Отряд капитана Кселлоса без помех продвигался вперед. К полудню лесная дорога вывела людей на широкий наезженный тракт, знакомый Бельфеддору. Именно этим путем Ксеттос обычно водил свои караваны в Хингару.
До самого вечера отряд неспешно продвигался по широкой дороге. С наступлением сумерек лес, наконец, расступился, впереди лежала бескрайняя степь. Когда совсем стемнело, дорога уперлась в ворота большого постоялого двора.
Не так давно здесь стояли всего лишь большой тростниковый навес и сарай, где путники могли укрыться от непогоды, да загон для скота. Но с некоторых пор это местечко прибрал к рукам предприимчивый толстяк Абатур, бывший родом откуда-то из полуденных земель. Он умело воспользовался удачным расположением местечка на пересечении торговых путей, соединяющих древнюю Наккату с Отоммосо, Хингарой, Каттаном и Акатанией. В короткий срок Абатур превратил простую стоянку в огромный гостиный двор. На месте убогих построек выросли гостиные дома в два поверха[3] со множеством комнат, просторная трапезная, большие загоны, конюшни, склады, амбары и даже торговые лавки. Для спокойствия проезжих гостей и своего собственного Абатур даже обнес свое хозяйство высоким тыном. Когда же некоторое время назад сюда добрались строители Большой Императорской дороги, что пролегала мимо и должна была связать древнюю столицу Ногары Аттоко и новую – Отоммосо, вокруг раскинулся целый город – бараки для рабов, кухни, конюшни, мастерские, солдатские казармы. Здесь всегда было людно и оживленно.
Встретить отряд вышел сам Абатур. Он радушно приветствовал капитана – видимо, был давно с ним знаком. Слуги Абатура занялись размещением караванщиков и солдат Кселлоса. Два воина под присмотром самого капитана привязали Бельфеддора к специальному столбу на охранном дворе, где обычно ночевали узники, сопровождаемые из дальних провинций в столицу. Такие столбы возвышались по всему двору, в стенах блестели массивные бронзовые кольца, к которым приковывали особо опасных преступников.
Сегодня здесь было пустынно, Бельфеддору предстояло коротать ночь в одиночестве.
– Кто твой пленник, дружище? – поинтересовался Абатур, из любопытства увязавшийся за капитаном.
– Какой-то бродяга, – неохотно ответил Кселлос.
– Это его гиппарион? – спросил толстяк, похлопав Мрака по холке.
Гиппарион всхрапнул и обнажил крупные зубы, злобно покосившись на толстяка. Абатур поспешно отдернул руку.
– Отличный жеребец, – восхитился он. – За такого не жалко никаких денег.
– Вот потому-то он и побудет здесь, на охранном дворе, – проворчал капитан. – Не очень-то я доверяю твоим постояльцам.
– Ты меня обижаешь, – оскорбился толстяк. – Я не принимаю у себя конокрадов.
– Тебе-то откуда знать, кто здесь останавливается? – усмехнулся капитан. – В твое заведение каждый день приходит две сотни человек, и столько же уходит.
– Это верно, – вздохнул Абатур. – Народу много, за всеми не уследишь. Между прочим, я мог бы купить этого жеребца и избавить тебя от хлопот.
– Не облизывайся. Жеребец принадлежал купцу Ксеттосу и будет отправлен его наследникам.
– А мечи тоже его? – спросил Абатур.
Он вытянул из ножен один из мечей Бельфеддора, по-прежнему привязанных к крупу Мрака.
– О, боги! – изумленно воскликнул толстяк. – Взгляни, дружище! Это же сталь! Ты знаешь, сколько стоит такой клинок?!
– Не трогай ничего! – прикрикнул на него Кселлос.
Он отобрал у толстяка меч и задвинул его обратно в ножны.
– Из этого каравана тебе ничего не достанется. Всех людей и все добро Ксеттоса я сдам коменданту Паттоко.
– Что я в тебе ценю больше всего, друг, так это твою неподкупность и верность долгу, – уважительно, хотя и с изрядной долей иронии произнес Абатур. – Ты настоящий солдат.
