Моника Бейком
Через реку забвения
1
Брюс Харрингтон оставался в зале в течение всего концерта. Сидя на втором этаже, он располагал прекрасной возможностью видеть всю сцену.
Впрочем, здесь, в «Форуме», подмостки были прекрасно видны практически отовсюду. Когда-то это заведение имело лишь районное значение, однако с некоторых пор стало одной из популярнейших рок- площадок Лондона.
Сегодня здесь выступала Тереза Уэйн, певица, пластинки которой в настоящее время расходились миллионными тиражами. Известность пришла к ней на родине, в Шотландии, но многократно возросла после переезда в Лондон.
Брюс Харрингтон был прямо причастен к успеху Терезы, потому что являлся ее продюсером. Некоторые исполняемые ею вещи стали результатом их совместного творчества.
Впрочем, участие Брюса в создании музыкальных произведений относилось лишь к аранжировке. Мелодии и тексты Тереза сочиняла сама. Но благодаря стараниям Брюса песни в конечном итоге становились тем, что приводило публику в восторг и с выходом очередного альбома обеспечивало Терезе приток новых фанов-поклонников таланта. А это, в свою очередь, влекло за собой увеличение доходов как самой Терезы, так и всех, кто был вовлечен в сферу ее деятельности.
Зал был полон. Пространство перед сценой напоминало волнующееся море – пришедшие на концерт зрители танцевали и подпевали Терезе. А порой просто пели вместо нее, подхватывая рефрен какого- нибудь хита, и были в полном восторге, что она предоставила им подобную возможность.
На сцене работало трое человек с видеокамерами. Они снимали как происходящее на сцене – Терезу и музыкантов, – так и зал. Брюс прекрасно знал, что эти парни видят сейчас сквозь объектив: меланхолического бас-гитариста, динамичного барабанщика, вдохновенного лидер-гитариста, держащегося немного в тени клавишника и самозабвенно поющую Терезу.
Та имела обыкновение в наиболее лирические моменты закрывать глаза, приближаясь к микрофону вплотную, так что со стороны могло показаться, будто ее губы касаются его поверхности. А иногда, напротив, яростно выкрикивала фразы песенного текста, и волосы, взметаясь, падали на ее лицо и почти полностью скрывали его от зрителей.
В такие минуты Тереза особенно нравилась Брюсу. Она словно выплескивала в зал все свои эмоции, самые глубокие и потаенные, оставаясь при этом совершенно искренней. А ее волосы будто жили отдельной жизнью, в то же время подчеркивая душевное состояние.
Вот и сейчас Брюс откровенно любовался Терезой. У нее были роскошные шелковистые локоны, темные, длиной ниже талии. Этой подвижной поблескивающей копны хватило, чтобы прикрыть обнаженную Терезу в прошлогоднем клипе, снятом на песню «С благодарностью, я».
Разумеется, упомянутый клип хранился в коллекции Брюса. Как продюсер, он скрупулезно собирал все, что имело даже малейшее отношение к певице, делами которой он занимался. Однако были и иные причины, побуждавшие его время от времени просматривать эту запись, и у их истоков лежали вопросы отнюдь не делового характера.
А секрет заключался в том, что Брюс был давно и, к сожалению, безнадежно влюблен в Терезу. Началось это три года назад, когда один общий знакомый привел ее к Брюсу в студию. Тот лишь взглянул на изящную девушку в синих джинсах, черном кожаном жакете и с влажными карими глазами, и сердце его сладко сжалось. Его вдруг охватило такое чувство, будто в помещение внесли корзину первых весенних цветов и те наполнили воздух неповторимым ароматом свежести.
Терезе тогда было двадцать три года, и прошло всего несколько месяцев с момента ее прибытия в Лондон из Эдинбурга, куда она приехала пять лет назад из родного Абердина, чтобы начать сольную карьеру певицы.
В ту пору – в эдинбургский период – Тереза сочиняла совсем другую музыку. По стилю ее песни были близки к «диско», а содержание текстов напоминало милый лепет влюбленной девушки, обращенный к предмету воздыханий. Впрочем, она действительно была тогда влюблена в некоего Патрика Корбетта, руководителя звукозаписывающей студии. Поэтому неудивительно, что ее душевное состояние нашло отражение в творчестве.
