— Да. — Он кивнул. — Но если ты считаешь себя грешницей, что ж тогда говорить обо мне.
Она безмолвно смотрела на Риса, на его широкие плечи, мускулистые руки. Она буквально ощущала исходящую от него энергию. Неужели он пришел, чтобы только овладеть ею? Ее сердце подпрыгнуло от радости. Хотя в душе она понимала, что ей следует прогнать его, но совершить подобное была не в силах. Она хотела быть вместе с ним. Три дня она изнывала от желания, и вот наконец-то ее мечта сбылась — он здесь.
Как будто прочитав ее мысли, он вошел в спаленку. У Изольды перехватило в горле. Рис был так близко, что ее тело ощутило его притягивающую тяжесть, его запах, ее влекло к нему, и у нее не было сил сопротивляться влечению. Она уничтожила картину, но все три дня своего вынужденного заточения неотрывно думала о драконе и о волке, причем волк в ее представлении не был ни повержен, ни испуган. К чести Изольды, заточение не испугало и не обозлило ее. Она понимала, что Рис не хотел ее обижать. Он не применил к ней никакого грубого насилия и тем самым невольно тронул ее сердце…
Она задумалась, не зная, как ей поступить. Дальнейшее продолжение разговора было чревато совершенно ясными последствиями, о чем потом она могла пожалеть. Но несмотря на опасность, Изольда, тряхнув головой, решилась. Пусть это грех, пусть это зло, все равно она поступит так, как ей хочется.
— Я пришел, — хриплым от волнения голосом сказал Рис. — Ты не оттолкнешь меня?
— Нет, не оттолкну.
— Ты не скажешь мне «нет»?
— Нет, не скажу, — усмехнулась Изольда.
Под его горящим взглядом она чувствовала себя так, как будто приносила себя в жертву языческому божеству. Впрочем, она уже утратила свою, девическую добродетель, и говорить о жертве было скорее всего неуместно. Да и ее мысли тоже никак нельзя было назвать добродетельными. Уже в предвкушении того, что должно было произойти, она простонала:
— Рис…
Услышав ее призывный стон, он все понял и, не теряя ни секунды, бросился к ней, подхватил на руки и упал вместе с ней на постель. Ни на нем, ни на ней почти не было одежды, что намного все упростило и ускорило. Их руки, ноги сплелись, они словно боролись друг с другом, но каждый в своем стиле. Он был явно сильнее, но она заставила его быть нежным, несмотря на его превосходство, она сумела приручить его, подчинить своим желаниям.
В отличие от первого свидания все проходило безболезненно, быстро и намного приятнее.
— Рис, — стонала она, а он, безудержный и ласковый, вошел в нее и начал двигаться, пробуждая в ней желание и вместе с тем заставляя ее подчиняться старому, как мир, ритму.
Ни с чем не сравнимое сладостное томление охватило ее сердце, оно заполняло всю ее целиком. Изольда обхватила руками его за плечи, как бы подталкивая его, как бы заставляя ускорить движения. Он словно услышал ее, его движения становились все мощнее и увереннее, он все глубже и глубже проникал внутрь ее тела, она едва не задыхалась от острого приступа наслаждения. Ей не было больше больно, напротив, каждое его погружение в ее лоно воспринималось с неизведанным доныне удовольствием, перераставшим в невыразимое блаженство.
— Изольда… Изольда, — прерывисто шептал он.
Ни с чем не сравнимое чувство охватило ее сердце, она взлетала все выше и выше, ей казалось, что в мире, кроме них, никого больше нет, более того — они сами представляли собой целый мир, переполненный радостью и счастьем.
Вдруг он задрожал, дернулся. Странная конвульсия пробежала по всему его телу и передалась ей. Он уткнулся головой в ее грудь и издал сладострастный стон, еще одна судорога охватила его, но наконец все закончилось и он, полностью обессиленный, застыл рядом с ней.
