Эндрю сел на угол стола.
— Просто глянул на это дело с другой точки зрения. — Он перевел взгляд на Гейл, а потом снова посмотрел на Криса. — И увидел, что улики против вас чересчур неопровержимы. Однако потом все усложнилось. Кто-то допросил Диану Тернер в самом начале расследования. Но вместо протокола я нашел в деле лишь сделанную от руки записку. Это была первая странность. Я видел записку сотню раз, но не мог свести концы с концами, пока вчера вечером не понял, что кто-то приказал установить за мисс Тернер тайную слежку. — Он кивнул на рассыпавшиеся по столу документы. — Я проверил это и, кажется, обнаружил причину всех ваших бед.
Гейл рассеянно смотрела на крышку стола. Неужели это значит, что Эндрю перестал видеть в Крисе врага? Судя по тому, что он говорил ей вечером, в это трудно поверить. Трудно, но можно. Впрочем, даже если он искренне хочет помочь Крису и передать ему сведения, которые помогут брату доказать невиновность, это ничего не меняет. Что бы ни говорил Эндрю, он лгал ей, использовал ее и разбил ей сердце. Во время короткой беседы Крис сказал, что она должна доверять Эндрю. Но она уже доверилась ему. И чем это кончилось?
Гейл отогнала от себя грустные мысли и сосредоточилась на документах. Тут были финансовые отчеты двух некоммерческих благотворительных фондов, сводная справка о портфелях ценных бумаг нескольких организаций здравоохранения, с некоторыми из которых ей доводилось иметь дело как врачу, несколько газетных вырезок и три досье со сделанными на принтере копиями фотографий каких-то людей.
Гейл взяла досье с фотографией красивой молодой женщины. Женщина улыбалась. На ней был строгий темно-синий деловой костюм, хорошо сочетавшийся с волосами цвета меда, собранными в замысловатый узел. И все же казалось, что в ее широко расставленных голубых глазах сквозит озорство. Диана Тернер, адвокат из Министерства юстиции. Гейл знала только то, что этой женщине грозит какая-то опасность. Эндрю сказал об этом Крису, после чего брат тут же согласился встретиться с ним. Видимо, эта молодая адвокатесса что-то значит для Криса. Любопытно…
Человека, запечатленного на второй фотографии, она узнала мгновенно. Крупные, резкие черты известного всей стране сенатора Чарлза Гилгуда. На третьем снимке красовался мужчина средних лет. Типичный итальянец с черными волосами, седоватыми висками и пронзительными темными глазами. Она прочитала подпись. Роберт Манчини. Человек, в хладнокровном убийстве которого обвиняют Криса.
Кристофер оперся о стол и начал рассматривать привезенные Эндрю документы.
— Эта записка пролежала в моем досье несколько лет. Почему именно сейчас? И почему именно вы? — спросил он.
— Я вошел в поисковую систему Бюро и увидел, что досье мисс Тернер засекречено. Это заставило меня занервничать.
Крис посмотрел на Эндрю.
— Но при чем тут она? Из-за меня?
Эндрю кивнул.
— Частично да. Но интуиция подсказывает мне, что за этим стоит желание крепче привязать вас к делу об убийстве Манчини и Крэга. — Он протянул руку и взял со стола газетную вырезку, в которой говорилось о крупном анонимном пожертвовании в благотворительный фонд помощи детям из малоимущих семей. — Мисс Тернер входит в совет директоров фонда Габриеллы Хантинг. Они присуждают стипендии девушкам из бедных семей, живущим главным образом в штате Вермонт и его окрестностях. Именно этот фонд дал ей стипендию для обучения в юридической школе. И именно этот фонд через два месяца после вашего исчезновения получил анонимное пожертвование в миллион долларов. Не думаю, что это простое совпадение.
— Похоже, — кивнул Кристофер.
— А это, — продолжил Дафф, вынимая из пачки какую-то официальную бумагу, — справка о состоянии банковского счета мисс Тернер, согласно которому она в течение трех лет каждые шесть месяцев получает сто тысяч долларов. Первая сумма поступила через два месяца после того, как фонд получил анонимное пожертвование. Но самое интересное, что через несколько дней после получения ста тысяч пятьдесят из них регулярно переводятся на счет детского дома Уэстморленда.
