Когда на следующее утро женихи снова явились, Телемах вбил в пол залы двенадцать секир в ряд и подал лук Антиною. Но сколь ни считал себя сильным этот надменный жених, он не мог натянуть лук. Тогда лук взял Эвримах, после него самый гордый, кинувший скамейкой в Одиссея в первый день его появления. Он намазал лук жиром и стал держать его над огнем, но также не смог натянуть его. Столь же безуспешно пробовали на нем свою силу и остальные. «Оставим пока» — воскликнули они, наконец, — завтра мы снова попытаемся. Сегодня же мы хотим пировать». Совет этот понравился всем, и скоро все столы были заставлены жареным мясом.
«Подайте и мне лук», — попросил Одиссей со своего места на пороге.
Женихи засмеялись и закричали: «Не хочешь ли и ты искать руки прекрасной Пенелопы?» «Берегись, — произнес нищий, — подайте же его сюда!» Женихи сочли это неприличным и рассердились. Но Телемах сказал: «Лук мой, и я могу его дать кому хочу. Возьми его, старик».
Одиссей взял издавна знакомый ему лук, легко натянул его, и стрела, звеня, полетела сквозь ушки. Все пришли в изумление. Царь дал знак свинопасу и другому пастуху и произнес: «Теперь смотрите! Избираю себе цель, в какую не попадал еще ни один стрелок». И в это самое мгновение стрела пронзила горло Антиною; пораженный, он упал и увлек в падении стол, уставленный вином и яствами.
Гости вскочили и бросились к стенам, но на них не висело больше оружия. Они все еще думали, что старик нечаянно убил Антиноя, как вдруг Одиссей с яростным взглядом закричал страшным голосом: «Псы! Вы воображали, что я уже не вернусь на родину и потому расхищали мое имущество, принуждали служить себе моих слуг, терзали мою верную супругу брачными предложениями, когда я еще жив! Вы не боялись ни богов, ни людей! Зато теперь настал час вашей смерти!»
Все ужаснулись, потому что грозный герой опять натянул свой лук. Телемах, вооружившись мечом, надев шлем и взяв щит, принес такие же доспехи и отцу, а свинопас и верный скотопас, заперев все двери, вошли также вооруженные. Все женихи стояли безоружные и безмолвные. Один Эвримах произнес: «Справедливо порицаешь ты, господин, их поступки, ибо здесь произошло много беззаконного. Но тот, кто был всему виною, горец, домогавшийся не только твоей супруги, но и власти над Итакой, уже лежит пораженный. Пощади нас, остальных. Мы вознаградим тебя за все убытки и дадим столько скота, меди и золота, сколько потребуешь». «Нет, Эвримах, — отвечал разгневанный царь, — если.бы вы принесли мне все ваше достояние, то и тогда рука моя не отдохнула бы, пока все вы не поплатитесь мне завашу дерзость. Готовьтесь к битве со мною! Надеюсь, никто из вас не уйдет от меня!»
Эвримах в отчаянии бросился на него с мечом, но смертоносная стрела Одиссея пронзила ему грудь, и он упал, опрокинув на себя стол и стулья. Тогда Одиссей стал поражать женихов одного за другим, а когда вышли все стрелы, устремился на них с копьем. Телемах и оба пастуха мужественно поддержали его. Женихи все еще стояли, пораженные внезапным ужасом. Но вот вероломному козопасу Мелантию удалось достать их оружие, и они кинулись на Одиссея со своими острыми копьями. Но Афина защитила и его, и Телемаха так, что удары женихов не попадали в них, между тем как сам Одиссей с быстротою молнии повергал их на землю одного за другим.
Вероломный козопас еще раз пробрался наверх, чтобы достать новое оружие. Но оба верных пастуха поспешно бросились вслед за ним, скрутили ему руки и ноги и при помощи толстой веревки втащили его на столб, и он повис там, испытывая страшные мучения.
Затем они снова сошли вниз, где битва свирепствовала ещё ужаснее. Женихи, доведенные до крайнего отчаяния, устремили все копья на мстителя. Один из пастухов убил того жениха, который несколько дней назад бросил в нищего коровьим копытом, а мужественный свинопас поверг другого.
Остальные женихи, чтобы избежать ударов, как испуганные петухи в ужасе бегали по зале, пока не пали, пораженные копьями Одиссея и Телемаха. Пощажены были только двое: певец Фемий, певший за обедом по принуждению, и один верный гонец, по просьбе юного Телемаха. Услышав ходатайство юноши, дрожащий гонец выполз из-под скамьи и сбросил с себя коровью шкуру, под которой он скрывался. Одиссей выслал их обоих за дверь, а Телемаху приказал позвать старую верную ключницу, державшую до тех пор под замком пятьдесять прислужниц. Старуха обрадовалась при виде залитого кровью пола и груды мертвых тел.
Тогда Одиссей произнес следующие прекрасные слова: «Радуйся, матушка, в душе торжеству правого дела, но остерегись выражать свою радость слишком громогласно, ибо грешно радоваться смерти».
Затем ключница должна была указать прислужниц, находящихся на стороне женихов. Таких оказалось двенадцать, и Телемах с обоими пастухами приняли на себя гнусную обязанность повесить их всех вместе в одной из отдаленных частей дома. Козопас был постыдно изувечен и умер мучительной смертью.
Одиссей и Телемах, властители Итаки, взяли метлы и лопаты и вместе с обоими пастухами (до такой степени в то время не было еще известно презрение к простому труду) очистили окровавленную залу, после того как из нее вытащили во двор мертвых и свалили их тела в одну кучу. Прислужницы вымыли столы и скамьи, а в заключение царь окурил все помещение серой. Божество на все это время ниспослало на испуганную Пенелопу благодетельный крепкий сон, так что она, находясь в верхней комнате, ничего не знала о происходившем кровопролитии. Теперь ключница позвала ее вниз и все ей рассказала. Она содрогнулась при мысли, что должна обнять в образе морщинистого нищего своего супруга. Но он в это время сходил в баню, вымылся и умастил себя. Афина снова коснулась его своим посохом, и Одиссей, прекрасный, как бог, с блестящими, длинными локонами, в багряной одежде предстал перед изумленным взором супруги. Тогда узнала его верная Пенелопа и бросилась на грудь любимого супруга, двадцать лет с нею разлученного.
3. Переселение дорян. Колонии
(1100 г. до Р. X.).
Троянская война, закончившаяся уничтожением Трои, после возвращения победоносных греков на родину нисколько не повела к более тесному сближению Азии и Европы. Но стоило грекам один раз ознакомиться с плодородными берегами Азии, и они уже стали сюда стремиться. В скором времени вся приморская полоса Азии покрылась греческими городами, потому что многие эллины вынуждены были покинуть свое отечество и искать себе пристанище на азиатском берегу. Это произошло по причине великого переворота, который сначала коснулся непосредственно только одного Пелопоннеса, но потом распространился и на все греческие племена.
То было знаменитое переселение дорян, известное под именем «возвращения Гераклидов», так как во главе переселенцев стояли мнимые потомки Геракла. В сказании об этом событии, смешанном с мифическими преданиями, были попытки доказать законность овладения Пелопоннесом дорянами. Они
