К ребенку отца допустили только через три дня, все это время в покоях вместе с королевой находилась только нянька.
Девочка была просто очаровательной: розовенькая, с синими глазками и золотистыми кудряшками, казавшимися мягким пухом из крыла ангела. Король в буквальном смысле не мог наглядеться на родное дитятко.
— Марта, как мы назовем наше чудо? — спрашивал король у своей супруги.
— Как тебе имя Эллария? Так звали мою бабушку.
— Это самое красивое имя, которое я когда-либо слышал. После твоего, конечно, дорогая, — он поцеловал королеву в висок.
Крещение Элларии было назначено на день первого снега, чтобы ее жизнь была такой же легкой и чистой, как этот снег. На церемонии присутствовали: король, королева, родственники со стороны короля, родственники королевы (феи, маги, колдуны, ведьмы и пара эльфов).
Для малышки выбрали самую лучшую крестную фею, которая должна была вести ее по жизни до достижения совершеннолетнего возраста. Как только подопечной исполнялся двадцать один год, фея покидала ее, по традиции давая последнее напутствие для вступления во взрослую жизнь.
Зал небольшой часовни утопал в цветах. Колыбель с малышкой находилась в самом ее центре, слева и справа на тронах восседали родители новорожденной, возле которых собрались родственники. Крестная фея стояла у изголовья, совершая магический обряд для защиты малышки во время церемонии.
Королева пригласила самую сильную фею для проведения обряда, но все равно очень нервничала, хотя и пыталась казаться счастливой. Король тоже переживал, но это было приятное волнение. Когда фея коснулась лобика девочки волшебной палочкой и произнесла: 'За сим нарекаю тебя Элларией, дочерью славного короля Филиппа Неотразимого и королевы Марты', — створки одного из окон по велению невидимой силы отворились, на пол посыпались цветные витражные осколки, подул ледяной ветер и перед собравшимися явился черный колдун Балтамор. Его лицо исказила гримаса злобы, глаза горели фанатичным огнем, а редкая бороденка встала дыбом, словно хвост подранного павлина.
— Я пришел за тобой, Марта! Теперь тебе никуда не деться, Магия больше не сможет защищать тебя, потому как ребеночек-то вот он. Ваши идиотские законы о продолжении рода так скоротечны. Ты это ловко придумала с дитем, Хранительница. Пока он был в тебе, ты могла спокойно существовать, потому как ни одна Магия не сравнится с той, что стоит у истоков жизни. Но теперь я сделаю то, ради чего жил все это время.
Королева посмотрела на своего мужа виноватыми глазами, в которых читалась мольба о прощении, ведь она использовала его в собственных целях.
— Почему ты ничего мне не рассказала?
— Прости, Филипп, я не могла, это слишком опасно и для меня и для тебя.
— Нет, моя милая врагиня, для тебя опасности не было, плод защищал тебя, а вот твой королек мог и пострадать, только я не связываюсь с таким ничтожеством, как простые смертные. Ты нарушила правила, королева, повлияв на судьбу обличенного властью, и родила от него ребенка, которого я теперь заберу себе.
Марта не ответила, она взмыла под потолок и оттуда начала метать в колдуна серебристые молнии, которые пролетали сквозь его тело, не причиняя вреда. Королева растерялась всего на миг, но это было достаточно. Балтамор появился у нее за спиной, одновременно находясь и внизу.
— Ты использовал морок? Как я не догадалась, что от такого подлеца как ты можно ждать чего угодно.
— Можешь называть меня, как тебе нравится, это уже не важно. Умри, королева Марта!
Балтамор сложил ладони вместе и направил их в сторону королевы. Из кончиков пальцев колдуна вылезли черные нити, похожие на змей, и собрались в плотный клубок. С шипением и треском он сорвался с пальцев и впился в грудь королевы.
— Марта! — король словно опьянел. Взгляд его в миг затуманился, закружилась голова. Филипп надрывно вскрикнул, но не смог сдвинуться с места, как и присутствующие гости. — Сделайте же что- нибудь, колдуны, феи, почему вы стоите? Помогите королеве! Я приказываю вам!
Но те лишь покачали головами, они не могли вмешиваться в эту битву.
Тем временем королева медленно опустилась на пол. Из рваной раны на груди вырвался столб света. С лица Балтамора ушла злоба, она сменилась растерянностью, а потом болью и ужасом. Свет прошил его тело насквозь и полетел дальше по часовне, ударяясь в стены, и, наконец, влетел в колыбель, где и потух. Сила выбрала для себя нового Хранителя.
— Это еще не конец! Я обязательно вернусь за тобой, Эллария, даже если мне придется ждать тысячу лет. Магия будет подчиняться мне! — колдуну едва хватило сил, чтобы раствориться в воздухе.
Отмершие гости и король бросились к телу королевы, но было слишком поздно, она не дышала.
— Что же теперь будет? — король обвел взглядом всех присутствующих и остановился на крестной фее. — Оживи ее, немедленно! Я знаю, что феи могут делать это! Отдай за нее свою жизнь, если потребуется!
Фея отрицательно покачала головой.
— Этого не должно было случиться, Балтамор прав. Марта нарушила правила, но ты не должен ее винить. Смертным ни за что не понять, почему мы иногда поступаем так или иначе. Моя помощь больше не нужна ни тебе, ни Элларии, я складываю с себя полномочия. До наступления совершеннолетия девочку будет хранить Магия, а потом она сама станет Хранительницей. Магия выбрала ее, и не в наших силах знать во благо это или во вред.
Так дочка короля обрела свою судьбу, но он поклялся, что никогда не расскажет принцессе, кто она на самом деле и кем была ее мать. За двадцать лет может многое измениться, а пока пусть жизнь ее будет безоблачной.
Вот только судьба распорядилась иначе, уже к пятнадцати годам Эллария поняла, каким даром она обладает. Король испугался за девочку, возненавидев тот день, когда встретил ее мать. Он не знал, как быть, и когда до наступления совершеннолетия принцессы оставалось совсем немного времени, прогнал ее из королевства, сказав, что не хочет жить с ведьмой не только под одной крышей, но и в целом мире, и не будет ему покоя, пока она находится рядом.
Филипп знал бунтарский характер своей дочери и понимал, что она обязательно спрячется там, где ее не найдет никто, даже черный колдун. Для всех Эллария была лишена права на трон и изгнана из родного дома. Расставание далось ему очень нелегко, но отцовское сердце стонало в разлуке и надеялось на чудо, которое позволит им с дочерью быть вместе.
Анапа. Май 2009 года
— Нам нужно спрятаться, Неженко вчера следил за мной на набережной, — объяснял Стас, повернувшись лицом к стене, пока Эллария осматривала себя с ног до головы на предмет нахождения следов возможного насилия. Ничего убедительного обнаружить не удалось, и она почти успокоилась.
— Что нужно этому стражу? — равнодушно спросила она, так как не чувствовала никакой угрозы для своей персоны.
— Если бы я знал. Уже можно повернуться? Я устал смотреть в стену.
Получив положительный ответ, молодой человек обернулся, и сердце его снова сжалось. Перед ним стояла растрепанная девушка в помятом платье и с очень грустными глазами.
— Тебе нужно принять душ и переодеться во что-то более подходящее.
— Душ? Это еще что такое?
Ближайшие полчаса Стас объяснял принцессе, как пользоваться душем и сочувствовал, когда в ответ она рассказывала о деревянной бадье с еле теплой водой, в которой у нее дома обычно проводят омовения. Потом долго пытался выпросить у знакомой горничной хоть какую женскую одежду.