В спальне воцарилась тишина. Изольда лежала и прислушивалась к его тяжелому дыханию. Она была его рабой и одновременно повелительницей, теперь она хорошо осознавала не только свою слабость, но и свою власть над ним. Он принадлежал ей, и она не собиралась отпускать его от себя.
Когда страсти утихли, стало заметно, что в спаленке довольно прохладно. Огонь в очаге почти погас, уголья подернулись пеплом. Рис откинулся на спину и с довольным видом вздохнул. Заметив, как Изольда слегка дрожит от холода, он прижал ее к себе, а свободной рукой натянул на них обоих шерстяное одеяло. Оно кололось, но Изольде даже это казалось чем-то чудесным и волнующим. Ей стало тепло, и она уснула.
Проснувшись, она обнаружила, что лежит в объятиях Риса, — вот отчего ей было так тепло и спокойно. Вдруг неприятное чувство вины с новой силой охватило ее. Что она снова наделала? Хотя все и так было ясно. Она опять уступила своему злейшему врагу.
Рис что-то пробормотал во сне, и его рука скользнула по ее обнаженной груди. Кровь горячей волной пробежала по ее жилам, и ее опять охватил огонь желания, против которого она была бессильна. Каждая жилка, каждая часть ее тела хотела любовного слияния.
Пальцы Риса снова коснулись ее груди, но теперь уже намеренно. Он проснулся, и в его глазах угадывалось такое же вожделение, какое отражалось в глазах Изольды. Ее бросило в жар. Внутри ее с новой силой вспыхнул пожар, который она не в силах была потушить.
— Я могу заниматься этим всю ночь, весь день, — нашептывал ей на ухо Рис. — Думаю, тебе это понравится.
— Да, пожалуй, — призналась она.
Он провел пальцами по ее щеке, поцеловал в шею, в то место, где билась маленькая голубая жилка. Прижимаясь к ней все плотнее и плотнее, он давал ей понять, чем бы ему хотелось сейчас заняться.
— О, как бы я мечтал, чтобы ты все время жила в этой башне! Подальше от чужих глаз, от всех людей. Только ты да я могли бы находиться здесь.
Не теряя времени, он осыпал ее поцелуями и изощренными ласками. Его пальцы и губы были вездесущими, казалось, что они не пропустили ни одного дюйма ее тела, удивительно, но они как будто покрывали ласками ее всю. Приближался главный момент в любовной игре. Он вошел в нее мощно и уверенно, безудержный сладострастный стон вырвался из груди Изольды, но это было лишь начало…
Когда все было закончено, они застыли на постели, не в силах сдвинуться с места. Тишину спальни нарушал только свистящий хрип их прерывистого дыхания, но возбуждение уже спадало. Наступило удивительное мгновение, полное приятной слабости, безмерного счастья и чего-то большого, светлого, значимого, что невозможно было выразить словами.
Глава 19
Сон Риса был безоблачным и мирным. Его не преследовали страшные мысли, привычные с детства, — голод, холод, страх отступили, исчезли, напротив, его сердце переполняли чувства уверенности, радости и покоя.
Рядом с ним лежала любимая женщина. Свернувшись калачиком, она приютилась возле него; тепло, нежность, умиротворение исходили от нее, и ему было так хорошо, как никогда раньше. Он блаженно вздохнул и опять уснул.
Он не знал, как долго длился его сон, но вдруг непонятная тревога кольнула его в сердце. Рис проснулся и негромко позвал:
— Изольда?
Он пошевелился. В спальне было холодно и темно. Свеча догорела, а огонь в очаге потух. Рис провел рукой по тому месту на постели, где лежала Изольда. Пусто! Она ушла.
— Сука! — выругался он и принялся быстро одеваться.
Тревога охватила его целиком, Рис схватился за кинжал. Он опять ощутил себя окруженным со всех сторон врагами, в этот миг он очень походил на взбешенного быка, почуявшего угрозу своей жизни.
Он торопливо поднялся на самый верх башни. Пусто. Он стремительно сбежал вниз, в большой зал,
