мочке, после чего ее мышцы тоже начали напрягаться. — И затвердели, — добавила она, слегка повернув голову, чтобы Эндрю было удобнее.
— И не только они, — хрипло шепнул он ей в ухо.
По ее спине пробежали мурашки и устремились именно туда, куда следует.
— Док, помогите мне расслабить мышцы. Думайте об этом исключительно с медицинской точки зрения.
6
Охватившее Гейл возбуждение не имело ничего общего с медициной. Груди налились и заныли, требуя прикосновения. Ляжки покалывало. Сердце колотилось. Трусики увлажнились. Желание жадно требовало удовлетворения.
Гейл провела ладонью по туловищу и бокам Эндрю, надеясь, что это поможет ей прийти в себя. Но этот план потерпел неудачу, как только язык Эндрю коснулся ее подбородка, а затем скользнул в ее слегка раздвинувшиеся губы.
— Поцелуй меня, Гейл.
Но просьба запоздала. Едва Эндрю наклонил голову и прильнул к ее губам, как Гейл, не медля ни секунды, пылко ответила на поцелуй, от которого владевшее ею желание стало еще сильнее.
Дело было сделано. Раньше Гейл и в голову не приходило, что она способна воспламениться от простого поцелуя. Впрочем, этот поцелуй вовсе не был простым. Никогда еще ее не целовали так страстно и эротично. О боже…
Он крепко прижал Гейл к груди и вместе с ней опустился на матрас. Когда Эндрю слегка отстранился, она испустила недовольный стон, обвила руками его шею, притянула к себе и с наслаждением ощутила прикосновение его твердой упругой плоти. Наконец-то…
Голая грудь Эндрю прижималась к ее груди. Но Гейл хотелось большего.
Эндрю застонал, и его поцелуй стал еще более страстным. Его твердая ладонь скользнула под ее майку, коснулась живота, ребер и наконец обхватила грудь. Когда он слегка потер пальцами чувствительный сосок, Гейл инстинктивно выгнулась. Она не помнила, когда в последний раз испытывала подобное возбуждение. Желание было столь сильным, что она боялась кончить. Он должен был либо убрать руку, либо продолжить ласки и увлечь ее туда, где логика и здравый смысл исчезают под напором жгучего желания и тело, стремящееся получить удовлетворение, начинает само искать выход…
О дьявол, что она делает?! Эндрю ее пациент, а здоровье пациента всегда было ее главной заботой. Да, он заставил ее изнывать от страсти, ну и что? Она должна думать о его состоянии.
Гейл решительно уперлась руками в его плечи и отстранилась.
— Мы не должны, — пробормотала Гейл, впиваясь пальцами в его теплую кожу. — Это неправильно…
— Нет, правильно! — твердо ответил он. Эндрю не сердился. Просто он был… перевозбужден.
— Вы мой пациент. За такое меня могут лишить лицензии.
— Считайте, что вы уже уволены. — Он снял с плеча левую руку Гейл.
— Подумайте о своем здоровье, — возразила Гейл, упершись ладонью в его грудь. — Вы страдаете сотрясением мозга.
Его лоб прорезала глубокая морщина.
— Я страдаю не только этим.
— Эндрю, мне очень жаль, но это невозможно. Я не могу рисковать вашим здоровьем.
Он тяжело вздохнул и перекатился на спину.
— При чем тут мое здоровье?
Гейл рывком села на край кровати, надеясь, что это поможет избавиться от наваждения. В глубине души она знала, что здоровье Эндрю тут действительно ни при чем. Состояние Гейл было вызвано сознанием того, что она едва не потеряла голову. Хотя сотрясение мозга сыграло важную роль в ее решении остановиться, пока не стало слишком поздно, но важнее было другое.
Ей нужно думать о карьере. У нее есть три долгожданных заманчивых предложения от лучших медицинских учреждений страны. Скоро Оуквуд, штат Виргиния, станет лишь строчкой в ее профессиональном досье.
Кроме того, у нее есть Крис. Лишь нерегулярные звонки и редкие почтовые открытки сообщают ей, что брат еще жив. Она не верит, что Крис в чем-то виноват, но разве на ее месте можно позволить себе увлечься? Разве есть на свете мужчина, который поймет ее преданность брату, обвиненному в убийстве?
Эндрю — искушение, которому она не имеет права уступить. Каким бы сильным это искушение ни было.
Он медленно поднялся с кровати. Гейл захотелось убежать, но это не в ее стиле. Впрочем, как знать… В данный момент она именно этим и занимается. Пытается убежать от чего-то чудесного и неповторимого.
Эндрю остановился перед ней. Гейл отчаянно захотелось отвернуться. Еще до того как он прикоснется к ней, заставит посмотреть ему в глаза и увидеть вопросы, на которые она никогда не сможет ответить.
И все же она не сделала этого.
Но в глазах Эндрю не было никаких вопросов. Одна решимость. Непреклонная решимость и жаркая страсть.
— Ставлю на кон свой месячный заработок, что вы желаете меня не меньше, чем я вас.
Слава богу, он не притронулся к ней. Иначе она послала бы к черту свои благие намерения и бросилась бы в его объятия.
— Эндрю, я не могу, — сказала она, огорченно покачав головой. — Я скоро уеду.
— Вы хотите сказать, что на несколько часов уедете в клинику? Или речь идет о чем-то другом? — Его голос звучал по-прежнему нежно, но в нем слышалась тревога.
— О другом. Мой контракт с правительством, согласно которому я отправляюсь в место, где нужны врачи, а взамен мне возвращают большую часть платы за обучение, скоро истекает. Я уеду из Оуквуда первого ноября.
— И куда вы собираетесь?
— Это неважно. Вы приехали, а я уезжаю. Отправлюсь ли я в Нью-Йорк или Бостон, не имеет значения. Значение имеет то, что я уеду, а вы останетесь. Так какой смысл?..
— Смысл такой, что до вашего отъезда мы могли бы доставить друг другу большое удовольствие.
Гейл ощутила странное разочарование. Но чего она ждала? Что он скажет: «Радость моя, это не имеет значения, потому что, куда бы ты ни отправилась, я последую за тобой»? Или еще какие-нибудь смешные глупости, рассчитанные на то, чтобы вызвать чувства, которые она испытывать не желает и не может себе позволить?
Гейл призвала на помощь остатки решимости и повторила привычную фразу:
— Я не признаю связей на одну ночь.
— При чем тут одна ночь?
— А как это называется? У нас будет страстный роман, а потом вы поможете мне собрать вещи и погрузить их в трейлер?
Гейл отвернулась и услышала досадливый вздох.
— Гейл, не случится ничего страшного, если два взрослых человека насладятся друг другом. — Его указательный палец поднял ее подбородок. — Радость моя, это будет чудесно. От вас требуется только одно: сказать «да».
«От вас требуется только одно: сказать «да».
Эта фраза вновь и вновь звучала в мозгу Гейл. Фраза, заставившая ее весь остаток ночи проворочаться на диване.
