школьница. Весьма кстати, что они расстались сейчас, прежде чем ситуация вышла из-под контроля. Впрочем, Александр даже не подозревал, что дело уже зашло слишком далеко. Это случилось в тот самый вечер, когда он впервые привез девушку в особняк.
Марианна беззаветно влюбилась в него.
С Томом Райаном, наставником Ника и, вероятно, одним из наиболее удачливых режиссеров всех времен, Мередит познакомилась на съемках последней картины Ника. Райан был выше, чем представляла себе Мередит, стройный и крепкий, с мужественным, изрезанным морщинами лицом и густыми светло- русыми волосами, которые зачесывал со лба назад. Человек-легенда вел затворнический образ жизни, крайне редко появляясь на людях, и Мередит с первых же минут общения ощутила печальный дух почти трагического одиночества, который исходил от него.
— Он весь погружен в себя, как будто живет в совершенно ином мире, — сказала она Нику той же ночью, когда они лежали в постели. — И внутри у него какая-то давящая пустота — она почти осязаема.
Ник уставился в потолок.
— На долю этого человека выпало немало страданий, малышка, — тихо сказал он.
Мередит приподнялась на лотке.
— Но что же случилось, Ник? Я знаю только, что его жена и ребенок погибли.
— Подробности я и сам не знаю, — промолвил Ник, поворачиваясь лицом к ней. — Да и никто, по-моему, не знает, кроме самого Тома. Сам же он об этом не говорит.
— Неужели он так никогда и не рассказал никому?
— Насколько мне известно — нет.
— Но ведь об этом столько писали ещё много лет… До сих пор люди вспоминают…
— Да, я знаю, — кивнул Ник. — Но Том никогда не выражал желания беседовать с кем-либо на эту тему, и уж тем более — с представителями прессы. Это горе, которое он запер у себя внутри и выпускать не собирается.
— И даже тебе никогда не рассказывал?
— Я же сказал — сам он говорить об этом не хочет, а я никогда не спрашивал, — терпеливо пояснил Ник, погладив её по руке. — Думаю, что будь у него желание с кем-то поделиться, он бы мне рассказал. Мне известно лишь то, что он сказал тогда, сразу после этой трагедии. Он снимал очень крупную картину и прямо на съемках произошел какой-то несчастный случай, в результате которого погиб его сын. А Элизабет — его жена — не смогла перенести этого удара и вскоре умерла. От сердечного приступа, кажется.
— И по прошествии стольких лет он все равно отказывается об этом вспоминать, — недоверчиво промолвила Мередит.
— Да, и я нисколько его не виню, — угрюмо сказал Ник. — Люди, побывавшие в аду, предпочитают не хвастать своими похождениями.
— Если бы его кто-нибудь разговорил…
Ник привстал.
— Послушай, Мередит, я понимаю, что ты задумала, но, поверь мне — ничего у тебя не выйдет. Ни с тобой, ни с кем-либо ещё он беседовать на эту тему не станет. С какой стати после стольких лет молчания вдруг раскрывать перед кем-то душу?
— Может быть, если ты его попросишь…
— Нет, — жестко оборвал её Ник. — Не впутывай меня, пожалуйста. Я же говорил тебе, Мередит — я относился к Райану как к отцу. И, если он хочет, чтобы его жена и сын покоились в мире, то это его полное право. Раз он решил страдать в одиночку, никто не должен ему мешать.
— А ведь поговаривают, что Том Райан уже на излете, — не унималась Мередит. — Всколыхнув интерес к этой давнишней истории, он может дать новый толчок собственной карьере.
— Мне кажется, что ему наплевать на карьеру, — отрезал Ник. — После этой кошмарной трагедии он утратил к ней интерес.
— Значит ты не хочешь, чтобы я взяла у него интервью? — констатировала Мередит. — И на твою помощь я могу не рассчитывать.
