Она осторожно пошла вперед. Идти было страшновато. К страху упасть и покалечиться примешивалось еще что-то. Что-то пугало Татьяну в этой темноте. То ли крики ночных птиц, то ли огоньки светлячков на кустах, то ли первобытный страх человека перед темнотой.
Нога провалилась в пустоту, Таня пролетела вперед и ударилась о землю. К счастью, не сильно. Она поднялась. Коленка немного болела.
Таня выбралась из неглубокой ямы и пошла дальше, имея твердое намерение свернуть шею, назло мужу.
Вдруг она уловила впереди какое-то движение. Таня остановилась.
– Нет, – ответил незнакомый голос, – мы не Юра.
Из темноты появились две фигуры и остановились перед Таней.
Выглянула луна и осветила незнакомцев. Таня обомлела. Перед ней стояли два солдата, как из кино про войну. Они были в плащ-палатках, в пилотках с красными звездами, на груди у них висели автоматы с круглыми магазинами. Такие автоматы Таня видела только в кино!
– Здравствуй, хозяйка, – сказал один.
А второй спросил:
– Нет ли, хозяйка, у вас в деревне фрицев?
Таня попятилась. Пять минут назад она вышла из совершенно обычного дома с электрическим освещением, где работал телевизор и висела обезьяна на унитазе. Она сделала несколько шагов в темноту и оказалась в месте, где творится что-то немыслимое и несуразное.
– Хозяйка, ты что – немая? – переспросил первый.
– Или глухая? – добавил второй. – Фрицы, спрашиваем, есть в деревне?
– Ка-ка-ка… какие фрицы?..
– Вот-вот-вот… вот с такими рогами! – передразнил первый и приставил к голове два пальца.
– Ты что, издеваешься над нами? Может, ты фрицам служишь?
– Ка-ка-ка… каким фрицам?.. Ребята, вы что, кино здесь снимаете про войну?
– Ага! Я артист Крючков! – ответил солдат потолще.
– А я артист Ильинский! – ответил солдат в очках. – Ты что, баба, совсем рехнулась?! Какое кино?! Мы тебя русским языком спрашиваем – немцы в деревне есть?!
Таня совсем растерялась. Она вдруг вспомнила, что читала в каком-то фантастическом рассказе, который ей подсунул Мешалкин, как главный герой пошел по городу, шел, шел, провалился в яму времени и очутился на сто лет назад. Быть может, с ней случилось то же самое?!. Какой ужас! Какой ужас! Но этого не может же быть! Не может быть! Это же был всего лишь фантастический рассказ! Фантастический! В жизни такого не бывает!..
– Немцы?.. Так год-то сейчас какой?..
– Какой-какой! Суровый военный год! Красная Армия теснит фашистские полчища!
– А ты, конечно, этого всего не знаешь? Ты что, дура?! Или психическая?!
– Как же фашистские полчища?!. Я же после войны родилась!
– Что ж с того! И мы – после войны.
– Это всегда так. Война пройдет, детей нарожают, а на следующей войне их убьют. А после новые опять родятся. И так далее…
– Сейчас 1999 год, – сказала Таня глухим голосом.
– Знаешь что, – процедил сквозь зубы солдат в очках, – ты нам, подруга, голову не морочь! Видали мы таких до хрена!.. Ну, а коли ты, того-сего, очки тут втираешь, то чего-то, значит, хочешь скрыть! А раз так, то ты, скорее всего, за фашистов! И мы сейчас с тобой разберемся на месте!
Таня никогда бы не поверила, что ее обвинят в пособничестве фашистам, да еще в такой темноте. Головой она, конечно, понимала, что всё что происходит – абсурд. Но глазами своими она видела бойцов, а ушами слышала их суровые речи.
– Я фашистка?! – крикнула она. – Да у меня дед на войне погиб!
– Дед за баб не ответчик!
– У тебя дед погиб, а Андрюха обе руки на войне потерял! Мог бы со спокойной совестью демобилизоваться и на вокзалах окурки собирать, а он не покинул поле боя! Теперь ногами воюет!
Тот, что в очках, подпрыгнул неожиданно высоко и ударил ногой по столбу с проводами. Столб переломился и рухнул. Провода натянулись и лопнули. Ночную темноту прорезали зигзагообразные разряды электричества.
