сказала что-то низенькому человеку и покосилась на кузнеца. Маленький сердито ответил, женщина показала ему язык и подошла к столу.
Она поставила сосуд рядом со свечой и вынула из кармана передника горсть мелких стружек, потом насыпала их в сосуд — все, кроме одной, которую поднесла к свече и держала так, пока та не задымилась, и только тогда бросила вслед за остальными. Из сосуда потянулся легкий белый дым, комнату наполнил острый запах.
Кузнец нахмурился и что-то сказал товарищу, который лишь терпеливо покачал головой в ответ и снова сменил компресс на лбу Эрика.
Женщина вынула из второго кармана пригоршню листьев и затянула какую-то мелодию. Обернувшись к дверям, она встряхнула листья, как игральные кости, и рассыпала их на пороге, а вторую пригоршню — по полу комнаты. Наконец она повернулась к низенькому, проворчала что-то, снова показала кузнецу язык и удалилась.
— Надо же, как воняет, — буркнул Эрик, сморщил нос и показал на сосуд.
Низенький человек обернулся и кивнул. Он что-то сказал кузнецу, и тот, по всей видимости, согласился. Гигант осторожно поднял дымящийся сосуд, очевидно очень горячий, и исчез за дверью.
Незнакомцы были добры и внимательны к нему, но мысли Эрика непрестанно возвращались к брату. Роберта где-то держали в плену, связанного. И вообще, что это за люди такие? Кто знает, может, он тут лежит спокойненько, а брата пытают.
Роберта нужно было срочно отыскать. Эта единственная мысль билась у него в голове, как большой колокол: «Найти Роберта. Найти Роберта».
Он приподнялся на локте и тихонько застонал. Между ним и дверью был лишь этот низенький человечек. Эрик еще приподнялся, и тут у него перед глазами все поплыло, накатила новая волна боли. Человечек наклонился над ним, осторожно пытаясь положить его как следует.
Эрик оттолкнул его руки и спустил ноги с кровати. Снова человечек попытался вернуть его на место, Эрик рассердился и грубо толкнул его.
— Мой брат! — невнятно сказал он и, шатаясь, поднялся на ноги, пытаясь побороть нахлынувшую тошноту. Человечек преградил ему путь и попробовал удержать, но Эрик пришел в ярость, сгреб своего стража и ударил об стену. Голова человечка треснула, как яичная скорлупа, и он повалился на пол, оставив на стене кровавый след.
Эрик доплелся до двери и с трудом заставил себя сомкнуть дрожащие пальцы на ручке, дернул ее обеими руками и, держась за стену, вышел в коридор.
Одна из боковых дверей отворилась, и кузнец встал у него на пути. Эрик не дал кузнецу возможности поднять тревогу, уложив его ударом в живот. Гигант выдохнул и согнулся пополам. Эрик ударил его правым локтем по затылку и ребром ладони по шее. Позвонки хрустнули. Пол дрогнул под тяжестью упавшего тела.
Эрик привалился спиной к стене, схватившись за голову, отчаянно пытаясь восстановить равновесие. Уже двое мертвецов. Нет, они его не остановят. Никто его не остановит. Надо найти Роберта, пока они не причинили брату вреда!
Лестница была где-то впереди. Пламя свечи плясало и дразнило его. Он ударил по ней со всей мочи, и его руку залил горячий воск, но Эрик думал только о лестнице и о Роберте.
На полпути вниз его глаза заволокла красная пелена. Он схватился за перила, пошатнулся и скорее съехал, чем сошел вниз, где едва не споткнулся о стул. Сердито буркнув, он отпихнул стул ногой, да так, что тот разлетелся в куски, ударившись о противоположную стену. Собака залаяла. Эрик облокотился о ближайший стол и огляделся в поисках выхода. Его зрение снова замутилось. Он крепко зажмурился и ущипнул себя за переносицу.
Шум и чье-то тяжелое дыхание заставили его обернуться. Это была всего лишь та старуха; она смотрела на него широко раскрытыми глазами, дрожа, вцепившись узловатыми пальцами в передник. Эрик оттолкнул стол и побежал к двери. Схватив железную ручку, он дернул ее и выскочил на улицу.
— Роберт! Роберт!