Крис поднял глаза и пристально посмотрел на Эндрю.
— Именно в этом детском доме воспитывалась Диана. Вы хотите сказать, что она замешана в это дело?
— О да, замешана, — скрестив руки на груди, ответил Эндрю. — Но, поскольку этот счет никак не связан с другими счетами мисс Тернер, а все они связаны между собой, держу пари, что эта леди понятия не имеет, что стоит четверть миллиона долларов. Уведомления о принятии вклада высылаются одному адвокату на Капитолийском холме, который по чистой случайности является старым приятелем некоего Гордона Стоуна, занявшего место покойного Манчини. Подпись на карточке похожа на подпись мисс Тернер, однако вы не хуже моего знаете, что подписи легко подделать.
— Но это бессмысленно, — сказала Гейл, взяв у Эндрю справку. — В конце концов до них добралась бы финансовая инспекция. Этот счет чрезвычайно подозрителен. На него наверняка обратили бы внимание.
Крис покачал головой.
— Нет, если у тебя есть доступ к одному из самых подробных файлов, имеющихся в распоряжении правительства. Дело не в этом. Встает вопрос: кто и почему.
— Кажется, я догадался почему, — сказал Эндрю. — Но тут начинается самое странное. — Он постучал пальцем по другой газетной вырезке. — И, если не ошибаюсь, куда более серьезное, чем можно себе представить. Два члена Верховного суда заявили, что в следующем году уходят в отставку. Насколько я знаю, в Капитолии идет страшная грызня. В финал вышли примерно полдюжины кандидатов. Один из них — тот самый член выездной судебной сессии, у которого мисс Тернер работала клерком еще студенткой. Другой — председатель верховного суда того штата, который представляет Гилгуд. За спинами обоих стоит старина Чарли. Его люди изо всех сил лоббируют этих кандидатов.
— Не поняла, — призналась Гейл, поднимая копии газетных статей. — При чем тут Крис? Это же случилось совсем недавно.
Эндрю посмотрел на нее сверху вниз.
— Не секрет, что Гилгуд поддерживает дома для престарелых и яростно оспаривает все, что уменьшает их значение в системе здравоохранения. В прошлом году Верховный суд принял решение в пользу домов для престарелых, предусматривающее выплату их владельцам и главным врачам премии за поддержание низких цен. Однако сейчас Федеральный арбитражный суд рассматривает апелляцию на это решение. Если дело будет снова передано в Верховный суд, возможен его пересмотр.
— Иными словами, если бы я работала врачом в доме для престарелых, то больше не получала бы премию за поиск альтернативного, менее дорогого способа лечения пациентов… — сказала. Гейл, пытаясь понять, куда клонит Эндрю.
— Именно так, — подтвердил Крис. — Вот теперь все становится на свои места. Верховный суд не стал бы пересматривать дело, поскольку решение уже было вынесено. Но поскольку состав судей меняется, слушание состоится и многие люди будут вынуждены потерять кучу денег. Если Гилгуд сделает членами суда двух своих ставленников, апелляцию можно будет отклонить без рассмотрения. После чего наш шалунишка сенатор продолжит получать мзду от владельцев полудюжины домов для престарелых со всех концов страны.
— Вы это точно знаете? — спросил Эндрю.
— Я знаю, почему были убиты Крэг и Манчини. Мы с Крэгом тайно следили за ними и должны были взять с поличным. Но кто-то предупредил Манчини. Он убил Крэга. Понятия не имею, кто убил самого Манчини. Знаю только, что это был не Гилгуд, потому что в ту ночь я не спускал с него глаз.
— Значит, это сделал тот, кто знал о каждом вашем с Крэгом шаге, — сказал Эндрю.
Крис кивнул.
— Единственными, кто знал о наших передвижениях, были руководители Бюро. Кому-то из них есть что скрывать, и этот человек пользуется мной как прикрытием.
Гейл перевела взгляд с брата на Эндрю. Она не верила собственным ушам. Те же ублюдки, которые
