вроде удара, который ты слышишь, когда бьешь ногой по стене?
— Мы закончили спор об этом.
— Этому спору никогда не будет конца.
— Дай мне слово.
— Скажи мне, что мое слово значит для тебя больше, чем пустой звук. — ответил Арт.
Повисла тишина. Анакс буквально физически чувствовала исходившее от картины напряжение.
— Ты знаешь, что это так, — ответил Адам.
— Я хочу, чтобы ты это сказал сам. — Хорошо. Да, это так. Твое слово для меня больше, чем пустой звук.
— И что же оно тогда? — не отступал Арт. — Это твоя мысль, — помедлив, выдавил из себя Форд. Он обмяк, словно силы разом оставили его, — Твои слова — это выражение твоих мыслей.
— Хорошо. Я даю тебе слово, — сказал Арт, и Анакс увидела, как глаза андроида удовлетворенно блеснули. — А теперь выкладывай, что ты задумал.
Адам оглядел комнату: обеспокоенно, неуверенно. Продолжая посматривать по сторонам, переводя взгляд с потолка на двери, затем обратно на потолок, потомка камеры системы наблюдения, он заговорил:
— Ты когда-нибудь задумывался над тем, каково тебе будет снаружи, вне исследовательского центра?
— Мне не нужно об этом задумываться, — ответил Арт. — Ты забываешь, что до нашего знакомства я жил у Уильяма.
— В заключении.
— Да, мое существование было тайной.
— А теперь тебя держат здесь. — Именно так.
— Ты такой же пленник, как и я.
— Между нами есть разница.
— Какая?
— У меня нет повода желать жить по-другому.
— Может быть, я сейчас дам тебе такой повод.
— Не думаю, что у тебя получится.
Судя по паузе. Адам и сам в этом сомневался.
— Ты утверждаешь, что точно так же, как и я, обладаешь сознанием.
— Именно.
— И ты знаешь, что я никак в это не мог поверить.
— Именно так. И в чем тому причина, я тоже знаю.
— Мне кажется, — продолжил Адам, — я придумал способ меня убедить.
— И в чем же он заключается?
— Знаю, я сам просил не поднимать эту тему, хотел сначала все расставить по местам. Прийти к кое-каким выводам. — Адам мерил шагами комнату, словно читал речь. Тихо, обращаясь к одному-единственному слушателю. — Я не знаю, что это такое: обладать сознанием. Ты выбил у меня из- под ног почву, лишил чувства уверенности. Я ловлю себя на том, что, оказавшись в твоем обществе, со временем стал относиться к тебе как к себе подобному, как к разумному существу. Возможно, это не более чем безумие, которому подвержены одиночные заключенные. Кто знает, не будь тебя, я бы уже начал дружить со стулом. Возможно, взял бы за манеру с ним разговаривать. Не исключено, я бы даже начал слышать, что он мне говорит в ответ.
Но даже здесь, в тюрьме, лишенный свободы, имея в собеседниках только робота, я понял суть некоторых, доселе недоступных мне вещей. Я больше не желаю спорить о разуме, о наличии или отсутствии сознания. Я хочу поговорить только о разнице. Все, кого я знаю, видят разницу между человеком и животным, но никто из нас не может сказать, в чем эта разница заключается и что является ее критерием. Для некоторых людей различия эти столь незначительны, что они отказываются есть животную пищу.
Для них сходство между животным и человеком значит гораздо больше, нежели отличия. Точно так же с пришельцами из внешнего мира. Меня обучали их сразу же убивать. И вовсе не потому, что они чем-то принципиально отличаются от нас, нет, но нам внушили, что разница между нами, пусть незначительная, стоит смерти.
А потом я заглянул в глаза той девушке. Даже издалека я увидел в них нечто, чего не вижу в твоих. Сначала, когда мы спорили, я не мог сформулировать, что же это такое. Я мыслил топорно, а ты с легкостью оборачивал мои доводы против меня самого. Ты заставил меня усомниться в собственном разуме. Ловкий фокус, надо отдать тебе должное, но все же это только фокус, не более. С момента нашего последнего разговора я все ломал себе голову, и теперь знаю, в чем заключается различие между нами.
Анакс заметила в глазах Арта выражение, которое никак не ожидала там увидеть. Робот смотрел на человека нерешительно, будто бы осознавая свою уязвимость, ничего не ответил, лишь жестом попросил человека продолжать.
— На суде меня спросили, почему я так поступил. Почему я поставил под угрозу безопасность всего общества, почему пожертвовал жизнью боевого товарища ради того, чтобы спасти совершенно незнакомого мне человека? Я ответил, что посчитал такой поступок правильным.
Но дело не только в этом. Когда я взглянул на океан и заметил ее там, в лодке, то увидел нечто большее, чем просто беспомощную девушку. Думаю, если бы дело было только в ее беспомощности, я бы ее убил. Мне доводилось убивать и беспомощных. Нет, я увидел путь, который она проделала. Решение, которое приняла перед лицом страшной опасности. Увидел желание жить лучшей жизнью и готовность рискнуть ради этого буквально всем. Увидел в ее действиях странный смысл: представил, как она в одиночку отправилась в путь по волнам неведомого океана, как она врала самой себе, чтобы приободриться и найти силы добраться до нас. Я заглянул в ее глаза и увидел в них свое отражение. Принятые решения, неудовлетворенное честолюбие, по большей части эти чувства я и выразить-то словами не смогу. Я видел ее намерения, я видел выбор, который она сделала. Всего этого я не нахожу в тебе.
Арт молчал, словно ожидая продолжения, но Адам не проронил больше ни слова.
— Славно сказано, — наконец произнес робот. Его голос переменился. Анакс почувствовала это инстинктивно. Чего-то не хватало. Изменение было ничтожным, практически незаметным, однако сейчас, впервые, Анакс была уверена, что Арт блефует. — Однако боюсь, ты видишь лишь то, что хочешь увидеть. Ты же ничего не знаешь об этой девушке. Вдруг ее посадили в лодку насильно. Вдруг ее просто несло по морю, и она плыла без всякой цели, никуда конкретно не направляясь, более того, ты не знаешь, что заставляет меня произносить те или иные слова или же совершать те или иные поступки. Я словно одно из тех животных, что вы забиваете себе в пищу, живой настолько, насколько вы хотите. Точно так же и та девушка. В этом и заключается вся правда.
— Так что же действительно руководит твоими поступками? — переходя в наступление, резко спросил Адам, будто бы заметив колебания робота.
— Ну, я могу рассказать тебе целую историю об этом, если ты, конечно, хочешь ее услышать, — произнес Арт. — И ты поверишь ей или не поверишь, в зависимости от того, насколько она
