— Веревка поможет нам перебраться на ту сторону, — настаивал Трас Суртиан.
— С детьми? — засомневался Онократос.
Стужа улыбнулась и вытерла со лба пот. Диадема с лунным камнем, державшая ее волосы, потускнела. Она сняла ее и потерла большим и указательным пальцами.
— Это будет непросто, — подтвердила она. — Но я не вижу другого пути. Давайте приступим.
Кимон и Трас Суртиан разгрузили повозку. Затем уложили детей на мягкий мох, выпрягли лошадей и сняли колеса. Помучившись, отвернули без инструментов болты и сняли оглобли.
Онократос собрал одеяла и плащи и крепко связал их друг с другом, пытаясь сделать нечто, похожее на веревку.
Стужа дождалась, когда он закончит, затем взяла самодельную веревку, перекинула ее через плечо, села на Ашура и поехала прямо в болото, к росшему посередине дереву. Грязь чавкала и пузырилась под копытами, вода порой доходила единорогу до колен. Девушка ехала медленно, чтобы случайно не угодить в трясину. Подъехав к дереву, Стужа остановилась.
Веревка оказалась привязана выше, чем она ожидала.
Стужа поджала губы, размышляя, как ей лучше поступить. Наконец она вытащила ноги из стремян и встала на седло. Она вынула меч и несколько раз ударила по веревке, пытаясь перерубить ее. Но до веревки дотягивался лишь кончик меча, и перерезать ее таким способом было невозможно. Стужа проклинала свое вечное невезение и эсгарийских богов.
— Стой смирно, а не то… — Стужа не стала договаривать, какая кара постигнет единорога. Затем присела и прыгнула.
Ей удалось схватиться за веревку обеими руками. Затем она зажала грубый канат между щиколоток. Веревка Онократоса чуть не соскользнула у нее с плеча, но девушка сумела удержать ее подбородком.
«Словно муха с оторванными крыльями», — подумала Стужа о себе, зависнув в таком положении. Ее внимание привлек плеск внизу, это Ашур потрусил обратно на твердую землю. Девушка посмотрела на жижу внизу. «Это удовольствие мне еще предстоит».
Стужа поднималась по веревке, пока не добралась до сложных узлов, которыми та была привязана к дереву. Узлы послужат ей сиденьем, пока она не закончит свое дело. Стужа подтянулась и уселась на веревку верхом. Это было не очень-то удобно, но ничего лучшего в ее положении придумать было невозможно. Спиной девушка прислонилась к могучему стволу.
— С тобой все в порядке?
Девушка посмотрела вниз и увидела Кимона, направляющегося к ней.
— Пока да, — ответила она и бросила ему конец веревки Онократоса. — Но эта чертова штуковина сплетена из тоненьких жестких волокон, которые со временем еще и затвердели. — Она поерзала. — А ты знаешь, как мало на мне одежды.
— Боишься насажать заноз? — поддразнил ее юноша.
— После стольких недель в седле? — отозвалась Стужа. — Да я их даже не почувствую. — Она обвязала самодельную веревку вокруг первой, надеясь лишь на прочность своих узлов. — Держи крепче, — крикнула Стужа Кимону. — Веревка сильно натянута, если ты отпустишь или мои узлы развяжутся… — Она скорчила гримасу. — …нам всем придется долго барахтаться в этой жиже.
— Трас закончил с плотом, — сообщил ей Кимон. — Но солнце почти село. Думаешь, мы успеем?
Стужа взглянула на небо, потом на озеро. На воде сверкала солнечная дорожка, ведущая к Скодулаку.
— У нас все получится.
Она вынула из ножен меч и стала перерезать веревку. В какой-то момент Стужа чуть не полетела в воду. Она крепче зажала веревку ногами, а рукой взялась за толстый сук, чтобы удержаться.
Кимон внизу захихикал.
— Это так забавно! — крикнул он, смеясь.
Трас Суртиан и Онократос, тоже улыбаясь, наблюдали за ней. Плот, который они смастерили из повозки, лежал у кромки воды.
— Если еще кто-нибудь засмеется, — предупредила девушка, продолжая пилить, — я отрежу ваши языки, клянусь… Ой!
Старая веревка поддалась легче, чем она ожидала. И Стужа полетела в грязь. Девушка поднялась на ноги, отплевываясь болотной водой и илом.
Все мужчины покатились со смеху. Стужа осыпала их проклятиями, потрясая мечом, который так и не выпустила из рук. Хохот стал еще громче. Они хлопали друг друга по спинам, сгибаясь пополам.
Стужа направилась к ним, стирая грязь с рук, лица и груди.
— Я вам еще покажу! — пообещала она.
— Не приближайся! — закричал Трас Суртиан, зажимая нос. — От тебя несет как из выгребной ямы.
— Ты не упустил веревку? — спросила она Кимона.
Юноша поднял руку, показав, что все в порядке.
— Тогда давайте переправим Аки и Калинду, пока не зашло солнце. — Она отжала свои длинные волосы.
Кимон и Онократос поспешили к детям, а Стужа и Трас Суртиан подняли плот, который на самом деле был просто дном повозки, и осторожно спустили его на воду. Они встали на него. Вода просачивалась сквозь щели в досках.
— Трас! — воскликнула Стужа, изображая испуг. Коркирец заметил течь и поспешил соскочить на берег. Девушка ловко сделала ему подножку. С громким криком капитан плюхнулся в воду. Он поднялся, весь облепленный илом, изрыгая самые страшные коркирские ругательства, готовый вцепиться Стуже в горло.
— Как это могло случиться! — воскликнула она, невинно моргая. Стужа легко спрыгнула на берег. — Нужно быть предельно осторожным с такими штуковинами, — посоветовала она. И подумала с довольным видом: «Посмейся теперь, старый пень».
Двое мужчин вернулись с детьми. Кимон с любопытством взглянул на Траса Суртиана.
— Сейчас не время для купанья, — заметил он.
Стужа не дала коркирцу ответить.
— А вам, сэр, придется плыть до острова самому. Плот не выдержит нашего веса.
Онократос нахмурился:
— Тогда к чему были все эти приготовления?
— Я и не рассчитывала, что мы все поплывем на плоту, — ответила Стужа. — Плот был необходим для Калинды и Аки. Ты поедешь с ними.
— Понял, — сказал колдун, нахмурившись пуще прежнего.
Стужа заметила его мрачное выражение лица и спросила:
— Ты возражаешь?
Онократос расправил плечи и поднял голову:
— Ты считаешь, что я слишком стар, чтобы плыть? Почему я должен оставаться сухим, и находиться в безопасности? Ты женщина, ты и переправишься с детьми!
Стужа положила руку ему на плечо.
— Я не хотела обидеть тебя. — На самом деле девушка и вправду сомневалась, что он доплывет, но не подала виду. — Мы слишком долго скакали верхом, мы все в поту и в грязи. Купание даже в этой мутной воде освежит нас перед предстоящей битвой.
В старческих глазах Онократоса вспыхнул огонь, но тут же потух. Колдун передразнил манеру Стужи прикусывать губу.
— Ты не очень-то хорошая лгунья, моя дорогая. — Он колебался. Лицо выдавало затаенный страх. — Гел мог бы перенести нас туда, — добавил он задумчиво.
— К чему такой большой расход сил? — Стужа взглянула на плот. — Мы и сами справимся. Когда мы доберемся до Врат Черепа, ты его вызовешь.
— А что если он не явится?
Девушка посмотрела на Скодулак, чувствуя, как ее сердце сжимается от леденящего ужаса. Она не
