позволит повториться ничему подобному. И, конечно, не позволит себе влюбиться в Марко.
Келли натянула платье и застегнула молнию. Взглянув на свое отражение в зеркале, она нахмурилась. Стоило ли надевать это платье? После того как приехали Леонидис и Хлоя, обед превратился в официальное мероприятие. Правда, иногда Карлос, с его извечной склонностью к озорству, выходил к обеду в шортах. Сама Келли выбирала что-нибудь попроще. У нее не было одежды, которая могла бы соперничать с дорогими нарядами от ведущих кутюрье, которые одевали женщин этой семьи.
То платье, что на ней сейчас, принадлежит Шарон. И если бы не настойчивая просьба сестры, Келли никогда не взяла бы его с собой. Красное, а точнее пурпурное, платье не могло не привлечь внимания. По счастью, Келли была стройнее сестры, и глубокое декольте не выглядело слишком вызывающе. Но, с другой стороны, она была на несколько дюймов выше, и поэтому юбка стала короче. Вне всяких сомнений, у кого-то сегодня вечером глаза полезут на лоб!
Ну и что? Келли бросила вызов собственному отражению. Они все думают, что разоблачили ее как интриганку, охотницу за деньгами. Она не станет их разочаровывать. Келли гордо расправила плечи и отвернулась от зеркала. Набрав в легкие побольше воздуха, она приготовилась к бою.
Голоса из гостиной стали слышны уже на лестнице. Много голосов. Келли нахмурилась. Она и не предполагала, что к обеду ждут гостей.
Дверь открылась, и в холл выскользнула Хлоя. Она была одета в длинное вечернее платье из черного муара, который шуршал при движении. Бриллиантовое ожерелье сверкало на тонкой шее. Хлоя увидела Келли и резко остановилась. Прищуренные маленькие глазки выдавали ее мнение по поводу пурпурного платья.
— Пенелопа сказала вам, что сегодня торжественный обед в честь особого случая? — спросила Хлоя, надменно вскинув голову. — Приехали ее родители.
Келли почувствовала, что краснеет.
— Нет, она даже не упомянула об этом. — Непреднамеренная оплошность? Вряд ли. О таких вещах не забывают. Значит, маленькая кошечка выпустила коготки.
— Вы должны сейчас же пойти и переодеться, — скомандовала Хлоя, взмахнув рукой. — И, пожалуйста, поспешите.
Келли притворно любезно улыбнулась.
— О, прошу прощения. Думаю, мне лучше остаться в чем есть. Уверена, никто не возразит. — Она гордо подняла голову и прошла через холл к столовой. Золотистые босоножки на высоком каблуке — тоже позаимствованные у Шарон — заставляли ее бедра провокационно покачиваться.
Только на пороге Келли слегка заколебалась, ее бойцовский дух немного поостыл. Разговор оборвался на полуслове, все обернулись в ее сторону. У присутствующих был настолько торжественный вид, что могло создаться впечатление, будто семья собралась по меньшей мере в оперу. Мужчины — в смокингах, женщины, как и Хлоя, — в шелке изысканных цветов. От драгоценностей слепило глаза.
Келли почувствовала, что краска приливает к щекам, ей захотелось развернуться и убежать. И тут она увидела холодные синие глаза. Марко смотрел на нее с обидным равнодушием.
Разумеется, Пенелопа стояла рядом. Но куда подевалась ее природная привлекательность? Нарядное розовое платье из тафты с множеством оборочек вокруг выреза и широкой проймы делало ее похожей на куклу. Пенелопа совершенно напрасно украсила волосы бриллиантовой диадемой, которая не сочеталась с жемчужным ожерельем на шее. И потом, не стоило делать такой яркий макияж. Создавалось впечатление, что веки девушки опускаются под тяжестью наложенных теней. Самодовольная улыбка на ее губах сразу укрепила Келли в подозрениях.
Карлос первый и единственный пришел Келли на помощь. В его карих глазах заплясали веселые огоньки. Он взял ее под руку.
— А, вот и вы, моя дорогая. Вы сегодня прекрасны как роза.
Келли благодарно улыбнулась в ответ.
— Не знала, что у вас к обеду гости, — пробормотала она. — Может, мне лучше уйти?
