Проснулся я с мокрыми щеками. Но разве за это меня кто осудит?
Кто осудит?..
Писк мобильника вернул меня к реальности. Выдохнув целое облако пара, я полез в карман. «А, вот кто мне звонит!» – улыбнулся я.
– Привет! – сказал я в трубку. – Ты в порядке?
– Все отлично. Я не помешала?
От голоса Дженни в груди расплылось знакомое тепло.
– Ну что ты, конечно, нет!
– Мне сказали, что ты уже на месте. Как добрался?
– Нормально. Даже согреться успел. Только из машины вылезать не хотелось.
Дженни рассмеялась.
– Ты там долго собираешься пробыть? – спросила она.
– Пока не знаю. Но и лишней секунды тоже не задержусь.
– Это хорошо. А то в квартире уже сейчас как-то пусто...
Я расплылся в улыбке от уха до уха. Надо же, а ведь до сих пор не верится, что нам выпал еще один шанс. Впрочем, я за него благодарен безмерно.
Дженни почти умерла. Точнее, умерла-то она по-настоящему, но те слова, что так меня перепугали, относились к Генри, а не к ней. Впрочем, еще пара минут – и все было бы кончено и для Дженни. Чистой воды случайность, что в суматохе неудачной облавы на мельницу никто не вспомнил про бригаду «скорой помощи» и не отослал ее в город. Когда я позвонил от Генри, медики только-только выехали в обратный путь, и их тут же направили к нам. Кабы не это счастливое обстоятельство, та искорка жизни, что я вдыхал в легкие Дженни, потухла бы еще до появления врачей. Потом выяснилось, что ее сердце все-таки остановилось, сразу по прибытии в больницу, а потом еще раз, час спустя. Только после каждой остановки его запускали снова. Через три дня к ней вернулось сознание, а по истечении недели Дженни перевели из отделения интенсивной терапии.
Врачи предупреждали, да я и сам знал, что есть опасность необратимого повреждения головного мозга, прочих органов, вероятность пожизненной слепоты... К счастью, страхи эти не оправдались. Пока ее организм восстанавливался, меня волновали другие, более глубокие и менее телесные, травмы Дженни. Впрочем, мало-помалу я начинал понимать, что беспокоиться не нужно. Она переехала в Манхэм с испуга. А сейчас испуг был побежден. Дженни лицом к лицу столкнулась с кошмаром и пережила его. Прямо как я, хотя и в несколько иной форме.
Словом, нас обоих вернули к жизни.
В кристальной тишине громко захлопали крылья. Это ворона выпорхнула из веток. Можно подумать, она специально дожидалась, пока я уберу мобильник. Я проводил ее задумчивым взглядом. Вот ведь тварь какая... И все ей нипочем: знай себе носится над ледяным болотом. Хотя нет, секундочку... Точно, так и есть: из блеклого, мерзлого торфяника уже пробиваются зеленые стрелки шотландского вереска. Весны грядущей провозвестник...
За спиной хрустнула заиндевевшая трава. Я обернулся и увидел женщину в полицейской форме. Совсем еще молоденькая. Темный опрятный плащ, все по уставу. И над воротником – белая маска лица.
– Доктор Хантер? Извините за задержку. Нам сюда.
Вслед за ней я проследовал к группе поджидавших меня полицейских; мы представились друг другу, обменялись рукопожатиями. Затем они расступились, давая мне пройти к тому, что вызвало нашу встречу.
Тело лежало в мелком овраге. Вновь нахлынуло знакомое чувство отчуждения. Сами собой глаза принялись фиксировать позу, текстуру кожных покровов, трепещущие на ветру волосы...
Я подошел ближе и занялся работой.
Примечания
1
Помни о смерти (лат.). – Здесь и далее примеч. пер.
2
Персонаж из еврейского фольклора – глиняное чудовище, во всем подчиняющееся своему хозяину.