— Не хочу — врать не стану, — признался Ник. — Я слишком люблю Тома. И мне совершенно не по душе, что кто-то собирается нажиться на его горе.
— Нажиться? — вскинула голову Мередит. В голосе её звучало нескрываемое изумление.
— Вот именно. Ясно ведь — он не хочет, чтобы все подробности этой истории стали известны широкой публике. В противном случае он бы уже давно обо всем рассказал. И уж тем более он не станет делать этого сейчас — даже во имя пресловутой карьеры. Ты согласна?
После некоторого молчания Мередит ответила:
— Да, об этом я не подумала.
— Ты думала только о повышении рейтинга передачи?
— Конечно, но…
— Эксклюзивное интервью с Томом стало бы неплохим толчком для твоей карьеры, верно? — Ник посмотрел на неё в упор. — Я тебя не виню, малышка — ты вправе быть амбициозной. Здоровое честолюбие никому не вредит. Оно и мне не чуждо. Но только я против того, чтобы кто-то наживался на Томе. После случившегося он и так умирает медленной смертью. Приставать к нему с расспросами — все равно, что столкнуть его в пропасть.
— Так значит это правда? — спросила Мередит.
— Что именно? — недоуменно переспросил Ник.
— Я слышала, что после этого он здорово запил и до сих пор частенько засиживается в барах, порой упиваясь до бесчувствия. Во всяком случае настолько, что за руль потом сесть не в состоянии.
— Не знаю, — сдавленным голосом произнес Ник. — Сам я его пьяным никогда не видел. Но одно я знаю наверняка — я не хочу, чтобы к нему приставали, пытаясь разворошить прошлое.
Встав с постели, он надел халат.
— Куда ты? — спросила Мередит, включая ночник.
— Что-то мне спать расхотелось, — ответил Ник. — Пожалуй, спущусь и посижу над сценарием. Нужно кое-что подправить перед завтрашними съемками.
С этими словами он повернулся и вышел из спальни.
Утренний воздух был прохладен. Когда кровавый солнечный диск зазолотил на востоке горизонт, откуда-то налетели чайки. С запада, подгоняемая свежим бризом к берегу приближалась небольшая лодчонка под ярким парусом. А по белой полоске песка вдоль самой воды неспешно трусили босиком двое бегунов в спортивных трусах. Зябко поежившись, Мередит стащила свитер и повязала его вокруг талии. Что ж, по крайней мере, она была не единственная ненормальная, которая бодрствовала в столь ранний час.
Спала она беспокойно. Слова Ника никак не выходили из головы. Он и слышать не хотел о том, чтобы она даже только попыталась взять у Тома интервью. Впрочем она и сама не была уверена, что так уж этого хочет. После краткой встречи с Райаном в её памяти запечатлелся образ глубоко несчастного, перенесшего много страданий человека. И все же, будучи журналисткой, она не могла не помышлять об интервью. Мередит распирало желание узнать его тайну, выяснить причину затянувшегося на двадцать шесть лет молчания — вот почему её так огорчал категорический отказ Ника хоть чем-то способствовать этому.
Поначалу Мередит опасалась, что роман с Ником может перерасти в нечто нежелательное. Она была уверена, что его бурная карьера может помешать её собственной, что их связь нарушит привычный распорядок её тщательно спланированной жизни, расстроит продвижение по служебной лестнице. Ник же заверял, что, напротив, они с ней прекрасно помогают друг другу, дополняя во всем. И Мередит верила ему — до сих пор. Теперь же она пыталась решить, имеет ли право ради романа с Ником пренебречь профессиональным долгом, который призывал её попытаться взять интервью у Тома Райана. Интервью, публикация которого — Мередит была уверена — распахнет перед ней новые двери.
— Постой, Мередит! — послышался сзади голос.
Обернувшись, Мередит увидела Ника, который пытался её догнать. Она приостановила шаг и подождала, пока режиссер поравняется с ней.