— Ерунда! А что буду делать я без вашего прелестного личика? Кто меня утешит? Я вас познакомлю с родителями Пенелопы. Ее отец — префект и весьма важная персона. Он, конечно, уверен, что мы понимаем его положение! Я рассказал им о вас.
— Держу пари, так и есть, — тихо произнесла Келли. — А что вы им рассказали?
Карлос хихикнул.
— Что вы моя личная медсестра, конечно. И прекрасно заботитесь обо мне.
— Этого я и боялась.
— Напрасно. Это всего лишь игра, — успокоил ее Карлос. — Есть, кажется, такое английское выражение: посадить кошку среди голубей. Да? Вот так! Стоит задрать парочку голубей. Это послужит им уроком, разве нет?
Келли признавала, что в словах старика есть определенный смысл. Все его родственники так трясутся над вероятным наследством, что готовы выдумывать про нее небылицы, не имея на то никаких оснований. Почему бы немного не пощекотать им нервы? Не поиграть на их отвратительных предрассудках — результате скудного ума и самодовольства? А затем оставить в дураках. Почему бы немного не повеселиться за их счет? И есть еще Марко, напомнила она себе. Он хуже всех. Келли украдкой посмотрела в его сторону. Нужно отдать ему должное, Марко отлично смотрится в смокинге. Костюм скроен безупречно, но Марко выглядел как-то искусственно, всем своим видом подчеркивая пренебрежение к формальности вечера. Пиджак расстегнут, рука в кармане брюк. Но сколько же высокомерия, сколько самоуверенности сквозит в его взгляде!..
— О’кей, — лучезарно улыбнулась Келли Карлосу. — Давайте устроим небольшой скандальчик. Глуповатые смешки и хлопанье ресницами, конечно, не преподавали ни в школе, ни на медицинских курсах. А Келли не отличалась способностью к кокетничанью. Тем более удивительно, как ловко она со всем справилась. Ведь может, когда захочет. Карлос рассмеялся и легонько хлопнул ее чуть ниже спины. Келли обиженно надула губки. Неудовольствие, написанное на лицах у присутствующих, только раззадорило заговорщиков.
Они прошлись по комнате. Карлос несколько тяжеловато опирался на ее руку. Сегодня вечером он держал в руках элегантную эбонитовую трость. Ладно, пусть потешит свое тщеславие, с улыбкой подумала Келли. Карлос выглядел так же элегантно, как и его сын. Дорогой смокинг, верно, скроен великолепным портным. И даже в семьдесят с лишним он по-прежнему красив.
Группа, к которой они присоединились, включала Леонидиса и его жену, но центральной фигурой являлся высокий, изысканно одетый мужчина. Его вид говорил о самодовольстве и сознании собственной важности. В этом, пожалуй, он превосходил даже Леонидиса. Женщина, стоявшая рядом с ним, вне всяких сомнений мать Пенелопы, была в молодости, бесспорно, красива. Но, видимо, привычка раздражаться по пустякам наложила отпечаток на ее лицо. Уродливые морщинки залегли возле рта и глаз, будто она жевала лимон.
— А, Димитриус, как поживаете? — с непривычной теплотой приветствовал Карлос гостя. — Фиона! Потрясающе выглядишь.
Черные глаза блеснули словно льдинки и напомнили Келли древний миф о Медузе Горгоне, взглядом превращавшей человека в камень.
Карлос, казалось, ничего не заметил.
— А теперь, дорогая, позвольте вас представить, — продолжил он и похлопал Келли по руке. — Это мама и папа Пенелопы. А это медсестра, которая посвятила себя заботам обо мне.
Келли брезгливо оглядели с головы до ног, словно она была кошкой и наследила на ковре. А затем парочка продолжила разговор с Леонидисом, полностью игнорируя ее присутствие.
Девушка рассердилась. Да как они смеют вести себя подобным образом? Они же ничего о ней не знают, снобы проклятые. Ну, ничего, она сейчас им устроит — мало не покажется. Келли повернулась к Карлосу и смахнула невидимую пылинку с безупречно чистого смокинга.
— Карлос, душка, можно мне стаканчик вина? — кокетливо промурлыкала Келли. — Обещаю, я не напьюсь.
— Все, что захочешь, дорогая! — громко заявил старик. — Два бокала вина, — кивнул он официанту, который осторожно обходил гостей с серебряным подносом.
