Врата Черепа

Появилась дева с алым мечом,
Обагренным кровью родных,
От ночных кошмаров бежала она,
Проклятая родной матерью.

От Эсгарии до Итай Калана
Скакала сквозь колдовской шторм.
Служитель Света провел ее сквозь ночь
И погиб на рассвете у нее на глазах.

Но она согласилась исполнить его волю —
Взять древнюю книгу, что он украл,
Про Последнюю Битву Света и Тьмы
И разыскать Крегана, шондосийского колдуна.

В земле Шондо она обрела друзей,
И любовь наполнила юное сердце.
Во главе войска, похожего на прибой,
Шли чародеи с волшебным оружием.

Они скакали, как ветер, к Вратам Демониума,
Где крепчает мощь волшебства.
Каждый камень сиял, словно пламя,
В ту сверхъестественно долгую ночь.

Око врага по имени Зарад-Крул
Появилось с холодной звездой.
Чтобы отыскать Книгу, он призвал Темных богов,
Наделивших его войском и мощью.

Дева с мечом и могучий колдун
Приготовились к войне.
Они сошлись с Зарад-Крулом на краю поля,
И ночь огласил шум битвы.

Они бились друг с другом колдовством и мечом,
Пока сами Темные боги не вступили в сражение.
И трое из них отправили тысячи в ад,
Три тени накрыли землю.

Но дева прижала Книгу к сердцу
И с помощью волшебства открыла ее
И нашла заклинание, что властно над адом,
Если призвать Светлых богов.

Она выкрикнула слова, и пронесся вихрь,
В нем боги сошли на землю с небес
И рассеяли ночь силой света,
Низвергнув Темных богов.

Но когда кровавая битва завершилась,
Возлюбленный девой Креган лежал мертвый:
Вихрь поднял его и бросил на камни.
И вспомнила дева пророчество матери:

«О, ты создание льда и огня,
Стужей будут тебя называть,
И ты отдашь сердце только тому,
Кто обречен на скорую гибель».

Кимон закончил петь и посмотрел на девушку, ожидая похвалы. Она долго молчала. Кимон потянулся к ней и сжал ее руку.

— Ну как? — спросил он.

Стужа облизала губы.

— Чересчур фантастично, — тихо ответила она, избегая встречаться с ним глазами. — И хорошенько запомни последний куплет. Пой его как можно чаще. Каждый раз, когда подумаешь, что любишь меня. — Стужа пришпорила Ашура и подъехала к Трасу Суртиану.

— Ты не имел права столько рассказывать ему, — прошептала она.

— Я вообще ничего ему не говорил, женщина, — сказал Трас, нахмурившись. — Твои так называемые тайны на самом деле ни для кого тайнами не были. Я и раньше слышал в тавернах подобные песни.

Солнце высоко поднялось в полуденном небе.

Стужа утерла пот со лба и перекинула одну ногу через шею Ашура. Кожа на ногах была натерта. Она с легкостью скакала верхом, не боясь упасть, но сейчас Стужа пожалела, что едет без седла.

Голос Траса Суртиана вывел ее из задумчивости. Повозка со скрипом остановилась. Они посмотрели в ту сторону, куда указывал коркирец.

Слева по склону холма спускалась дюжина мужчин. Стужа оглянулась: укрыться на равнинной местности было негде. Девушка вновь посмотрела на всадников. Разбойники, решила она. Ускакать от них, это с повозкой-то, не было никакой надежды. Ее рука потянулась к ножнам.

Трас Суртиан первым узнал приближающихся всадников. Это были не разбойники, а отряд коркирской регулярной армии, патрулировавший эти места.

— У нас проблемы, — пробормотал он и обнажил клинок.

Стужа, Кимон, Гел и Трас Суртиан выстроились перед повозкой. Онократос нервно ерзал на жестком деревянном сиденье и наблюдал за происходящим.

Солдаты выехали на дорогу, преградив им путь.

Стужа вспомнила о кожаных нашивках на тунике Траса Суртиана.

— Может, тебе стоит попробовать вначале поговорить с ними, — шепотом предложила она.

Трас Суртиан выехал вперед и обратился к командующему патрулем: