– Я попытаюсь, – неуверенно сказала Джинни. – Вряд ли медперсонал даст мне какие-либо сведения. К тому же здесь находятся его жена и сын – так мне, во всяком случае, показалось.
Вот, значит, почему те двое глядели на нее с откровенным презрением! Им все известно об отношениях между Энн Синклер и сэром Дэвидом.
– Элис, конечно же, оповестили, в конце концов, она ему не чужая. Признаться, я не ожидала от нее такой резвости – встать с постели и помчаться куда-то среди ночи не в ее это привычках! Хочет, как обычно, соблюсти приличие! Она ведь большая притворщица. Но как здесь очутился Сол? Дэвид говорил, что сын вообще вряд ли когда-нибудь вернется домой…
– Он был в заключении? – в ужасе спросила Джинни.
– Ну, не нужно так плохо о нем думать! – Энн улыбнулась. – Он офицер, находился в зарубежной командировке. Кажется, в этом году собирается выйти в отставку.
– Жаль! – пробормотала Джинни, подумав, что военная база самое подходящее для него место, где- нибудь на Фолклендских островах или еще подальше.
– Почему ты настроена против него? Он тебе нагрубил? – поинтересовалась Энн.
– Нет, – покачала головой Джинни, – он не произнес ни слова. Послушай, может быть, тебе нужны какие-то вещи? Я принесу! – перевела она разговор на другую тему.
– Да, сделай милость! – Энн продиктовала список нужных ей вещей и дала ключи от квартиры.
– Я зайду завтра, – сказала Джинни. – Вернее, уже сегодня, но попозже. – Она посмотрела на часы и удивленно вскинула брови: почти три утра! – И конечно, попытаюсь узнать, как дела у сэра Дэвида. А ты постарайся уснуть, мама! Тебе нужно отдохнуть!
Поцеловав Энн в щеку, Джинни выбежала из палаты, спеша скрыть слезы, выступившие у нее на глазах. Она отчаянно заморгала – что это вдруг на нее нашло?
– Запоздалая невротическая реакция, – услышала она за спиной густой баритон.
Джинни обернулась и вздрогнула: менее всего ей хотелось, чтобы этот мужчина заметил ее слабость! Коротко кивнув, она вежливо осведомилась:
– Как чувствует себя сэр Дэвид? Мама очень волнуется…
– Еще бы! – Сол Ланкастер усмехнулся. – Можете ее успокоить: кормилец жив, хотя и не совсем здоров, и вскоре снова примется ее обхаживать и лелеять.
– Да как вы смеете так говорить о моей матери! – оборвала наглеца Джинни, с трудом сдерживая желание влепить ему пощечину. Его физиономия стала ей ненавистна.
– Смею, потому что это правда! И вы сами это знаете! – невозмутимо парировал он. – Она натуральная паразитка, предпочитающая существовать за счет мужчин, а не трудиться ежедневно, как все порядочные люди. А теперь она присосалась к женатому джентльмену, – ехидно добавил он.
Джинни сжала кулаки, впившись ногтями в ладони, и мысленно сосчитала до десяти, прежде чем спросила:
– Вы знакомы с моей мамой?
– Да, – спокойно ответил он, презрительно оттопырив губу.
Джинни моментально утратила боевой задор: видимо, они уже давно недолюбливают друг друга. И зачем матери было связываться с женатым? Как верная и любящая дочь, Джинни следовало занять сторону Энн, но она чувствовала, что почва уходит у нее из-под ног. Тем не менее она расправила плечи и заявила:
– Мой отец позаботился о том, чтобы его вдова ни в чем не нуждалась! Маме не нужны деньги сэра Дэвида! И уж если на то пошло, это он нарушает брачные обязательства, а мама от них свободна! Ей было всего тридцать девять лет, когда погиб отец! Она красивая женщина, не оставаться же ей монашкой до конца своих дней! Лично я ей этого не желаю, и папа наверняка согласился бы со мной, что мама имеет право на личное счастье.
Выпалив эту тираду, Джинни взглянула в холодные глаза Сола и по их выражению поняла, что ее слова не произвели на него ни малейшего впечатления. Он глядел на нее с прежней брезгливостью и явно не собирался извиняться за высказывание в адрес Энн. Спорить с этим самоуверенным нахалом было бесполезно, поэтому Джинни повернулась и пошла к выходу, расстроенная неприятным разговором.
Она шла не оглядываясь до самой двери, но спиной чувствовала, что он следует за ней. У нее похолодело между лопаток: ей почудилось, что он вот-вот воткнет ей нож в спину. Ноги плохо слушались ее, пока она добиралась до своего автомобиля. Лишь нащупав в сумочке ключ, Джинни облегченно перевела дух.
– Это ваш «порше»? – раздался у нее над ухом его язвительный голос.
Вздрогнув, она раскрыла рот, намереваясь объяснить, что машина принадлежит не ей, а Барни Феррису: шеф одолжил ей свою любимицу на время, поскольку самого его на три месяца лишили водительских прав за неоднократное превышение скорости. Но Сол Ланкастер из ее короткого молчания сделал собственные выводы.
– Этого и следовало ожидать – дочь пошла в мать! Как же ты заработала такую кругленькую сумму, крошка? Сдается мне, что тем же путем, что и мамаша: лежа на спине! У нее ведь тоже есть престижный автомобиль, да и одевается она исключительно шикарно!
Джинни даже не обернулась в его сторону, испытывая острое желание поскорее исчезнуть. После нескольких неудачных попыток вставить ключ в замок, она попала наконец в скважину и потянула дверцу на себя.
– Не торопись, малышка! – не унимался Сол. – Я еще не все сказал! – Он сжал ей локоть и рывком повернул лицом к себе.
– Отпустите! – вскрикнула она, пытаясь высвободиться из его железной хватки, но он прижал ее спиной к машине и не отпускал. Сердце Джинни ушло в пятки: в его глазах читалась откровенная угроза. Она
