тотчас не поспешу.
— Вероника…
Вероника бросила взгляд на индейца — тот не отрывал глаз от Мэгги, затем перевела взгляд на хозяйку. Она так же завороженно смотрела на незнакомца.
Вероника никогда не обладала особым чутьем в любовных делах, но нужно быть слепой и глухой, подумала она, чтобы не заметить взаимного влечения между Мэгги и этим молодым красавцем.
— Если понадоблюсь, буду на кухне, — бросила она, подумав при этом, что, может быть, необычный индеец и явится тем лекарством, которое требовалось Мэгги.
Мэгги мгновение смотрела на гостя, затем указала на повязку на поясе.
— Как вы себя чувствуете? — снова спросила она на языке Лакоты.
— Все в порядке, — отвечал он.
Голос казался бархатистым и глубоким. Мэгги устремила взгляд на широкую грудь и плечи индейца, мускулистые и длинные руки. Она ощутила, как вспыхнули ее щеки, и вновь поглядела на него, в который раз изумляясь его красоте.
Досадуя на себя, Мэгги опустила глаза, а потом, успокоившись немного, вновь подняла их. Что с нею сталось? Ведь она не невинная девочка-подросток. Бог мой, ей тридцать два года. А этот незнакомец! Будь он трижды красив, и даже знай она его получше, все равно ему лишь двадцать — слишком молод.
И она так горячо пожалела об этом. Ах, зачем он так юн и неискушен!
— Бобби не хотел ранить вас, — сказала она, отводя взгляд, — он охотился на оленя.
— Где я? Как попал сюда?
—Это мой дом. Бобби принес вас сюда. Ее дом… Так он уже в Стране Духов?
Черный Ястреб пристально взглянул на женщину. Он не ощущал смерти — умерший не чувствует ни голода, ни боли. Так он жив, и Женщина-Призрак звала его к себе. Ему приходилось слышать древние сказания о людях, связанных с духами. Желание задержать ее, дотронуться до нее нахлынуло на него горячей волной.
— Сколько я здесь?
— Два дня. Пожалуйста, сядьте и поешьте, — сказала она, чувствуя, что щеки ее горят огнем под его внимательным взглядом. — Вы, наверное, голодны.
Она заметила настороженность в его взгляде, то, как он напрягся, готовый сорваться с места.
— Кола, — воскликнула она, ударив себя в грудь, — друг. Прошу тебя, сядь и поешь.
Черный Ястреб чуть поколебался, а затем, кивнув, взял поднос и сел на пол, скрестив ноги и поставив поднос рядом. Какое-то время он изучал необычную пищу: что-то белое с желтым посередине, узкие полоски аппетитно пахнущего мяса. Желудок подвело от голода.
— Завтракайте на здоровье, — сказала Мэгги, — я прослежу, чтобы Бобби дал вам подходящую одежду.
Черный Ястреб кивнул. Он выждал, пока она покинет комнату, и стал жадно поглощать пищу. Он совсем запутался. Ведь его долг — вернуться в Священную Пещеру. Если кто-то из племени пережил битву, то он нужен там. Он нужен матери и не может оставаться здесь.
Оттолкнув поднос, он устремился к выходу, но помедлил минуту. Надо же разгадать, отчего зов Женщины-Призрака сильнее долга?
Ястреб все еще терзался этим вопросом, но тут вернулась Женщина-Призрак, въехав в кресле на колесах.
— Ну вот, — протянула она узел с одеждой, — поглядите, подойдет ли вам что-нибудь.
После того, как она вышла, он взял предложенные одежды и осмотрел их. Штаны были из темной плотной голубой ткани, рубашка — из более мягкой. Белая рубаха была похожа на ту, что он видел на парне. Кроме того, в узле было что-то невиданное, наподобие штанов, но без штанин.
Черный Ястреб с глухим клекотом швырнул одежду на кровать. Только взглянув на эти одеяния, он понял, что они чересчур узки.