Боль захлестнула его, застлала глаза. Он едва мог видеть и думать и смутно осознавал, что не в состоянии помочь брату. Но боль гнала его вперед, он бежал.
— Роберт!
Теперь уже это был крик о помощи.
Драконы исчезли, но по темным улицам все еще бродили люди, поглядывая на него злыми глазами. Как он сразу не заметил? Они были чудовищами. К нему тянулись когтистые руки. Он оттолкнул их, закричал и… шатаясь, вышел на городскую площадь.
Двери домов и лавок распахнулись. Отовсюду к нему стекались чудовища, лупоглазые, голодные.
Эрик что-то почувствовал спиной. Низкая каменная стенка городского колодца. Он огляделся. Бежать было некуда. Круг чудовищ смыкался. Он приложил ладонь ко лбу, потом отнял и увидел, что она запачкана кровью. Роберт! Почему, ну почему так трудно собраться с мыслями?
Десятки злых безгубых лиц поплыли у него перед глазами. Руки рвали его одежду. Эрик резко обернулся, посмотрел в темный провал колодца и бросился в него.
Но это тоже не помогло ему найти брата. Она была там. Женщина с ледяными глазами. В темных глубинах она сидела на ониксовом троне и смеялась. Пряди угольно-черных волос змеились вокруг его агонизирующего тела. Стены колодца исчезли. Он висел в бездне, пойманный в паутину.
— Не сопротивляйся, сын Парадейна! — Ее голос обжигал мозг холодным огнем. — Несчастный глупец. Ты знаешь тайну, которую не должен знать.
Ее черные локоны скользили по его телу, связывая и как-то странно возбуждая. Она снова рассмеялась, воплощенное сладострастное зло. Змеи шелковистых волос притянули его ближе. Она облизнула рубиновые губы, лицо ее было белее зимнего снега.
— Ты хочешь меня, Эрик Погловски, — прошептала она. — Ты убил этих надоедливых дураков, чтобы прийти ко мне, чтобы угодить мне. Как легко тебе было отнять их жизни. Ты воин, мой воин.
— Кто ты? — закричал Эрик, пытаясь высвободиться из пут.
Она не ответила, она восседала на троне, излучая темную силу, и попросту играла им.
— Я пересоздам тебя по своему образу, и ты займешь место существа, которое помог убить. Разве это не достойная награда, сын Парадейна?
И тогда он заметил растущий у нее во лбу маленький рог, почти прикрытый вьющимися волосами. Она улыбнулась, разомкнув губы, демонстрируя крошечные острые клыки.
Эрик завопил. Ей не нужна была его кровь. Она пила его душу.
— Нет! — кричал он, но не мог сопротивляться. А она все смеялась и смеялась и, подобно пиявке, вытягивала из него тепло и жизнь. Он пытался усилием воли изгнать ее из своего сознания, однако…
Внезапно кто-то схватил его за руку и потянул за собой.
Кольца волос сомкнулись крепче, пытаясь его задушить, все же он смог повернуть голову и разглядеть, кто тянет его за руку. Сначала ему показалось, что это Роберт, но у молодого человека были прямые волосы и голубые глаза.
Незнакомец не смотрел на него, лишь тянул, пока кольца волос не ослабли. Темнота разверзлась, и раздался ужасный крик ярости.
Эрик наконец освободился. Он вцепился в руку незнакомца и повис в бездне. Женщина исчезла. Боль почти прошла, голова лишь немного ныла. Он снова попытался разглядеть своего спасителя. Ровесник Роберта, худой, жилистый, светловолосый…
Скотт?
Рука отпустила его. Эрик протяжно закричал и начал падать.
И оказался не на дне колодца, а в кровати, совершенно голый, прикрытый лишь тонкой простыней. Он медленно поднял руку и ощупал повязку у себя на голове. Свеча все еще горела на столе, но ведро исчезло.
Седая женщина сидела на стуле в глубине комнаты и спала, сложив руки на коленях, приоткрыв рот и склонив голову. На этот раз она сменила бесформенное коричневое платье на белое, такое же бесформенное. В слабом свете свечи она напоминала добрую старенькую бабушку.
Эрик обмотал простыню вокруг пояса и спустил ноги на пол. Он ожидал вновь почувствовать тошноту,
