Заглянув в зеркало над камином, миссис Дейли увидела, как за ее плечом выросла кислая физиономия мисс Трувейл.
– А теперь, прошу вас, забудьте, что это вы, – сказала мисс Трувейл. – Попытайтесь представить на своем месте кого-то другого. Отвлекитесь от себя, смотрите исключительно на шляпку.
Миссис Дейли растерянно поглядела на знакомое с непропорционально громоздким верхом отражение в зеркале. Она никак не могла представить на своем месте никого другого и снова потерянно разинула рот. Окончательно оторопев, взялась сбоку за цветок, передвинула его повыше, но мисс Трувейл сказала:
– Нет, нет, это слишком высоко. По-моему, он на месте.
– А не лучше ли переколоть его поближе к середине…
– Ну что ж, переставим на середину. Попробуем и так и этак.
Когда цветок перекололи на середину шляпки, он словно смял лицо миссис Дейли, выдавил на нем недоуменную улыбку. Седые волосы миссис Дейли были легкие как паутина. Выбиваясь из-под шляпки разлетающимися клочьями овечьей шерсти, они производили впечатление плохо пригнанного парика.
Мисс Трувейл сказала, что посреди шляпки цветок чудо как хорош. Они попали в самую точку.
– Цветок уравновешивает шляпку, – сказала она. – И в то же время в ней появился некий не поддающийся определению шик.
Миссис Дейли потрогала шляпку, цветок, клочья волос, словно пыталась найти, где он, этот шик. Мисс Трувейл думала о Джо.
Однажды вечером в пекарне Джо разошелся больше обычного – чего только он не вытворял.
Она часто возвращалась мыслями к тому вечеру. Джо в одной рубашке пристроился тогда на доске для раскатки теста. С Джо никогда не известно, что он выкинет, – в тот вечер ему вздумалось называть мисс Трувейл мисс Труляля. Он так уморительно это выговаривал, что сам то и дело покатывался со смеху. Поначалу она крепилась, старалась не засмеяться. В конце концов фамилия у нее необычная, потом, при ее профессии ей не к лицу ронять себя. К тому же кто-то заметил при ней, что ее фамилия французского происхождения, скорее всего, искаженное Trouvaille [1] – что бы это ни значило.
Но Джо все равно называл ее мисс Труляля, и она не устояла – засмеялась. Она прыснула, Джо в ответ закатился смехом, и она увидела, как рождается смех: по мощно выпирающему над брючным ремнем животу Джо мелкой рябью пошли волны.
Тут уж и она не удержалась – расплылась в улыбке. Джо грохотал, хлопал себя по толстым ляжкам. На губах его висели хлопья пивной пены, голубые глаза горели пьяным огнем, воздух пропитывали жар и хлебный дух. Смех, тепло и чудная фамилия, которой Джо ее именовал, возымели странное действие на мисс Трувейл. В ней, хоть она и смеялась до упаду, разгорелась непостижимая печаль, больно сжимавшая ее сердце.
А там случилось нечто такое, отчего мисс Трувейл и вовсе переполошилась и взбудоражилась. Джо, энергично болтавший ногами под разделочным столом, ни с того ни с сего вызвался проводить ее домой.
– Что, если примерить шляпку как есть, без цветка? – сказала миссис Дейли.
Мисс Трувейл, тыкавшая булавки в рот, снова уколола иголкой губу.
– Без цветка нет шляпки, – сказала она. – Суть шляпки в цветке. Весь ее смысл в нем. Давайте наденем ее на болванку, и вы сами в этом убедитесь. На болванке, как две капли воды похожей на оскальпированный череп, шляпка казалась ничуть не уродливее, чем на дряблых тестообразных ушах миссис Дейли. Миссис Дейли, разинув рот, понуро смотрела на шляпку, вставная челюсть отошла. Джо мечтал, сказала она, чтобы у нее была именно велюровая шляпка, вообще-то это его идея.
– Мужчины ничего не смыслят в шляпках, – отрезала мисс Трувейл.
Миссис Дейли стригла волосы скобкой на старомодный манер, и, когда она сняла шляпку, эта прическа укоротила ее еще больше. Глядя на нее, мисс Трувейл снова задавалась вопросом, как мог Джо – такой мужчина! – увлечься этой несуразной каракатицей.
– Кажется, я нашла, – сказала она чуть погодя. – Нашла то, что нужно. Мы переколем цветок назад.
Мыслями она вновь и вновь возвращалась к тому вечеру, когда Джо вызвался проводить ее. Пригласи она его к себе, гадала она, чем бы это кончилось? И так и не могла решить: всерьез он предлагал ее проводить или в шутку. Джо вечно балагурил. Что, если он это спьяну? С Джо никогда ничего толком не известно. Но ведь он тогда и с разделочного стола соскочил, и под руку ее взял: за мной, мол, дело не станет, я со всем моим удовольствием.
– Переколем его назад, – сказала она миссис Дейли. – Я уверена – это будет именно то, что нужно.
Мисс Трувейл вспомнилось, как Джо покатывался от хохота, подмигивая пекарю, и приговаривал:
«Что касается нас, за нами дело не станет. Слышь, Фред? За кем, за кем, а за нами дело не станет, мы со всем нашим удовольствием. Ну а если и мисс Труляля не прочь, значит – заметано. Верно я говорю, Фред? Доставить удовольствие даме – для нас первое дело».
Нет, не мог он над ней подтрунивать, думалось ей; но потом ее начинал грызть червь сомнения, и она говорила себе: конечно же, мог, очень даже мог. И все равно гадала, чем бы это кончилось. Джо вместе с ней в темном доме, Джо пропускает еще кружку пива, закусывает бутербродами с сыром, хохочет в окружении лент, шляпок и болванок. Джо говопит, что за ним дело не станет, подтрунивает над ней, зовет ее мисс Труляля. И пусть ничего такого и не было, но вполне могло статься, во всяком случае, она не поручится, что не могло. Почему бы и нет, как знать.
С цветком позади шляпка безобразила миссис Дейли еще больше, но, снова поглядев в зеркало и не увидав там цветка, миссис Дейли испытала лишь облегчение.
– По-моему, так лучше, – сказала она. – Мне гораздо больше нравится так.
– Надо перепробовать все варианты, чтобы фасон отвечал характеру клиентки, – сказала мисс Трувейл.
