изголовье кровати.
Джеймс не стал нажимать кнопку вызова. Обхватив рукой спину Рейчел, он легко приподнял ее и уложил на подушки так, чтобы ей было удобно. После чего положил ей на колени пластмассовый поднос и поставил на него кружку с кофе, добавив в него сливки и сахар.
— Удобно?
Рейчел кивнула.
— Удобно. — Сделав глоток, она сморщила нос.
— Горячий? — спросил Джеймс. — Не торопитесь, пейте маленькими глоточками.
— Почему кофе такой сладкий? Мне нельзя столько сахара! — пробормотала она и с жадностью стала поглощать кофе. Давно ей не приходилось пить кофе. До этого дня ей приносили только больничный чай. И столько лет она ограничивала себя в еде, что уже забыла вкус сладкого кофе со сливками. — Спасибо за кофе, очень вкусно, — сказала Рейчел и откинулась на подушки.
— На здоровье, — ответил Джеймс.
Некоторое время они молчали, пока Рейчел не почувствовала неловкость.
— Сколько дней я в больнице? — спросила она, стараясь не смотреть на Джеймса.
— Завтра будет ровно неделя.
— Неделя, — повторила Рейчел, не решаясь сказать то, что собиралась. — Знаете, мистер Макларен…
— Джеймс, — напомнил он.
—…я хочу поблагодарить вас за вашу заботу обо мне, за ваше великодушие. Но сейчас мне гораздо лучше, а потому…
— Вы скоро поправитесь, — заверил ее Джеймс, испытывая внутреннее напряжение. Он уже понял, к чему клонит Рейчел.
— Не сомневаюсь, — сказала она, отворачиваясь, и сжала зубы.
— Я понимаю, что пока у вас есть основания для мрачного настроения. Но клянусь вам, что в конце концов все ваши болячки пройдут.
Он говорил спокойно и с такой убежденностью, что Рейчел посмотрела на него. Интересно, сам он верит в то, что говорит? — подумала она. Какие болячки, если у нее вся правая сторона лица в шрамах и самый большой шрам на лбу?! Она глубоко вздохнула.
— Дайте мне, пожалуйста, зеркало. Я держу его в верхнем ящике тумбочки, — добавила она.
— Может, не стоит сейчас? — В глазах Джеймса мелькнула растерянность.
— Я прошу вас, — настаивала Рейчел.
Джеймс открыл ящик тумбочки, вынул зеркало и протянул его Рейчел. Она повернулась к нему правой стороной лица, долго смотрелась в него, а потом перевела взгляд на Джеймса.
— Вот эти багровые шрамы вы называете болячками?
Джеймс молчал в напряженном ожидании, что последует дальше. Рейчел заплачет? Начнет проклинать все на свете? Он видел, как дрожит ее рука с зеркалом. Наконец она положила его рядом с собой на плед, опустила голову на подушку и закрыла глаза. Несколько слезинок скатилось по ее щекам, на солнце они переливались как драгоценные камешки.
Джеймс мгновенно оказался рядом с ней, готовый языком слизывать эти драгоценные капли с ее лица. Чем еще он мог утешить ее? Рейчел открыла глаза и прямо перед собой увидела темные глаза Джеймса.
— Уходите.
— Рейчел!
— Вы глухой? Я сказала, чтобы вы ушли. — В голосе Рейчел слышался надрыв страдающего человека.
Джеймс встал и теперь свысока смотрел на нее.
— Дать вам возможность насладиться жалостью к себе? — спросил он.
Рейчел хлестнула его по лицу взглядом разъяренного унижением человека. Такой вопрос ей задавать было нечестно с его стороны, Джеймс понял это. Она была сильной и стойкой как оловянный солдатик, ему ли не знать, но сейчас у нее были серьезные основания для того, чтобы пожалеть себя. И жалостью здесь не поможешь, это ему тоже было понятно. Скорее всего, она справится со своим несчастьем через недели, а может, через месяцы, согласится прибегнуть к пластической операции, которая даст ей возможность вернуться к прежней работе. И жизнь ее потечет как прежде. Найдется ли тогда место для него в ее жизни?
— Что вы о себе возомнили? — Голос Рейчел дрожал от гнева. — Нет у вас права…
— Говорят, если спасаешь кому-то жизнь, — перебил ее Джеймс, — то принимаешь на себя ответственность за этого человека. — По глазам Рейчел он понял, что ей неинтересно слушать его рассуждения, и стал говорить быстрее. — Вы подверглись смертельному риску, выжили, неужели сейчас вы готовы сдаться?
— Вас это не касается, — сухо заметила Рейчел и опустила глаза.
— Неправда, касается! — Он взял ее узкие кисти в свои широкие ладони и сжал их. — В том, что вы говорили, есть доля правды. С вами ничего бы не случилось, если бы после поворота вы не увидели мой мотоцикл! — Он говорил как в горячечном бреду, крепко держа ее за руки, словно боялся потерять.
— А вот оно что, теперь я понимаю. Вас мучает чувство вины. Не надо, — спокойно произнесла Рейчел. — В том, что произошло, виновата одна я. Договорились? А теперь выйдите из палаты, оставьте меня в покое.
Едва она успела замолчать, как Джеймс нагнулся, нежно поцеловал ее губы и вышел из палаты.
4
Рейчел была уверена, что Джеймс Макларен ушел из ее жизни навсегда. Наконец можно было дать волю слезам, которые пришлось так долго сдерживать. Хорошо, что никто не видит ее страданий, не смотрит на нее сочувственным взглядом, не пытается утешить. Ей нужно побыть в одиночестве, чтобы выплакать страх и гнев своего сердца, чтобы осознать: прежняя жизнь кончилась и надо с этим смириться.
Рейчел плакала самозабвенно, пока не заснула в слезах, а когда проснулась, рядом на стуле сидел Джеймс Макларен. На утро следующего дня он снова принес завтрак. Опираясь на его руку, она сделала первые шаги в больничном саду. Узнав, что в больнице он находится не из-за нее, а из-за раны в плече, которую получил во время той автокатастрофы, Рейчел смирилась с его присутствием. Когда его не было, она обдумывала, что ей делать после выхода из больницы. Родных она решила пока не беспокоить. На первое время можно было снять номер в лучшем отеле Эдинбурга. Потом, когда почувствует, что ей хватит физических сил выдержать перелет в Лондон, и душевных, чтобы выдержать сочувствие матери, Брюса, Перри, младших сестер и остальных родственников, она продемонстрирует им то, что каждый день видит в зеркале.
Накануне выписки Рейчел попросила купить ей большие темные очки, а также шляпу с большими опущенными полями. На следующий день она вышла через главный подъезд больницы на улицу, дожидаясь заказанного такси. Никто из ее поклонников не узнал бы в ней сейчас известную фотомодель. Массивные темные очки закрывали пол-лица, да и все лицо скрывалось в тени широкополой шляпы.
— Рейчел! — услышала она знакомый голос и обернулась.
У обочины стоял темно-серый шевроле, а рядом Джеймс Макларен. Он придерживал открытую дверцу заднего сиденья, улыбался и протягивал к ней руку. Не задумываясь Рейчел медленно направилась в сторону машины, словно неведомая сила против воли притягивала ее к высокому мужчине в элегантном сером костюме.
«Хозяин замка вредный старикашка, он запретил нам даже приближаться к его дому», — вспомнила Рейчел слова Стеллы Добни.
