времени, чтобы инсценировать несчастный случай у моста, и в результате инспектор Фрост был менее склонен их подозревать, чем если бы алиби было безупречным. Единственная удовлетворительная информация исходила от парня с одной из ферм, который уверенно заявил, что около часу, направляясь в бар «Хин энд Чикен», заметил предостерегающий плакат, прислоненный к живой изгороди при въезде на дорожку, и поместил его обратно на место. Тогда он подумал, что этот работа мальчишек, потому и никому не сказал. Домой он ушел еще до приезда полиции и обо всей истории услышал только вечером, когда опять зашел в бар. Прошло несколько дней, прежде чем он собрался позвонить.
Инспектор Браун безуспешно пытался отыскать Торна. По словам хозяйки, в то воскресенье его целый день не было дома, но около пяти он вернулся в грязнущих сапогах и брюках. Она подала ему чай в мастерскую, а потом ушла к сестре смотреть телевизор. Вернувшись, сразу легла спать. Утром Торна не было, постель осталась нетронута, но все вещи на месте. И с того времени она его не видела.
Никто его не видел. Никто из знакомых не мог ничего сообщить. Собственно, ничто не указывало на какую-то связь с Лесли Куком, за исключением того давнего соперничества за симпатию юной Френсис Клементс. Инспектор считал, что все это лишено смысла. Известно, что художники часто бывают несколько эксцентричны.
Не могла инспектору помочь и больница. Лечащий врач мисс Траб сообщил, что, несмотря на запрет, ей время от времени удается незаметно исчезать. В воскресенье, о котором идет речь, ее тоже не было допоздна, во всяком случае не было ее в здании, где она живет. Но она ведь пребывала тут добровольно и может уйти когда угодно. Просто большинство пациентов как правило добровольно подчиняются их щадящей дисциплине. Мисс Траб наверняка не опасна для окружающих. Они не собирались объявлять ее недееспособной.
– Она же уголовница, – буркнул инспектор Фрост сержанту Уиллису. – Эти психиатры всегда на стороне преступников.
Большего успеха добился в Конингтоне инспектор Митчел. Ему удалось склонить управление здравоохранения к детальной проверке старых архивов, и всплыли два важных факта. Акушерка, которая принимала роды, указала фамилию матери не Траб, а Клементс. Идя по этому следу, Митчел открыл, что одна из патронажных сестер управления была в свое время дружна с этой акушеркой и позднее возобновила с ней контакты. По счастливому совпадению она все еще работала в здешнем округе.
– Переписку мы возобновили гораздо позднее, – пояснила она. – Уже после суда. Помню, что защитник мисс Траб меня даже спрашивал, не знаю ли я, где ее найти. Тогда я еще не знала, та не писала до конца войны. Вы видно слышали, что она вышла замуж в Канаде. Но с той поры пишет мне регулярно. Хочет на следующий год ко мне приехать, когда я выйду на пенсию.
– Так вы можете мне дать ее адрес?
– Разумеется.
Митчел пояснил, для чего ему нужен адрес, и добавил, что его удивляет, почему защита не вызвала ее как свидетельницу во время процесса.
– Потому, что я лично никогда не имела отношения к этому делу. Во всем виновата эта путаница с фамилиями. Патронажная сестра получает карту с фамилией – в данном случае «Клементс» и идет навестить мать. Меня туда не направляли. А был ли ребенок под опекой няньки?
Проверили другие документы. Нигде больше фамилия «Клементс» не фигурировала. И Траб тоже. Митчел понял, почему патронажная сестра не появилась в суде. Мисс Траб действительно как нарочно сделала все, что могла, чтобы понести кару.
Информация из Канады пришла очень быстро и была абсолютно однозначной. Акушерка помнила тот случай, поскольку он казался ей довольно таинственным. Обе девушки видимо были из хорошей и порядочной семьи. Большое впечатление произвела на нее самоотверженность старшей сестры. Незамужнюю мать звали Френсис Клементс, но и она, и ее сестра Элен приняли странную фамилию Траб.
Глава 15
Известия из Канады вызвали у Рея и Мевис скорее удивленный испуг, чем удовлетворение. Оглядываясь на события последних двух месяцев, они отдавали себе отчет в том, что сумели сделать. Гораздо легче и привычнее было бы вычеркнуть мисс Траб из своей жизни, признать ошибкой тот риск, которому они подверглись, и избегать подобного впредь. Вместо того они стали на ее сторону с энтузиазмом, которого никто от них не ожидал. Углубились в обстоятельное исследование ее прошлого, пробили стену, которой она себя оградила, выкапывали из под земли все, что было погребено в забвении с момента ее ареста. Они все это сделали – и только потому, что были любознательны и заинтересованы, и потому, что упорно отстаивали мнение, которое создалось у них о квартирантке.
– Что теперь будет? – спросила Мевис.
– Прежде всего вновь вызови мать. Сейчас кто-то охвачен паникой, полиция наступает ему на пятки, так что не будем рисковать.
– Но ведь теперь все будет идти без нас.
– Я не уверен. И этот некто тоже не может знать наверняка.
И миссис Форд вернулась на Сэндфилдс Авеню, двадцать шесть, к радости Мевис. Джой начала ползать, и нужно было непрерывно за ней следить, чтобы чего не натворила.
Миссис Форд выслушала рассказ о последних событиях с удивительным спокойствием.
– Странно, что полиция проинформировала вас о результатах расследования, – заметила она.
– Они и не думали этого делать. Просто тот тип из Скотланд-Ярда, Митчел, сообщил мистеру Уоррингтон-Риву, что отыскал акушерку, мы, разумеется, ей тут же дали телеграмму и получили тот ответ, на который рассчитывали – что миссис Мидоус была матерью того ребенка.
Миссис Форд на миг задумалась.
– Могу понять, – наконец сказала она, – что Френсис обманула сестру и всучила ей ребенка, поскольку собиралась выйти за мистера Мидоуса. Но она должна было задумать это задолго до того.
– Ее считали легкомысленной, – ответила Мевис. – А легкомыслие не сочетается с хладнокровно разработанным, полным множества обманов планом. Возьмем, к примеру, метрику. Это требовало немалого куража. И это тоже нужно было задумать задолго до рождения ребенка.
– Задолго, если кто-то знал, что не будет акушерки, способной разоблачить обман, – дополнил Рэй. – Кураж – не то слово. Это было просто безумием.
– Она должна была быть здорово уверенной в Элен, – грустно заметила Мевис. – Бедная мисс Траб.
– Она ее избаловала, – заявила миссис Форд. – Френсис из тех, кто увидев палец хватают сразу за руку.
Мевис согласно кивнула.
– Ей кто-нибудь сказал?
– Кому? Миссис Мидоус?
– Да нет! Мисс Траб.
Рэй отрицательно покачал головой.
– Не думаю. Зачем?
– Ей могло бы полегчать.
– Не понимаю, каким образом.
– Ведь тайна наконец вышла на свет, какой бы это не принесло результат.
– А какое это имеет значение теперь, когда мистера Кука нет в живых? – спросила миссис Форд. – Ведь шантажистом был он? И, может быть, отцом ребенка.
На миг это остудило их пыл, но Мевис продолжала утверждать, что нужно ехать в клинику, несмотря на сомнения, которые испытывал по этому поводу Рэй.
– Даже если это не поможет, – заявила она на следующее утро матери, – во всяком случае не повредит.
