и наслаждаться жизнью много-много лет, после того как вы уберетесь из Оррика!
Может быть, он ожидал от нее слез и истерик. Может быть, его позабавил ее сердитый отпор. Но, так или иначе, он ослабил хватку, и она немедленно вырвалась от него. Дозорная площадка была невелика, а в его присутствии казалась и того меньше. В темноте Лиллиана могла разглядеть его не очень отчетливо, но напряженная поза и стиснутые руки ее недруга красноречиво говорили, что он пытается совладать с каким-то сильным чувством. Каждый мускул его могучего тела был напряжен, словно в ожидании битвы, и она внутренне съежилась. Но сам этот страх, который он ей внушал, снова заставил разгореться ее ярость. Она не позволит ему утвердить над ней свою власть. Никогда!
— Теперь, когда вы спасли меня от самой себя, — начала она сухим, саркастическим тоном, — можете удалиться. Вам более незачем здесь находиться.
— О, я другого мнения, — ответил он столь же язвительно. — Это мой долг — знать каждый уголок и каждую щель в Оррик-Касле. Я почувствовал порыв холодного ветра с верхней лестницы, и решил выяснить, в чем дело. Однако, поскольку мы оба здесь, предлагаю как можно лучше воспользоваться этим стечением обстоятельств.
— Не вижу ничего хорошего в том, чтобы проводить время в вашем обществе! — выпалила Лиллиана. — Вы алчны и дерзки. Вы подозрительны и приходите к выводам, которые ни на чем не основаны!
Она повернулась, чтобы уйти. Но сэр Корбетт опередил ее и схватил за руку.
— Вам придется ответить за многое, леди Лиллиана, — угрожающе пророкотал он. — Вы рылись в моих вещах под видом простой служанки. Потом, по какой-то неназванной причине, продолжали этот фарс все время, пока я купался в ванне. Теперь я застаю вас на большой высоте надо рвом в такой позе, как будто вы собираетесь прыгнуть туда на верную смерть! — Он изогнул свою рассеченную бровь и воззрился на нее так, словно она была какой-то странной, невиданной зверушкой. — Может быть, вы сумасшедшая? Уж не по этой ли причине вашему отцу никак не удавалось сбыть вас с рук? — Он тряхнул ее так, что у нее застучали зубы. — Неужели я должен взять в жены помешанную, чтобы получить Оррик?
Когда он наконец отпустил ее, слезы хлынули у нее из глаз. Сейчас она с радостью бросила бы ему в лицо все мыслимые оскорбления и обвинения, но опасалась, как бы голос не выдал всю меру ее отчаяния. Ему нужен Оррик. Только Оррик.
Колени у нее дрожали, когда она отодвинулась от него.
— Я не сумасшедшая, — выговорила она тихо и потянулась к железному кольцу, чтобы открыть дверь. — Но вы, должно быть, действительно безумны. Жениться на женщине, которая вас ненавидит, и поселиться среди своих заклятых врагов — для этого нужно полностью лишиться рассудка.
Она боялась, что он последует за ней, когда она понеслась вниз по ступенькам, потому что знала: она сумела его разозлить. И только забежав к себе в комнату и плотно прикрыв за собой дверь, она вполне успокоилась. Но не прошло и двух минут, как она услышала за дверью его шаги, потом шаги другого человека. Сердце у нее ушло в пятки, но страх снова сменился возмущением, когда она услышала его голос:
— Я оставляю самого своего доверенного человека на посту у вашей двери, леди Лиллиана. Он позаботится о вашей безопасности и тем самым позволит мне спать спокойно — без подозрений, что вы станете копаться в моих вещах. Или попытаетесь улететь!
Вечер и без того был плохой, но эта последняя выходка переполнила чашу ее терпения. С криком, рожденным смятением и бешенством, она схватила первое, что попалось ей под руку, и изо всей силы швырнула этот предмет в дверь. Но, после того как стихло гудение потревоженной дубовой панели, Лиллиана услышала только приглушенный смех. Потом затихли вдали шаги сэра Корбетта и послышались звуки, свидетельствующие о том, что стражник располагается на ночлег у нее за дверью.
Вот когда она в полной мере ощутила безнадежность своего положения. В совершеннейшем отчаянии, чувствуя себя выдохшейся, как никогда с ней не бывало раньше, Лиллиана опустилась на колени на холодный каменный пол. Она бессознательно подобрала небольшой медный кувшин, который перед тем с таким неистовством швырнула в дверь. Она вертела и вертела в руках этот кувшин и не слишком удивилась, что он почти не пострадал. Только крошечная вмятинка осталась на его поверхности свидетельством минувших событий.
Глава 5
Ранним утром следующего дня Лиллиана толкнула дверь своей комнаты — сначала как обычно, а потом посильнее. Ей доставило мстительное удовольствие, что рослый страж, которого сэр Корбетт оставил у нее под дверью, встрепенулся, издал невнятное ругательство и вскочил на ноги. Ни взглядом, ни словом не дав понять, что вообще заметила его присутствие, она величественно проплыла мимо него с высоко поднятой головой.