Да он и не желал их. Для индейцев непостижим обычай бледнолицых напяливать столько слоев одежды. В лагерях Лакоты мужчина летом носил лишь набедренную повязку и мокасины — ну, может, еще расшитую бисером рубаху. Только зимой, чтобы защитить себя от холода, они облачались в ноговицы и куртки. А бледнолицые навешивали на себя одежду с головы до ног круглый год.
Как странно, но васичи вообще удивительные создания. Чего стоит одна эта бледная кожа и волосатые лица! Они живут в прямоугольных домах, а ведь каждому индейцу известно, что гармония только в круге. Скэн пожелал, чтобы мир был круглым. Солнце, луна, земля и небо были круглые, плоды, растений, тела животных — тоже. Все в природе, кроме Скалистых гор, было круглым. А стало быть, Лакота жила в Священном Круге в согласии с силами природы.
«Да, — думал он, затягивая пояс, — бледнолицые — странные существа.»
Сидя в небольшом кресле у окна, он натягивал мокасины, скривившись от боли, так как при этом невольно надавливал на рану. Каждое движение причиняло боль. Он метнул взгляд на ложе. Оно было мягче и удобнее, чем твердая земля. У Ястреба мелькнула мысль отдохнуть хоть час, но его терзало чувство долга. Надо вернуться в лагерь и разыскать мать, если та еще жива. Погрузившись в размышления, он не заметил, как в комнате оказалась Женщина-Призрак.
— Разве одежда Бобби вам не подошла? спросила она.
— Вы хорошо говорите на языке Лакоты, — вместо ответа заметил Черный Ястреб, глядя ей в лицо.
— Меня научила Вероника. Она же обучила и Бобби.
— Он уроженец этих мест. Отчего же не говорит на родном языке?
— Думаю, он и не знал его никогда.
— Боб-би и Вер-он-ника, — он с трудом выговаривал необычные имена. Мэгги усмехнулась:
— Настоящее имя Бобби— Бегущий Конь, а Вероники — Маленькая Луна.
—Я должен идти, — тихо проговорил' Черный Ястреб.
—В самом деле? Может, вы отдохнете денек?
— Мне надо вернуться в лагерь. Люди ждут.
—Где же ваш лагерь?
— На той стороне Холмов.
— Там нет лагеря, — нахмурившись, заметила Мэгги. — Иногда на Медвежьей Горе проводят ритуальные церемонии, но никто не живет там, — она чуть помолчала. — Вы не с Сосновой Горы?
— Сосновая Гора?
— Там резервация. Час ходьбы отсюда.
— Наше племя не живет в резервации.
— О! А есть ли кто-то, кто может приехать за вами, кому я могла бы позвонить?
— Позвонить?
— По телефону, — она указала на голубой роскошный аппарат на тумбочке, — телефон.
Мэгги произнесла это по-английски, так как не знала произношения слова на языке Лакоты. Да и было ли там такое слово?
Индеец взглянул на нее в таком замешательстве, что в ней волной всколыхнулось сочувствие. О Боже, он совершенно отстал от века! Без сомнения, он отбился от резервации и заблудился.
— Кто ваши люди, — спросила она, — кто стоит во главе лагеря?
— Махпийя Лита.
— Махпийя Лита… — повторила Мэгги. — Красное Облако?!
Черный Ястреб кивнул. Он не удивился Ее осведомленности. Красное Облако — мудрец, известный в мире бледнолицых, хотя и не столь почитаем Лакотой, как Сидящий Буйвол или уважаемый всеми храбрец Бешеный Конь.
— Красное Облако, — пробормотала Мэгги. Но ведь он не может быть тем Красным Облаком. Он умер в 1909 году.
— Знаете ли вы, какой сейчас год?
— Год?
Вероятно, у него потеря памяти, решила Мэгги. О, возможно ли, чтоб он был так неразвит, чтобы всерьез считать, что живет в 1900 году.