Как ни странно, в те дни музыка Терезы не находила особого отклика у слушателей. Количество ее почитателей ограничивалось лишь узким кругом девочек-подростков, которым было созвучно подобное мироощущение.
Наверное, можно счесть это вполне закономерным, но успех пришел к Терезе только после того, как она узнала, что обманывается в любимом человеке. Это открытие стало величайшей трагедией ее жизни, однако именно ему Она обязана всплеском эмоций совершенно нового толка и – параллельно – творческой активности.
Собственно, в творчестве у нее произошел настоящий прорыв. Она сочинила несколько песен, объединив их в альбом под названием «Разбита и растоптана». Он и стал ее своеобразной визитной карточкой в мире музыки. Его запись производилась уже не в Эдинбурге, а в Лондоне, в студии Брюса.
К этому времени у Терезы уже было два альбома, и оба относились к светлому периоду. Последний в корне отличался от них. Во-первых, изменился музыкальный стиль – от диско Тереза сделала решительный шаг к року. Во-вторых, свои душевные муки она выплеснула в тексты песен, и это было настолько откровенно, что слушатели были ошеломлены. То, что пела Тереза, насквозь пронизывала печаль, тесно сплетенная с болью потерь и неудач. Казалось, она открывает миру свое истерзанное сердце.
Таким был альбом, после выхода которого Тереза Уэйн без преувеличения стала мировой сенсацией и любимицей музыкального канала «МТВ». Диск разошелся в количестве двадцати пяти миллионов экземпляров.
Однако Брюс знал, что пагубные последствия былой любовной истории продолжают преследовать Терезу и по сей день. По мере сил она боролась с ними – в основном, сочиняя песни, полные тревог и любовных переживаний, – и сейчас, конечно, ее душевное состояние значительно улучшилось по сравнению с прежними временами.
Однако иногда депрессия обострялась, что выливалось в новые музыкальные произведения, из которых впоследствии сложились еще два альбома – «Помоги забыть тебя» и «Как в разбитом зеркале». Оба они содержали глубокие размышления и бесконечный самоанализ – все то, что составляло сущность Терезы.
Последний ее альбом назывался «Росток надежды». Недавно, отвечая на вопрос кого-то из репортеров, она сказала:
– Пока не могу сказать, что я счастлива, но нахожусь на пути к этому.
Несмотря на большой успех Терезы, критики порой кололи ее тем, что ее творчество похоже на мыльную оперу – бесконечную череду публичных излияний, касающихся личной жизни. Но Брюс, как никто другой, знал, что такова сущность Терезы. Она не лукавит, не кривит душой ради роста доходов, просто ее жизнь и творчество настолько слитны, что отделить их друг от друга невозможно.
Именно эта искренность и удручала Брюса больше всего. Потому что с некоторых пор в текстах Терезы зазвучала новая тема, которая лично для него означала если не полный крах, то большую угрозу для надежды на сближение. Проблема заключалась в следующем: начитавшись книг некоторых философов, Тереза усвоила идею самодостаточности и изо всех сил старалась следовать ей.
Но разве самодостаточной женщине нужен мужчина?
Даже сейчас, глядя на стоящую на сцене Терезу, Брюс спрашивал себя об этом. И не находил ответа. Вернее, тот, логический, что напрашивался сам собой, его не устраивал. Брюс всей душой жаждал другого…
Пока он размышлял, концерт закончился. Тереза допела последнюю песню и начала прощаться со зрителями. Те не отпускали – свистели, кричали, хором скандировали названия песен и требовали исполнить их на бис. Как правило, в таких случаях Тереза уступала просьбам и пела что-нибудь из известных вещей. Однако сегодня вышло по-другому. Очень удивившись, Брюс услышал, как она произнесла:
– Хорошо, я спою еще одну песню. – Ее голос почти утонул в восторженном возгласе зала. Перекрывая шум, Тереза добавила: – Небольшой сюрприз. Исполняется впервые, названия еще нет.