Со своей стороны, сэр Рокк тоже немало потешился при виде ее надменной позы. Затем, когда она поспешно спустилась вниз, он взлетел по лестнице вверх — для того, как она подозревала, чтобы доложить своему хозяину о ее передвижениях.
По дороге в кухню Лиллиана могла только гадать, какие домыслы роятся в головах у домочадцев. Но она была полна решимости ни с кем не обсуждать события минувшего вечера и напустила на себя озабоченно-хлопотливый вид, который у любого отбил бы охоту потолковать о ее грядущей свадьбе. Но при всем при том она не могла не заметить сочувствующих, негодующих и откровенно любопытных взглядов, которыми сопровождали каждый ее шаг и гости, и челядинцы. Одного этого было бы достаточно, чтобы заставить ее в слезах забиться у себя в комнате, если бы она не рассчитывала все-таки избежать назначенной ей судьбы.
Но она дала себе такое обещание, и оно позволяло ей держать себя в руках. В долгие часы ночи она строила один план за другим, обдумывала любые возможности бегства. И теперь она находила в себе силы сохранять безмятежно-ясное выражение лица даже при подготовке мельчайших деталей церемонии собственной свадьбы, требующих ее внимания; она знала, что церемония не состоится.
Только один способ казался возможным. Для нее не было тайной, как разъярило Оделию и Олдиса внезапное появление сэра Корбетта в Оррике. Они давно уже лелеяли надежду, что будут править замком, поскольку возможность замужества Лиллианы почти не приходилось принимать в расчет. Однако прибытие сэра Корбетта с его внушительным вооруженным отрядом сразу все изменило. Тем не менее Лиллиана была уверена, что зять не позволит сэру Корбетту остаться в их доме, если этот злосчастный брак не состоится. И даже такой воинственный наглец, как сэр Корбетт, вряд ли рискнет навлечь на себя всеобщее осуждение, которое неминуемо последует, если он захватит Оррик силой. Даже находящийся сейчас в отсутствии король Эдуард не потерпел бы такого самоуправства.
Лиллиана, нахмурившись, углубилась в решение трудной задачи: нужно было посчитать, сколько припасов понадобится для вечернего пира. Она не собиралась беспокоиться о том, как отнесется к ее бегству сэр Корбетт. Единственное, о чем стоило беспокоиться, — это Оррик-Касл и северные земли зеленой долины Уиндермир-Фолд, которые не достанутся ему так легко, как он полагает.
Она так и не смогла понять, что заставило ее отца согласиться на этот союз. Отец был хорошим хозяином, справедливым в обращении с подвластными ему людьми, предусмотрительным в заботах об их достатке. Сделать такого воинственного зятя наследником своих владений — верный залог будущих неурядиц и раздоров. Лиллиана и представить себе не могла, что сэр Корбетт подчинится власти ее отца. Да и лорд Бартон не таков, чтобы кротко уступить бразды правления новому зятю.
Нет, твердила она себе. Любой союз между Орриком и Колчестером был бы роковой ошибкой. Брак между ней и сэром Корбеттом вообще невозможен.
Гусиным пером она сделала последнюю запись в кухонной книге и поднялась на ноги. Она намеренно откладывала свое возвращение в парадную залу: ей хотелось дождаться, пока все рыцари закончат утреннюю трапезу. Только с одним рыцарем ей действительно не хотелось встречаться лицом к лицу, но он мог задержаться именно для того, чтобы увериться: никуда она не делась из замка. Но даже если он еще там, размышляла она, это только послужит ей на пользу. Он увидит, как она занята дневными хлопотами, сочтет что дела идут на лад, перестанет так пристально следить за ней и тем самым облегчит ее побег.
Полная решимости, она встала и отряхнула широкие юбки своего платья с плотно облегающим лифом. Ярко-желтая ткань платья с богатой вышивкой составляла эффектный контраст с полотном цвета слоновой кости, из которого была сшита ее рубашка, по моде того времени видневшаяся из-под платья и составлявшая с ним единый наряд.
Единственным ее украшением был позолоченный пояс, простой сетчатый чепчик удерживал пышные волосы, уложенные в плотный узел на затылке. Однако, проходя по двору по направлению к главной башне, она не могла знать, как восходящее утреннее солнце окрашивает ее волосы в ярко-красный цвет и как играет в свете зари ее румянец. Но многие провожали ее взглядом, когда она проходила мимо.
Войдя в парадную залу, она беспокойно и быстро огляделась. Как она и ожидала, лишь немногие гости еще сидели за едой.
Другие разошлись, чтобы принять участие в многочисленных и разнообразных увеселениях, устроенных для их развлечения. Слуги сновали по зале: они вытирали столы, собирали для собак остатки пищи и относили на кухню грязную посуду. С удовлетворением хорошей хозяйки она отметила, что все идет, как должно идти.
И все же ее не покидало смутное беспокойство, природу которого она сама не могла понять. Может быть, ее смущала мысль о новой