Воины привязали жеребца к кольцу в стене. Капитан сам проверил надежность узлов на руках пленника и спросил напоследок:
– Чего-нибудь хочешь?
– Если можно, воды, благородный господин, – попросил Бельфеддор.
– Подайте ему воды, – распорядился капитан.
Один из солдат зачерпнул из бочки большим ковшом и поднес его к губам пленника. Опустив голову, Бельфеддор вдруг увидел собственное отражение и в ужасе отпрянул. Факел на стене светил довольно ярко, и бывший раб Ксеттоса смог разглядеть себя вполне отчетливо.
Ему было немногим более двадцати лет, теперь же на Бельфеддора смотрело из воды незнакомое, обросшее щетиной лицо с суровыми, даже грубыми чертами видавшего виды человека неопределенного возраста – с равным успехом ему можно было дать и тридцать лет, и пятьдесят.
«Надо же, – заметил демон несколько удивленно. – Оказывается, мы сильно изменились…»
– Мы?! – вскричал Бельфеддор вслух, не сдержавшись. – Это я изменился! Что ты со мной сделал?!
– Ты здоров, приятель? – недоуменно спросил капитан. – С кем ты разговариваешь?
Бельфеддор ничего не ответил. Капитан пожал плечами, затем жестом позвал воинов за собой и направился к воротам. Абатур поспешил за Кселлосом.
– Странного парня ты приволок, – заметил толстяк. – Он явно не в себе. Идем скорее, друг, я угощу тебя добрым вином. Недавно я купил таких девушек – кровь с молоком! Вот увидишь, тебе они понравятся. Мы славно проведем эту ночь.
Ворота захлопнулись, снаружи встали на страже два воина. Внутри охранного двора остались лишь Бельфеддор и Мрак.
– Как ты мог сделать со мной такое?! – разгневанно прошипел Бельфеддор, как только голоса капитана и Абатура стихли за воротами.
«Я сам не подозревал, что так получится, – ответил демон неубедительно и без тени вины в голосе. – Видимо, моя древность наложила печать на твою молодость.»
– Печать?! Да я просто старик!
«Не преувеличивай. Ты выглядишь, как нормальный зрелый мужчина. Лично мне нравится наше новое лицо, такой облик производит впечатление на женщин. И потом, посмотри на это дело с другой стороны – старее ты уже не станешь. Мы вообще не будем стареть и переживем всех, ныне живущих.»
– Мы что, бессмертны? – осторожно спросил Бельфеддор.
«Своей смертью мы точно не умрем. Я изменил тебя не только внешне, пойми это и прими, как должное. Хорошо бы, чтоб у тебя еще и мозги вправились.»
– Что ты имеешь в виду? – оскорбленно спросил Бельфеддор.
«Ты всю ночь собрался торчать у этого столба и безропотно ждать, когда тебя отведут на суд коменданта Паттоко? С нашим новым лицом тебя никто не узнает и не заступится. А если ты признаешься, кто мы есть теперь, нас убьют еще скорее. Нас ведь могут обвинить в смерти Ксеттоса. Я не для того вселился в тебя, чтобы принять смерть на плахе.»
– Отчасти такой приговор будет справедлив, – заметил Бельфеддор, печально вздохнув. – Ведь именно ты убил моего господина.
«А ты убил меня, – напомнил демон. – Я-то уже наказан, а вот тебя казнят ни за что.»
– Что же ты предлагаешь? – спросил Бельфеддор.
«Дай мне свободу действий! – свирепо потребовал демон. – Я разорву эти ремни и оружием проложу нам путь на волю.»
– Ты устроишь резню, а я этого не хочу. Мы не в стане врагов.
«Друзей я здесь тоже не приметил, – прорычал демон. – Не будь тряпкой, соверши наконец решительный мужской поступок. Глупо оставаться пленником и ждать смерти, когда можешь стать свободным.»
В этот момент послышался стук копыт, к столбу подошел Мрак и ткнул Бельфеддора носом в плечо.
– Он опять отвязался, – удивленно прошептал Бельфеддор. – Как он это делает?
«Даже глупая скотина стремится к свободе, – заметил демон. – А ты так и будешь покорно ждать своей
