней, заботясь о том, чтобы у нее всегда был удобный ночлег, чтобы хватало еды, чтобы Мэгги поменьше уставала…
Умудренная жизненным опытом, Винона смотрела на них, вспоминая те далекие годы, когда она носила под сердцем Ястреба. Ее муж, Серая Выдра, в то время так же заботился о ней, как Ястреб о своей Мэгги. Мысли были радостные и одновременно грустные. Понимая, как им хочется побыть наедине в это — такое особое — время их жизни, Винона часто по вечерам уходила из вигвама — временного пристанища их семьи — навестить Сидящего Буйвола и его семейство.
Черный Ястреб задумчиво посмотрел вслед уходящей матери. Он обнял Мэгги.
— Она все знает, — заметил он.
— Ты думаешь?
— Я уверен в этом.
— А как ты думаешь — она рада?
— А разве есть такая женщина, что не радуется, узнав о зарождении новой жизни?
— Не знаю, но думаю, что я не очень-то нравлюсь твоей матери.
— Все придет в свое время.
— Я надеюсь на это.
Мэгги прижалась щекой к его груди, закрыв глаза и вслушиваясь в ровный стук его сердца, чувствуя крепкое объятие Ястреба. Она вовсе не ощущала себя беременной и не могла до конца осознать, что носит под сердцем его дитя. Эта мысль наполняла сердце Мэгги радостью и страхом.
— В чем дело? — встревожился Ястреб, мгновенно уловив перемену в ее настроении.
— Я… Я боюсь.
— Но чего?
— Я боюсь иметь ребенка.
— Не понимаю.
Ах, она и сама как следует не понимала охватившей ее тревоги. Как объяснить ему страх родов, боли, даже смерти? Ведь дитя должно появиться на свет в пустынях Канады. Ястреб сочтет ее малодушной, слабой, не способной стать матерью настоящего воина Лакоты. Но Мэгги ничего не могла с собой поделать. Она боялась.
— Моя мать будет рядом и поможет тебе, — успокоил он.
— Я знаю.
— Тебе нечего бояться.
— Я знаю.
Но все разумные доводы Ястреба (да и собственные) разбивались о ее страх — страх родить ребенка в этом чуждом ей времени. Ведь многие скво умирали при родах. Младенцы погибали, не успев издать первый крик, или подхватывали страшные болезни. Мэгги хорошо знала, как обстояло дело с медициной в те далекие дни.
— Мэг-ги.
— Все в порядке, — отозвалась она, твердо зная, что ни за что не хотела бы родить здесь. Когда придет время, Мэгги хотела бы оказаться в настоящем роддоме, и чтобы рядом дежурил врач в белоснежном халате, чтобы к ее услугам были все разнообразные и современные средства медицины двадцатого века, если вдруг произойдет что-нибудь непредвиденное.
Мэгги теснее прижалась к Ястребу, как бы чувствуя силу и уверенность в его надежных сильных объятиях. Стук его сердца успокаивал ее. Нет, когда он рядом, ей нечего бояться. Только бы он всегда был здесь!
Черный Ястреб крепче прижал Мэгги к себе. Ее тревога передалась ему. Прежде он никогда особенно не задумывался о таинстве рождения и считал это исключительно женским делом. И только теперь, обнимая Мэгги, он вспомнил, что первая жена Красной Стрелы умерла, родив мертвого младенца. Женщины не так уж редко умирали в родах, а многие младенцы не прожили и нескольких дней. Жизнь народа лакота нелегка, и выживают только сильные. Так есть и было всегда.
Он посмотрел на Мэгги, доверчиво прильнувшую к его груди, и подумал, что готов на все, чтобы спасти ее. Он станет молиться утром и ночью, а когда наступит лето, он пожертвует свою кровь в Танце Солнца и умолит богов пощадить жену и сына.
Потом Ястребу пришло на ум то, о чем рассказывала Мэгги. Вскоре сюда явятся васичи. Они отыщут в Черных Холмах желтый металл. Разгорятся битвы. Победы будут сменяться поражениями… наконец, не пройдет и нескольких лет, как его народ будет сломлен, а «милосердные» васичи загонят индейцев в резервации… Вот почему он должен увести людей в Канаду.
Но теперь Ястреб совершенно осознал, что он вовсе не желает идти в Канаду и жить на земле предков. Он хочет жить здесь, в тени Черных Холмов, где родился и жил всегда. Тут должен родиться его сын.
Но нет, сейчас это невозможно. Пока ему придется отказаться от таких намерений.
Глава 35
Бобби медленно открыл глаза и тут же помрачнел — его по-прежнему окружала мгла. Так где же он?
Напряжение всё росло: Священная Пещера, мгла, страх. Неужели его постигла неудача?
Вскочив на ноги, Бобби пригладил волосы, стряхнул песок с одежды. Он потерял всякое чувство времени и не знал, чего же больше боится: того, что его попытка провалилась, или того, что его желание осуществилось?
Расправив плечи, Бобби направился к выходу из Пещеры. Что ждет его снаружи? Остался ли он в 1993 году? А может быть, все-таки Тропа Духов привела его в прошлое?
С сильно бьющимся сердцем Бобби сделал еще шаг и покинул Пещеру. Яркий свет слепил глаза после тьмы. Бобби замер на мгновение, потом обернулся, посмотрел вниз с холма, пытаясь увидеть дом Мэгги Сент Клер.
Но дом исчез из виду. И лошадь тоже.
Чтобы как следует убедиться в этом, Бобби посмотрел в другую сторону, но нигде не увидел и признака человеческого жилья. Одни вечные Холмы, покрытые огромными сосновыми деревьями.
Бобби сотворил молитву, прося Всевышнего о том, чтобы замысел осуществился, чтобы оказаться в 1872 году. Юноша был взволнован, как никогда прежде. Он пытливо вглядывался вдаль, забыв про страшный голод, терзавший его, забыв о том, что у него нет коня и оружия. Ах, он подумает об этом позже, а сейчас главное — отыскать Черного Ястреба.
