– Мадам преувеличивает, – скромно заметил дворецкий. – Я всего лишь консультант по уходу за фруктовыми деревьями. А цветами занимается миссис Маклинн и ее любимец, садовник Пьер. Он француз, помешан на выращивании новых сортов роз. Дело тонкое, требует французского политеса. Ну, вы меня понимаете. Цветы – это не по моей части, говорил Саймон, разливая душистый чай.
– На розы Пьера приезжают смотреть цветоводы из разных стран, – с гордостью сказала Эмили. – Когда я вижу результаты его трудов, начинаю думать, что Пьер самый настоящий волшебник.
– Да, наверное, это дар от Бога, – произнесла Дейзи, одновременно прислушиваясь к. разговору между Филиппом и Эндрю.
Остаток дня Дейзи провела в обществе Эмили, так как Эндрю не расставался с отцом ни на минуту. Словно пытается наверстать упущенные возможности, подумала она, наблюдая за ними во время ужина. С Эмили ей было легко, Возможно, потому, что та не задавала ей неприятных вопросов о ее планах на будущее в связи с предложением Филиппа. Дейзи была уверена, что приемный сын сказал ей об этом. Иногда, рассказывая Дейзи о своей работе в приюте, Эмили вспоминала некоторые эпизоды, в которых фигурировал маленький Филипп. Дейзи с интересом слушала ее. Даже подумала, что если у Пьера особый дар выращивать диковинные розы, то Эмили была наделена куда более ценным даром – умением понимать и любить детей.
Вообще, если бы не напряженные отношения с Филиппом и его угроза разлучить ее с сыном в случае несогласия выйти за него, ей было бы хорошо в этом доме. За несколько дней пребывания в нем она похорошела, немного загорела во время утренних прогулок по саду, на щеках появился здоровый румянец. Филипп не появлялся больше в ее комнате, практически не разговаривал с ней, только изредка поглядывал на нее странным взглядом и таинственно улыбался.
На третий день Эндрю напомнил отцу про его намерение показать им свой дом. Филипп ненадолго задумался, но согласился, что пора им с мамой познакомиться и с его домом. Дейзи перехватила взгляд Филиппа, обращенный к матери, и увидела, как та еле заметно кивнула ему в ответ.
– Я бы тоже хотела составить вам компанию, – сказала она, – но боюсь стать для вас обузой. Да и дел сейчас много в саду, правда, Саймон? – обратилась она к дворецкому, и тот серьезно качнул головой, подтверждая ее слова. – Буду ждать вашего возвращения. Дейзи, тебе, полагаю, потребуются сапожки. Пойдем, примеришь мои. Мне кажется, у нас один размер. А если не подойдут, заедете в магазин по дороге. Без сапог там сейчас не пройти, ведь дом Фила расположен в лесу, а там еще сыро.
Дейзи не знала, как ей лучше поступить: поехать вместе с Филиппом и сыном или отказаться от поездки. Мысль ехать в дом, где, кроме них троих, никого не будет, пугала ее. После слов Эмили ей ничего не оставалось, как пойти вместе с ней примерять сапожки.
Эмили оказалась права. Единственная дорога через лес, ведущая к дому Филиппа Тарсена, оказалась размытой весенними дождями.
Машину пришлось оставить в поселке, а самим пешком добираться по лесным тропинкам. Идти приходилось вверх, так как его дом был расположен на пологом склоне возвышенности.
Вопреки опасениям Дейзи, дом, который не произвел на нее никакого впечатления с первого взгляда, был обитаем. Во флигеле, весьма комфортабельном, жил молодой мужчина, которого Филипп назвал управляющим, со своей семьей. Его жена присматривала за домом, а сам Перри Филдинг – так звали управляющего – занимался лошадьми. У них была дочь Хлоя, которая в пять лет умела самостоятельно ездить на пони. Для Эндрю это явилось большим потрясением. Девчонка младше его, а ездит верхом на лошади, пусть даже такой маленькой, как пони! Филипп успокоил его тем, что не пройдет и трех дней, как он будет ездить верхом на самой что ни на есть большой лошади.
Дорога измотала всех троих. Подействовал и лесной воздух. Особенно на Дейзи и Эндрю, они просто засыпали во время ужина, который приготовила для них Рейчел Филдинг. Дейзи плохо помнила, как добралась до постели. Кажется, Филипп отнес вначале Эндрю, а потом ее.
Громкий детский смех, топот ног за дверью своей комнаты Дейзи услышала сквозь сон. Она блаженно потянулась после крепкого сна и открыла глаза, но тут же закрыла их, ослепленная солнечным светом, заливавшим комнату.
Осторожно приподняв тяжелые веки, она огляделась, вспомнила, где находится, и ей расхотелось вставать. Где-то плескалась вода, слышались веселые голоса. Похоже, за стеной находится ванная комната и в данную минуту Филипп купает там Эндрю.
Повернувшись на бок, Дейзи накрыла голову подушкой, чтобы не слышать их радостных голосов. Хорошо бы снова заснуть, а проснуться у себя дома, думала Дейзи. И чтобы больше никогда не видеть Филиппа Тарсена! Солнце стояло уже высоко, и она поняла, что пора вставать, хочется ей этого или нет. С тяжелым вздохом Дейзи спустила с кровати ноги, откинула легкое одеяло и только тут обнаружила, что на ней ничего нет.
Она попыталась вспомнить, почему не надела ночную рубашку. Нет у нее привычки спать голой.
Страшное подозрение, что раздевал ее спящую Филипп, окончательно испортило Дейзи настроение. А ведь в этом доме придется провести еще по крайней мере несколько дней. Дейзи застонала, чувствуя себя заложницей своей любви к сыну.
– Мам, вставай! – крикнул Эндрю, постучав ей в дверь. – Мы идем завтракать. Филипп такие блинчики приготовил! Иди скорей!
– А то мы все съедим, – послышался мужской баритон, от которого у Дейзи по спине пробежал озноб.
Невыносимо думать, что с этим человеком ее связывает не только сын. Даже голос Филиппа возбуждает ее. Что уж говорить о тех ощущениях, которые ей приходится переживать, когда он приближается к ней. Нет ничего постыднее для женщины, чем физиологическая зависимость от мужчины, пришла к выводу Дейзи. С этим надо как-то бороться. Но как? Так ничего и не придумав, она стиснула зубы и вошла в ванную комнату. После купания сына кафельный пол был заляпан мыльной пеной.
Второпях Дейзи поскользнулась, ноги ее разъехались в разные стороны, в немыслимом пируэте она еще пыталась сохранить равновесие. Грохот от падения она слышать уже не могла, так как до этого ударилась головой о стенной шкафчик и потеряла сознание.
Филипп стоял в коридоре вместе с Эндрю.
Странный глухой звук и наступившая после этого тишина насторожили его. Он вспомнил, что не успел протереть пол ванной комнаты, и все понял.
