возможность предъявить доказательства невиновности обвиненных, и мы обещаем принять их во внимание. Но раз таких не нашлось, — добавил он почти без паузы, — тогда приступим.
— Стойте! — в зал вбежал запыхавшийся рыжий черт, тащивший за руку… Королеву Нижнего мира. — Остановитесь! Вы не тех казните, они не виновны. Рыжий подбежал к столбу, на котором висел Миша, и попытался развязать веревки, но его тут же отбросило в сторону.
— Да как ты посмел мешать НАМ? — взревел демон, член Суда Трех. — Ты хоть понимаешь, что тебя ждет за наказание?
— Простите меня, — взмолился черт, — но перед вами самозванцы, — он ткнул пальцем в клетки, где сидели притихшие Карения и Арчи. — Она, — рыжий подбежал к ведьме, — приняла облик королевы и обманула вас всех. Как вы этого не поняли?
Катя, которая тихо стояла в сторонке, сделал неуверенный шаг вперед, оказавшись в круге света. Все удивленно вздохнули, только судьи сохранили спокойный вид. Смерть взмахнула рукавом, прутья клеток исчезли, и вместо королевы все увидели разоблаченную Сурчак.
У Карении не выдержали нервы. Она поняла, что пошла неверным путем и попыталась перевести всю ответственность на несчастного Арчи, который перепугался еще больше и уже хотел последовать примеру ведьмы, но та не дала ему и слова вставить.
— Это все он, этот мерзкий вампир! Он меня на это совратил! Меня обманули, запутали! Я такая доверчивая!
Поняв, что перегибает палку и топить Арчи ей совсем невыгодно, она решила исправить ситуацию:
— Но я готова его простить и отпустить на все четыре стороны. Пусть идет, я не держу на него зла.
Карения попыталась изобразить раскаяние, но судьи ей не поверили.
— Обманывать Суд Трех нельзя, — устало произнес черт с серебристой шерстью, — за это придется ответить.
Он хотел сказать еще что-то, но не успел, потому как молчавший и словно зомбированный Кевин вдруг сорвался с места и налетел на ничего не ожидающего Арчи. Сверкнуло лезвие, и кинжал на всю длину до рукоятки вошел в грудь вампира. Арчибальд широко раскрыл глаза, словно сильно чему-то удивившись, и неожиданно улыбнулся в перекошенное злобой лицо молодого человека. Кевин повернул клинок в груди кровопийцы и резко вытащил его.
— Свободен, — тихо прошептал вампир и замертво рухнул к его ногам.
— Идиот! Что ты наделал? — Карения закричала на такой высокой ноте, что все вокруг невольно заткнули уши. — Будь ты проклят!
В тот же миг ее тело охватило пламя, и очень скоро от ведьмы осталась лишь кучка пепла.
— Мама, — молодой человек повернулся к алтарю, — я отдаю его жизнь за тебя.
Лилуйана вознеслась над жертвенным камнем. Ее охватило золотистое свечение, всего на миг, но это видели все. Затем она плавно опустилась возле Кевина и поцеловала его в щеку.
Через секунду веревки, опутавшие руки и ноги Стаса, спали, и невидимая сила так же плавно опустила его на землю.
— Что произошло? — потирая запястья, спросил он, сам не зная, к кому обращается.
— Вы свободны, — с едва заметной ноткой радости в голосе сказала Смерть, — за ваши жизни было уплачено.
— А как же Миша? — осмелился обратиться к фигуре в черном балахоне Стас. — Ему придется остаться здесь? — он не мог заставить себя произнести вслух то, что на самом деле ожидало его товарища.
— Да, — спокойно подтвердила фигура, — если конечно за него не будет внесена равнозначная плата.
Никто не заметил, когда рыжий черт успел выхватить из руки Кевина кинжал и вспороть себе живот. Он только прокричал:
— Еще никто во всех мирах не заботился обо мне так, как ты, Михаил. Я отдаю свою жизнь за твою свободу!
Тщедушное лохматое тельце рухнуло в пыль, а Миша, освободившись от пут, подбежал к нему и, встав на колени, стал гладить по грязной шерсти.
— Прости меня, я не хотел, чтобы все так вышло, — по его щекам катились крупные слезы.
— Смертный, ты сошел с ума? — подбежал к нему демон и, подняв за плечи, начал трясти. — Ты не можешь жалеть черта! Он же нечистая сила, твой враг!
— Он мой друг, — твердо ответил Мишка и вырвался из железных объятий.
В глазах демона сверкнул огонь.
— Все свободны! — прорычал он и хлопнул в ладоши.
Тело рыжего черта исчезло, и очертания зала начали расплываться, таять. Очень скоро туман перед глазами стал настолько плотный, что разглядеть что-то было уже невозможно.
Когда туман рассеялся, на круглой лесной поляне с высокой травой оказались пятеро: трое молодых людей и две девушки.
— Где мы на этот раз оказались? — Мишка смотрел на своих новых и старых друзей грустными глазами. Он до сих пор не мог поверить, что за его спасение была отдана чужая жизнь, пусть даже это черт.
— Не знаю, — ответила Эллария, — но точно не в Нижнем мире, и это уже хорошо.
Из травы послышался детский плач, и все, не сговариваясь, кинулись на звук. Первой подоспела Лилуйана. Она подняла с земли пищащий сверток, который в ее руках тут же успокоился и улыбнулся беззубым розовым ртом.
— Сын, — Ли расплакалась от накатившего счастья, — мой сын жив.
— Неужели все наконец-то закончилось? — неуверенно спросил Стас. — Нам больше не нужно убегать и спасаться от кого-то? А куда делась Катя? И что… — он замолчал на несколько мгновений и продолжил, — будет с Ли и Кевином?
— Всему свое время, — поспешила успокоить его Эллария, — мы обязательно получим ответы на все вопросы.
Ли и Стас стояли на берегу теплого моря. Оно было почти такое же, как и то, что свело их вместе.
— Ли, — робко начал Стас, — что ты будешь делать теперь, без крыльев?
Задать этот вопрос ему было безумно сложно, но, как он сам считал, необходимо.
— Буду жить, — просто сказала она, — ты ведь прекрасно чувствуешь себя без них? Да и потом, я не успела привыкнуть к крыльям, хотя и ощущала их всегда, просто не догадывалась, кто я на самом деле. Быть смертной не так уж и плохо.
Ли улыбнулась, но улыбка получилась очень грустной, вымученной.
Стас замешкался. Он явно хотел что-то сказать, но никак не решался. Он переминался с ноги на ногу, теребил край своей рубашки, даже покраснел.
— Нет, — Ли опередила его. — Я помню, что ты сказал там, на суде. Прости меня, Стас, но я тебя не люблю и мы не сможем быть вместе. Твоя миссия здесь выполнена, и тебе нужно возвращаться домой. Не беспокойся ни о чем, ты все забудешь, и лишь иногда воспоминания станут посещать тебя во снах, кошмарных снах. Но и это пройдет, время лечит.
— Я не хочу ничего забывать! Я люблю тебя! — упирался Стас. — Люблю и хочу бороться за свою любовь. Мы ведь можем быть друзьями?
Ли отрицательно покачала головой, а его вдруг окутало голубоватое сияние, в котором он очень скоро растворился.
Ли еще долго стояла на берегу, где только что они были вместе, и плакала. Серебристые слезинки падали на землю, но на том месте, где они разбивались, больше не распускались цветы. Очень скоро и она растворилась в голубовато-серебристой дымке.
