— Здесь сэндвичи, — сообщила она, — и овощи на шпажках: помидоры черри, оливки, огурцы и перец.
Сету никак не удавалось восстановить дыхание.
— Давай поговорим о чем-нибудь нейтральном пару минут, — предложил он. — Идеально было бы расспросить тебя о детстве или местах, в которых ты побывала с концертами, но ты ничего не помнишь, не так ли?
В его взгляде не было подвоха, и для Эйприл луна и звезды засветили ярче.
— Ты поверил мне?
— Да, — быстро проговорил он. — Я достаточно изучил твой характер. Ты не умеешь врать. — Сет опустился на коврик на почтительном расстоянии от нее. — Но, полагаю, ты будешь развлекать меня историями и анекдотами.
— Я начинаю волноваться, что память так никогда и не вернется ко мне.
— Она вернется, — просто сказал он.
— Но что, если нет? — Эйприл легла на коврик, разглядывая звезды, словно они могли дать подсказку. — Как жить, не помня ничего? Полагаясь на репортажи из газет и рассказы моей матери?
— Если так случится, я найду достаточно информации. — Сет тоже лег, положив руки под голову. — Тебе не придется полагаться на мнение одного человека.
То, что он рассуждает о своем месте в ее будущем, строя планы, как помочь ей, вызвало у Эйприл улыбку, но она скрыла ее. Наслаждаться его доверием — это одно, а представлять себе совместное будущее — другое. Как только дело с отелем будет улажено, они разойдутся в разные стороны.
Эйприл невольно вернулась к тому, что мучило ее все это время:
— Как ты думаешь, воспоминания делают нас теми, кто мы есть? Что, если наша личность складывается из всего, что с нами случилось в жизни?
Сет не ответил, и Эйприл прислушалась к шуму никогда не умолкающего океана, убаюкиваемая мягким покачиванием яхты.
Он приподнялся:
— Я считаю, что мы рождаемся с определенными характерами — возможно, унаследованными, возможно, своими собственными. Я, например, чертами характера больше напоминаю сводного брата, Райдера, чем Джессе.
— Ты — старший брат, Райдер — вообще единственный ребенок, а Джессе был младшим, и это, скорее всего, отразилось на его жизненном опыте, — заметила Эйприл.
— Верно, — согласился Сет, глядя в небо. — Раньше мне казалось, что у нас с Райдером нет ничего общего, кроме отца. Но мы оба очень настойчивы, очень любим соперничать.
— Вы оба лидеры, — добавила она. — Оба являетесь деятельными и благородными мужчинами.
Он поднял бровь:
— Ты так думаешь?
— Я уже хорошо знаю тебя, — ответила Эйприл. — И я читала газеты на протяжении последних дней. Там живо обсуждали историю твоей семьи. — Она прочитала все это с огромным любопытством. — Много писали и про Райдера. В основном про его помолвку с Мэйси Эшли и про покупку компании, принадлежавшей ее отцу.
— И про то, что часть акций нашей фирмы принадлежит этой компании, — подхватил Сет.
Следовало бы вести себя с ним осторожно, однако Эйприл хотела понять этого мужчину и то, что им движет. Она решила рискнуть:
— А что это значит для тебя?
— Райдер и я имеем одинаковые доли акций в «Бремсон холдингс», остальные находятся в руках других акционеров.
— Это компания, владеющая отелями?
Он кивнул:
— Это семейное дело. Наш отец унаследовал бизнес от своего отца и потратил часть жизни, приумножая капитал. Вначале компания занималась продуктами питания, выпускала замороженные полуфабрикаты, соусы и тому подобное.
Эйприл удивилась:
— Как возник гостиничный бизнес? Это же совсем другое направление.
— Когда Джессе и я были маленькими, отец, наверное, понял, что не сможет обучать нас тому же делу, которому он обучал Райдера. Поэтому он создал новую отрасль.
Она была поражена. Из того, что рассказал ей Сет о своем отце и его жизни на две семьи, и из того, что она почерпнула из газет, у нее сложилось не очень хорошее мнение об Уорнере Бремсоне. Но то, что он создал две компании, чтобы не ущемлять никого из сыновей, было трогательно.
Эйприл потянулась к бокалам с шампанским, стоящим поодаль, и передала один Сету:
— Но почему он не оставил продуктовый бизнес Райдеру, а отели — тебе и Джессе?
— Хороший вопрос. — Сет глотнул шампанского. — Я тоже считаю, что это был бы наилучший выход. Но вместо этого, согласно завещанию, мы делим основную долю акций объединенной компании между собой. Половина у Райдера, другая половина у нас с Джессе.
Итак, отец стравил сыновей — а это уже совсем не трогательно.
— Джессе оставил свои акции тебе?
— У брата не было завещания, — мрачно сообщил Сет. — Но так как мы владели акциями совместно, они автоматически перешли ко мне. Все остальное, что было у Джессе — не очень много, — досталось нашей матери. Это означает, что теперь у нас с Райдером равные доли. Но, не имея перевеса в акциях, ни один из нас не может контролировать совет директоров.
Эйприл, лежа на боку, пригубила сладкое шампанское. Она была заинтригована историей и мужчиной, который ее рассказывал.
— И после того, как Райдер купил бизнес будущего тестя, у него больше акций, чем у тебя?
— Да, — признал Сет с недовольной гримасой.
— Достаточно, чтобы захватить власть?
Довольная улыбка промелькнула на его губах.
— Все еще недостаточно. Но я предполагаю, что, пока мы тут лежим, он старается заполучить контрольный пакет.
— А ты нет? — Она допила шампанское и поставила бокал возле корзины для пикника.
— Я выбрал другой путь.
— Ты пытаешься создать альянс, — догадалась молодая женщина.
— Да. Райдер не получит контрольный пакет, поскольку другие акционеры не продадут свои доли. Я планирую, что они проголосуют в союзе со мной, когда придет время.
У нее не возникло и тени сомнения в том, что он своего добьется.
— Но у тебя появится враг в компании. Твой сводный брат придет в ярость, когда ты выиграешь, и будет постоянно пытаться подорвать твой авторитет.
Сет гордо вздернул подбородок:
— Думаю, что смогу с этим справиться.
— Это стоит того?
Эйприл считала, что ничего не может быть хуже, чем оказаться в конфликтной ситуации без какого- либо выхода.
— Это того стоит, — подтвердил он.
— Все же хорошо, что вас было только трое, — пробормотала Эйприл.
— Ну, это еще неточно, — заметил Сет. — Мужчина, называющий себя Джеем Ти Хартли, утверждает, что он тоже сын Уорнера.
Эйприл внимательно посмотрела на него:
— У тебя оказался еще один сводный брат?
— Предъявляющий права на свою долю наследства. Но с этим я тоже справлюсь. — Он указал на темное небо. — Когда я был ребенком, то загадывал желания, глядя на эту звезду.
Эйприл повернулась к нему:
