буркнул:
— В Йорке.
— Но ведь завтра мы продолжим наши занятия? — спросила она, вставая.
— Как вам угодно, — ответил Рис и отвернулся.
Изольда, не зная, о чем говорить дальше, чуть помедлив, сказала:
— Вы и ваши товарищи можете пожить некоторое время в Роузклиффе. Если вам надо что-то починить из одежды или сшить, или, может, надо что-то постирать и погладить, вы только скажите, прислуга все сделает.
Рис прищурился. Она хочет, чтобы они остались, ну что ж, это как нельзя лучше совпадает с его намерениями.
— С благодарностью принимаю ваше предложение. По-видимому, наше представление понравилось вам. Мы с удовольствием задержимся. Возможно, ваши родители, если они приедут через несколько дней, тоже посмотрят его, и, может быть, оно им так же понравится, как и вам.
— О нет, они вернутся лишь через несколько недель. Откровенно говоря, они вряд ли приедут раньше нового года.
— Понятно, — как бы сожалея, ответил он, но на самом деле восторг сомкнул его уста.
Несколько недель! За такой срок он, вне всякого сомнения, сумеет осуществить задуманный им план.
По ее губам пробежала улыбка, как ему показалось, невинная и в то же время лукавая и дразнящая. Неужели под девической внешностью скрывается чувственность и страстность, как у настоящей женщины? Нет, нет, ему это просто мерещится. Рис встряхнул головой и, протянув вперед гитару, подошел поближе.
— Возьмите, пока мы в Роузклиффе, можете пользоваться этим инструментом столько, сколько вам хочется.
— О, вы слишком любезны, не знаю даже, как отблагодарить вас за подобную доброту.
— Поверьте мне, доставленное вам удовольствие — это лучшая награда для странствующего музыканта.
Поклонившись, он вышел из зала. Ничего, скоро, очень скоро, как только он захватит Роузклифф, она сполна заплатит ему за все. Дочь Фицхью будет принадлежать ему, он обесчестит ее и тем самым нанесет смертельный удар своему заклятому врагу прямо в сердце. Двадцать лет мучительных ожиданий, и наконец час возмездия близок.
Глава 5
Проснувшись на рассвете, Изольда улыбнулась от счастья, тихого и светлого, как наступившее утро.
Роспись церкви была почти закончена, а сегодня она завершит работу с распятием. Затем оформители перейдут в главный зал замка, примутся чистить и грунтовать стены, а потом раскрасят их в соответствии с эскизами, которые она уже придумала. К концу недели будет готова новая драпировка, а только что сшитые занавеси повесят над каминной полкой и по обеим сторонам двустворчатой двери. Ее усилия начали приносить наглядные плоды. Но радость, переполнявшая ее сердце, была вызвана не столько успехами в роли хозяйки замка, сколько согласием Ривиуса научить ее играть на гитаре.
Она лежала на спине на широкой пуховой постели и рассеянно рассматривала узорчатый полог кровати, который вышила собственными руками. Темно-красный и темно-зеленый были ее любимыми цветами. Солнечный свет пробивался золотистыми нитями сквозь тонкий узор, но Изольда ничего не замечала, все ее мысли были посвящены вчерашнему дню.
Она никак не могла понять, что же такого особенного произошло вчера. Группа бродячих актеров дала представление, хоть и очень увлекательное, но ведь подобных зрелищ она повидала немало. Тем не менее девушка задумчиво перебирала все подробности вчерашнего лицедейства. Перед ее глазами мелькали образы карлика, гиганта, смешной собачонки по кличке Сиду. Она стеснялась признаться себе в том, кто так привлек ее внимание. Нет, это был не карлик Гэнди, не великан Лайнус и не забавный Сиду — всех их заслонял образ Ривиуса, который то и дело возникал перед ее мысленным взором. Именно он был причиной странной радости, которая переполняла ее сердце.
И кто же целиком завладел ее воображением? Странствующий менестрель, без роду и племени и, конечно, низкого происхождения. Впрочем, внешне он был очень привлекателен — высокий, статный, с берущим за душу голосом. Бедняга Мортимер Хэльярд, несмотря на высокое происхождение и богатство, рядом с Ривиусом выглядел бы совсем невзрачно. Столь же бледными оказались бы рядом с ним и остальные рыцари. А ведь среди них были отпрыски лордов, навещавшие замок ее отца. Удивительно, но именно нищий актер, музыкант, который, как она заметила, вел себя не очень дружелюбно по отношению к ней, вызывал улыбку на ее лице и сладостное сердечное томление.
Изольда вздохнула и перекатилась на живот, чувствуя, как нарастает ее внутреннее смятение. Все это выглядело со стороны чрезвычайно странно и смешно. Странствующий менестрель и дочь лорда — они находились не просто на разных ступенях социальной лестницы, а скорее всего на противоположных полюсах жизни. Между ними не могло быть ничего общего. Несмотря на это, случилось невероятное. При одном воспоминании о том, как он, сидя рядом с ней и взяв ее руки, обучал игре на гитаре, трепет пробежал по всему ее телу. До сих пор никто из мужчин, за исключением близких, так нежно не прикасался к ней, тем более — не держал ее в объятиях. Она опять перекатилась на спину и вновь уставилась в потолок. Что же такое с ней происходит? Неслыханное дело, чтобы так разволноваться от вида бородатого, с дерзким взглядом музыканта!
Откинув полог, она присела на постели, внезапно расстроившись. Всему виной было ее собственное упрямство, нет, скорее своенравие отца, по вине которого она осталась в Роузклиффе. В Лондоне ей наверняка удалось бы познакомиться с кем-нибудь из приятных и знатных молодых людей, возможно, даже внешне похожих на бродячего музыканта, столь запавшего ей в душу.
Она спустила ноги на пол и вдруг рассмеялась. Может, ей следовало быть с отцом более откровенной? Интересно, что бы тот сказал, если бы она попросила его подыскать для нее такого жениха, при виде которого у нее подгибались бы колени, тело полыхало проснувшимся жаром, а по спине пробегали мурашки? Судя по словам матери, он, вероятно, пришел бы в смущение, услышав подобные требования от дочери. Хотя столь явственный голос плоти она услышала только вчера.
Интересно, а как спал Ривиус? Где он сейчас? Ей почему-то очень захотелось знать это.
Изольда торопливо оделась и побежала вниз. В замке уже звонили к утренней службе. В большом зале, кроме Одо, не было никого. Старый дворецкий покачал головой:
— Служба уже началась. Отец Клемсон будет недоволен. Вы уж простите старика, но он не любит, когда опаздывают на службу и тем самым мешают ее вести.
— Да-да, прошу извинить меня.
В церкви во время чтения молитв она почти не обращала внимания на недовольные взгляды отца Клемсона. Девушка отворачивалась в сторону и притворялась, что рассматривает произведенные ею улучшения в убранстве церкви, но на самом деле ее волновали мысли о бродяге Ривиусе. В храме не было видно никого из вчерашних актеров, а ведь в замке никому не разрешалось пропускать богослужения, даже гостям. Но похоже, что странствующие актеры решили стать исключением из общего правила.
После богослужения все перешли в обеденный зал, где наскоро перекусили хлебом, вымоченным в молоке и приправленным для вкуса медом. Но актеров не было видно и здесь. Изольда терялась в догадках. Не могли же они, не попрощавшись, уйти из Роузклиффа, и к тому же оставить у нее гитару? Солнце уже близилось к полудню, когда девушка впервые услышала оброненное прислугой имя Ривиуса.
— …Он отличный бычок, — говорила возле кладовой жена пивовара, которая разгружала привезенный в замок эль.
