Индра решил продолжить путь. В конце концов, ночь тоже – пора благодатная. Для души и для дороги. Однако в этот момент откуда-то выплеснуло услужливого человека. Перед самым носом Индры. Усталость не лишила оборванца любопытства.
– Поистине велик был тот, кто придумал такую повозку, – сказал навязчивый дружелюб. Заискивающе поглядывая на воина. Должно быть, ему хотелось поговорить.
Индра промолчал. Сумерки мешали Кунаре разглядеть все достоинства колесницы. А спрашивать о ней он не решался.
– Давно вы в пути? – спросил Индра. Без интереса. Просто пожалев маленького услужливого человека.
Тот, услышав обращённый к нему вопрос, задохнулся от нахлынувшего счастья:
– Пятый день. Всё идём и идём. Воду допили. Если бы сегодня не нашли источник, было бы худо.
Он всё время норовил снизу посмотреть на Индру. Как-то по-особому, услужливо вывернув голову.
– И куда идёте?
– Куда идём? В город идём. А может быть, ещё куда. Вот, решились пойти.
– Решились, значит?
– Трудное решение. Но пребывая в полном отчаянии, выбрали путь, – он осторожно потрогал колесо. – Какая славная вещь! Какая надёжная вещь! Ею можно спрятать себя от дороги.
Индра с любопытством посмотрел на Кунару. Тот попытался отыскать взаимопонимание. Взглядом. Вывернув голову. У маленького человека были совершенно бесцветные и совершенно круглые глаза. Правда, очень маленькие. Как у слепого.
– Зачем же выходить в путь, если от него прячешься? – глупо спросил Индра.
– Чтобы сохраниться, нужно прятаться.
– Обычно того, кто прячется, быстрее находят.
– Почему?
– Он привлекает внимание трусостью. Трусость как свойство тамаса обладает силой притягивания.
Услышанное встревожило Кунару. Индра одолел пренебрежение и участливо посмотрел на маленького человека:
– Воронка в воде втягивает плавающий хлам. Так? А бьющий родник, напротив, сносит.
– Да как же не таиться? Всякий может напасть. Жизнь человека ничего не стоит. Но разве это правильно? Разве правильно убивать людей?
Индра вздохнул.
– А кто их убивает? – спросил воин.
–Что?
– Я спрашиваю, кто убивает человека? Разве не сам человек?
Кунару кивнул.
– Вот видишь. Значит, человек убивает человека. И кого из них ты делаешь большим человеком?
– Пострадавшего.
– А я – того, кто прав.
– А кто прав? – робко запротестовал Кунару. —Тот, кто сильней?
Индра угадал в этом вопросе оборонительный сарказм слабости.
– Если ты сильней, тебя не убьют. Не придётся и выбирать. Вот и вся правда. Стрела попадает в труса.
– Это слишком однобоко, – улыбнулся Кунару. – Жизнь сложнее. Кто знает,
– Эй, Кунару! – крикнула женщина. – Где ты, бездельник? Сходи-ка за хворостом.
Маленький человек улыбнулся на крик:
– Зовёт меня моя крикуша. Пойду.
Индра равнодушно посмотрел ему вслед.
Воин запряг колесницу, ещё раз протянул ремни, смазал жиром шеи коней, под ярмо и, загородив плащом собачке путь под колёса, тронул коней в ночь.
Стена небес, стоявшая над лугом, была серой, как пыль на гусином крыле. Буланые шли твердо, дружно, свободно, не щадя землю копытами. Так, будто они другой свободы и не знали. Будто колесница приросла к их оконечностям, став ещё одной живой частью этого могучего, единого существа.
Внезапный удар сбил порывистый шаг коней, подбросил обезумевшие колёса. Должно быть, кочка не миновала летучего разгона упряжки. Да, трудно ездить ночью!
Но колесница выдержала. Буланые снова тревожили луг ровным шагом, унося Индру всё дальше в ночь.
