ужасающей скоростью. Коробочки раскрылись, чтобы добавить к общей массе свое содержимое. Но внедрение его в поросль уже соответствовало новым матрицам. КОСТЮМЫ, сотни, тысячи костюмов, вместе с соответствующими аксессуарами, бельем, обувью вырастали по всей равнине, поощряемые ускоренным ростом базовой проссимовой ткани. Уже сейчас опытный глаз Педера мог различить — хотя костюмы были лишь частично сформированы —пять базовых прототипов, которые с точки зрения растений составляли матрицу человеческой психологии.
Все было кончено.
ВСЕ — вся былая вселенная, весь мир, каким его знал Педер до встречи с костюмом, — все это кончилось. Началась эра нового мира.
Тень упала на него, затмив холодный свет анемичного светила. Он поднял голову. С неба плавно падал космолет.
На посадку шел корабль зиодского образца.
Глава 14
— Хорошо. Повторим еще раз, — сказала Амара, сухо поджав губы. — Вы говорите, что источником проссимовой ткани является вот эта растительность снаружи, и что это растительный разум, и что он может управлять людьми посредством сделанной из его волокон одежды. Правильно я поняла?
— Правильно, — пробормотал Педер.
Он дрожал на жестком стуле, закутанный в одно одеяло. Полчаса назад они нашли его, полубезумного, ковыляющего по щиколотку в поросли проссима. Сейчас Педеру казалось, что он медленно приходит в себя после долгого непрерываемого сна. Его путаные лихорадочные объяснения привели спасителей в замешательство, но отмахнуться от его слов было тоже невозможно.
Они были вынуждены принять его рассказ во внимание — вокруг, до горизонта, простиралось поле костюмов Фрашонарда. Факт, столь же очевидный, сколь и поразительный.
— Проссим обладает разумом, — повторил Педер. — Но это разум пассивного типа. Например, с ним невозможна коммуникация. Он больше похож на те необычные зеркала, которые вы встретили на краю Кайана. Кстати, появление этих зеркал — влияние проссима.
Теперь вопрос задал начальник секции социологии.
— Ваш костюм стал базовой матрицей, из которой те растения могут органическим путем вырастить миллионы копий?
— Миллионы, миллиарды — вся планета станет непрерывной житницей костюмов, пока у каждого человека в галактике не будет такого костюма. Это конец мира.
— И костюм использовал вас как носителя…
Чтобы достигнуть зрелости? Педер кивнул:
— Он меня носил.
В памяти всплыло изображение: пассивное, спящее лицо в самовоспринимающем зеркале. Он теперь осознал, что означала картинка: его собственная воля была погружена в глубокий сон.
— Но почему вы помогали ему? — настаивал социолог, бросив многозначительный взгляд на Амару. — Особенно после того, как опустились на поверхность этой планеты? Почему вы не боролись, не пробовали его уничтожить? Вы же по-прежнему зиодец, верно? Вам нравится то, что происходит сейчас здесь, у вас на глазах?
— Но поймите же! У меня в тот момент уже не было своего 'я', никакой собственной воли! Я был куклой, марионеткой этих растений!
— Вот этого я не могу понять! — сказала Амара. — Если этот разум абсолютно пассивный, без ментального понятия об акции, как же может он контролировать человеческое сознание?
Но Эстру лучше понял слова Педера:
— Как зеркало, Амара, помнишь? Оно только отражает…
Но иногда отражает далеко не то, что можно увидеть в обычном зеркале.
— Да, он модифицирует образ. Но как он это может делать, если он вообще ничего не делает?
Ей ответил Педер, совершенно трезвым, к их удивлению, тоном:
— Проссимовый разум работает на сравнении и сопоставлении, не более того, — сказал он. — Он сравнивает одно впечатление с другим. Подумайте об этом. И вы поймете, что таким путем можно получить немало интересных эффектов.
На какое-то время они погрузились в молчание. На самом большом экране конференц-каюты был виден кайанский грузовоз, неподвижный, молчаливый, стоявший посреди капустно-зеленого поля растущих с каждой минутой костюмов. Эстру показал рукой на грузовоз:
— Что теперь? Этот корабль соберет урожай костюмов и доставит на Кайан?
— У капитана нет команды для этого. Пока. Но через час или два у него будет людей в избытке.
— Откуда же они возьмутся?
— С «Каллана». Вы будете сборщиками урожая. — Он вдруг вскочил, уронив одеяло. Голый, с дико сверкающими глазами. — Вы станете первыми членами нового миропорядка. Совершенный человек! Космическая элегантность! Галактика в огнях сарториальной славы!
После этих слов он скорчился и рухнул на пол каюты. Социологи помогли ему снова сесть на стул, закутали в одеяло.
Амара отвела Эстру в сторонку.
— Ну, что ты думаешь? — спросила она. — Может быть какое-то зерно истины в рассказе этого безумца?
Эстру медленно кивнул:
— Я думаю, нужно отнестись к рассказу с самой большой серьезностью.
— Но…
Это чудовище, растение… Возможно ли это на самом деле?
Эстру сморщился, напряженно думая:
— Ты помнишь Бурдена, «Воображаемые числа в сознании»? Он отмечал, что каждый акт восприятия представляет собой положительный ментальный вектор в физическом пространстве. Применив в качестве оператора квадратный корень из минус единицы, он создал теоретическое описание отрицательного ментального вектора. Он утверждал, что положительный компонент восприятия не может существовать, не имея отрицательного зеркального отражения в отрицательном измерении. Эта идея уже близка к понятию пассивного разума.
— А может, Форбарт читал книгу Бурдена?
— Нет. Для этого нужно быть одновременно математиком и квалифицированным психологом. И я не думаю, что он сам придумал то, что рассказал нам.
— Но его сознание искажено достаточно, чтобы воспринять некую мифическую интерпретацию или аналогию как буквальную истину, — с сомнением продолжила Амара.
— А костюм?
— Новое кайанское изобретение — выращивание костюмов путем генетических манипуляций.
— Но там, снаружи, четыре мертвых тела.
Начальник секции присоединился к ним.
— Я согласен, что мы должны действовать исходя из предположения, что Форбарт говорит правду, — сказал он. — В его истории есть какая-то глубинная логика. И она объясняет многое из того, что мы видели в этом ответвлении Кайана.
Он не договорил, потому что Педер вдруг словно начал бредить, произнося слова с закрытыми глазами, не обращаясь ни к кому в отдельности: — Это будет неотвратимо. Чужая культура в походе. Одежные роботы в костюмах Фрашонарда, миллионами переносящиеся через Рукав.
— О чем он? — воскликнула с тревогой Амара.
— Он говорит о вторжении в Зиод, — каким-то плоским высохшим голосом сказал Эстру. — Нас одурачили, и кайанцев одурачили тоже. Вторжение уже идет или скоро начнется — и внешне это будет вторжение кайанцев, в то время как в действительности они будут лишь марионетками. Вы слышали слова Форбарта. Проссимовый разум намерен одеть в себя все человечество.
— Я знала, что инопланетянам нельзя доверять, — с отвращением процедила Амара.
— В этом есть что-то до ужаса великое, — медленно, как бы размышляя, протянул Эстру. — Нам
