мечтал о сыне как о продолжателе рода и наследнике, был до глубины души потрясен смертью Дэмиана. Судя по слухам, на какое-то время, вплоть до самого рождения Александра, жизнь вообще потеряла для Константина Киракиса всякий смысл. Да и газетные писаки, словно почуявшие добычу стервятники, обложили их имение в Варкизе неподалеку от Афин. И вот тогда, опасаясь, что постоянные вторжения в их личную жизнь могут сказаться на здоровье Мелины, находившейся уже на четвертом месяце беременности, Киракис и перевез её на остров. Тогда же он предпринял меры предосторожности, которые гарантировали бы его от всевозможных посягательств со стороны репортеров. Вооруженные охранники, получившие приказ стрелять по любым непрошеным гостям, круглосуточно патрулировали остров. Затем Киракис приобрел специально обученных сторожевых собак и обзавелся сверхсовременными системами слежения. Всерьез беспокоясь за здоровье жены и ещё не родившегося ребенка, он принял решение, что роды должны состояться на острове. Впоследствии все они настолько полюбили райскую жизнь на острове, что никто уже больше и не помышлял о возвращении в Варкизу. Дэмиана похоронили в саду.
И вскоре, с грустью подумал Александр, там же похоронят и его мать.
А тем временем Константин Киракис нес безмолвную вахту у постели умирающей жены. Сидя у изголовья кровати, он держал спящую Мелину за руку. Время истекало. Господи, и как он теперь будет жить без нее? В сумеречном свете ему вдруг показалось, что Мелина перестала дышать. Киракис осторожно приложил руку к её груди. Нет, слава Богу — дыхание ощущалось! Жизнь ещё теплилась в ней.
Мелина приоткрыла глаза и, увидев его, улыбнулась.
— Коста, — прошептала она замирающим голосом. — Не надо все время сидеть со мной. Тебе нужно отдохнуть — вид у тебя совсем измученный.
Киракис покачал головой; в глазах его заблестели слезы.
— Не беспокойся за меня, matia mou, — промолвил он. — Постарайся лучше собраться с силами. Я так хочу, чтобы ты выздоровела!
Мелина печально улыбнулась.
— Мы оба с тобой понимаем, родной мой, что уже слишком поздно, — прошептала она. — Мое время стремительно истекает, и я уже с этим свыклась. Постарайся и ты с этим свыкнуться.
— Нет…
— Да, Коста. Все хорошо. Я уже не боюсь умереть. Я прожила чудесную жизнь, вот только… — голос её оборвался.
— Нет, Мелина! — твердо произнес Киракис. — Ты не должна сдаваться!
— Бесполезно бороться с неизбежным, — медленно произнесла Мелина.
Киракис покачал головой — говорить мешал спазм в горле.
— Александр… Он ещё не приехал?
— Едет, — с трудом пробормотал Киракис сквозь душившие его слезы. — Должен уже скоро быть.
— Прекрасно. — Она приумолкла, затем добавила: — Я очень хочу дождаться его. Только бы не уснуть…
— Не борись со сном, matia mou, — попросил он, осторожно убирая с лица её пышные светлые волосы. — Тебе нужны силы.
— Я должна непременно увидеть Александра!
— Увидишь, — пообещал Киракис. — Когда ты проснешься, он уже будет здесь…
— Если я проснусь, — поправила его Мелина. — Нет-нет… мне нельзя спать до его приезда.
— Клянусь тебе — я сам тебя разбужу, как только он приедет.
— Послушай, Коста, ты должен мне кое-что обещать, — попросила она угасающим голосом. — Помирись с Александром. Я так хочу.
— Я тоже хочу этого — ты же сама знаешь.
— Да… но я не уверена, что вы предпринимаете хоть какие-то шаги к примирению. Вы оба такие упрямцы! Если ты и правда хочешь помириться с сыном, усмири свою гордыню. — На мгновение она закрыла глаза, дыхание сделалось хриплым и прерывистым. — О, Коста… только ты можешь помочь мне уйти из этого мира счастливой.
— Как? — спросил он. — Что от меня зависит? Ты же знаешь — я на все готов, лишь бы…
— Исправь содеянное зло, — еле слышно прошелестела Мелина. Глаза её лихорадочно заблестели. — Положи конец обманам и тайнам. И помирись наконец — с Александром и с самим собой.
Чуть поколебавшись, Киракис повернулся и, посмотрев на Перикла Караманлиса, который только что вошел в комнату умирающей, отрицательно покачал головой. — Хорошо, matia mou, — с нежностью произнес он. — Ты права. Я сделаю то, что ты хочешь. Пора раз и навсегда покончить с этим.
Вертолет едва успел опуститься на зеленую лужайку перед виллой, как Александр, не дожидаясь, пока пилот приглушит двигатели, раскрыл дверцу и спрыгнул на землю. Пригнувшись, он поспешно побежал к дверям. Елена, ставшая уже управляющей, встретила его в холле.
— Слава богу, Александрос, что ты успел, — зашептала она, слегка обняв его. — Она все время про тебя спрашивает.
— Я сорвался с места, как только узнал, — проговорил он, переводя дыхание. Взгляд его скользнул вверх по лестнице, остановившись на Перикле Караманлисе, который как раз выходил из комнаты Мелины. — Она…
— Она ещё жива, — промолвила Елена, утирая слезы. — Но она совсем слаба, бедняжка. Жизнь её висит на волоске. И она ждет не дождется тебя.
Александр кивнул.
— Я хочу её увидеть, — обратился он к спускающемуся по ступенькам доктору. — Как можно быстрее.
— Не сейчас, — сказал, качая головой, Караманлис. — Она спит, и проспит ещё несколько часов.
Александр гневно посмотрел на него.
— Вы хоть представляете, как я мчался сюда, чтобы успеть побыть с ней, прежде чем… — Слова застряли у него в горле.
— Да, мне все известно, — сухо промолвил Караманлис. — Однако сейчас, как я уже сказал, моя пациентка спит. И я не советую её беспокоить.
— И тем не менее я хочу посмотреть на нее, — упрямо настаивал Александр. — Хотя бы несколько минут.
— Ну хорошо, — произнес доктор после некоторого колебания. — Но только недолго. Но не вздумай её будить. Она очень, очень слаба. Единственное, что я могу для неё сделать — это обеспечить ей полный покой. И я не хочу, чтобы её волновали.
Александр глубоко вздохнул.
— Понимаю, — спокойно сказал он. — Я там не задержусь.
Он уже устремился вверх по лестнице, когда Елена остановила его, ухватив за рукав.
— Твой отец ждет тебя в библиотеке, Александрос, — предупредила она.
Александр кивнул.
— Передай ему, что зайду как только посмотрю на маму.
— Хорошо. — Она на мгновение запнулась, потом добавила: — Я очень рада, что ты приехал домой. Жаль только, что обстоятельства сложились так печально.
Александр грустно улыбнулся.
— Я тоже рад, Елена, — сказал он и, отвернувшись от нее, начал медленно подниматься по ступенькам. Да, Александр знал, что, сколько бы времени он к этому ни готовился, он так и не сумеет смириться со смертью матери. Никогда.
Когда он влетел в комнату умирающей, медсестра в белом халате и шапочке проверяла её пульс. Увидев Александра, она насупилась.
— Вам сюда нельзя, — сказала она. — Ей дали снотворное. Доктор Караманлис не велел…
— А я…
Перикл Караманлис появился в проеме двери.
— Ничего страшного, Пенелопа, — кивнул он медсестре. — Сын госпожи долго здесь не задержится — не так ли, Александр?
