– А души убитых преступников? Что их ждет?
– Ну, это просто! – улыбнулся Судья. – Сначала очищение, затем – дозревание...
– То есть, они, в конце концов, становятся святыми?
– Да, но я бы им не завидовал... Очищение – это неперенесенная боль. Это трудно понять. Но вернемся к нашим баранам... Сейчас нам предстоит вспомнить ваши главные злодеяния... Затем мы поместим вашу душу, если сочтем это целесообразным, в тело современного аналога главной из ваших жертв рядышком с ее душой, именно в тот период, когда ваш современный аналог будет повторять ваши злодеяния. Таким образом, вы станете мучить самого себя. И так мы пройдемся по всем основным вашим жертвам. Потом настанет черед грехов перед самом собой. И лишь затем, если, конечно, вы выдержите испытание, мы сможем подобрать вам дальнейший способ существования. Вы сможете либо приобщиться ко всем существующим в мироздании душам и событиям, ощутить и насладиться всеми ландшафтами Вселенной, увидеть все, к чему стремиться сердце, испытать все счастье мира, либо, если вы прикипели к обычной, телесной жизни, вы сможете с нашей помощью выбрать себе плотское тело, которое соответствует структуре вашей души... Это сложно понять... Иногда тело лягушки оказывается предпочтительнее тела красавца и умника. Скажу сразу, что, к нашему сожалению, к первому способу существования души, мы его называем райским, готовы очень немногие... Лишь те, кто устал от зла.
– Устал от зла... Это – я... Но, знаете, внутри зла – сердце. А внутри добра – червячок...
– Вас, сударыня, подводит опора на разум. Да-с, на разум. А разум, поверьте, бесконечен, и от него нельзя оттолкнуться. Оттолкнуться можно от чего-то конкретного.
– От Библии?
– А почему бы и нет?
– Вряд ли я смогу понять что-нибудь на вашем уровне, если и на своем-то ничего не поняла... Мне ясно одно – вы будете лечить меня от земного.
– Ну, что ж, в таком случае приступим? – продолжил Судья после небольшой паузы, в течение которой он обозревал стену за моей спиной.
– В принципе, я готова. Но я не понимаю, как вы собираетесь 'достать' мою душу... Кто-то будет испытывать на мне мои же зловредности, кто-то выбьет мне глаз, кто-то вгонит в меня пулю... Моя душа зачерствела от сознания нормальности греха... И я заранее все и всех прощаю... Лечить надо чем-то другим. Добром, наверное. Но не страхом и болью. А у вас получается 'око за око'...
– Совершенно верно! “Око за око, зуб за зуб”. Итак, какие ваши проступки вызывают у вас наисильнейшие угрызения совести?
– Я лишила жизни несколько десятков преступников... Среди них были и отъявленные убийцы, и, возможно, случайные люди... У всех у них были матери, жены, дети, может быть, любимые собаки... Иногда мне казалось, что я не имела права вмешиваться в их жизнь. И мне становилось страшно, когда я понимала, что кто-то может вмешаться злом и в мою жизнь и в жизнь близких...
И я рассказала о своих жертвах... Кто они были, почему я их убила.
– Нет, это не угрызения совести... – вздохнул судья, когда я закончила исповедь. – А что касается ваших так называемых 'мук'... Вам бы родиться беспомощным калекой или, по крайней мере, отсидеть лет эдак десять в провинциальной российской тюрьме... Там вы бы поняли, чего стоят ваши описанные страдания. Но продолжим, однако. Чем бы вы еще хотели с нами поделиться?
– Что еще? Родители... Бедные, несчастные родители... У них было все – деньги, особняки, машины, но не было счастья. И я не любила их за это... Презирала... Что же еще? Я все забыла...
– 'Память мне подсказывает, что я сделал это, гордость говорит, что я не мог этого сделать. И память уступает...[37]' – чуть ехидно улыбнулся Судья.
– Да нет! Если бы я могла врать себе и другим – сидела бы в другом месте. И была бы душенькой... И вот еще что... Я уверена, что многое во мне от рождения и, значит, от вас... Когда у меня родилась дочь, и я увидела у нее, безгрешной, все проявления гнева и гордыни, двух смертных грехов от которых сама страдала всю жизнь, я поняла, что в ее будущих грехах и бедах, муках и простом человеческом горе буду повинна я – ее мать. А в моих грехах повинны мои родители. И так далее, вплоть до Адама... Так в чем тогда моя вина? В том, что не смогла смирить, изменить себя? Но это было бы самоубийством. 'Гордыня', – скажете вы. Но давайте, сделайте всех святыми, войдите в нас при рождении святым духом...
– Понимаете, сударыня, – начал Судья, улыбаясь одними краешками рта, – Все живое, в вашем случае – человек, должно само себя построить. Признаюсь, мне очень трудно с вами говорить. Понимаете, истину надо понять всю, а в вашем возрасте это практически невозможно... Вы многое постигли, многое довели до ума. Но, извините за вульгарность сравнения, вы коснулись истины, как гребень касается головы. Только зубьями. И то не всеми. Они должны стереться и волосы должны выпасть. Тогда все откроется и станет простым и понятным. И, как сказал один из ваших умников, человек начнет прощать бога...
А что касается нас... Мы не наказываем, а помогаем... Помогаем преодолеть чувство вины. Наказанием. Ведь мы, коли существуют бессмертные души, должны служить своего рода фильтром для них. Пусти смятенную душу в рай – его не станет. И поэтому мы вынуждены быть весьма бдительными. Но, к слову сказать, многие из нас выступают за большую для вас, смертных, открытость нашего общества...
– Ну-ну... Поездки туда и обратно. Экскурсии и путешествия на тот свет. И морг вместо таможни и ОВИРа...
– Нет, я имел в виду большую информационную открытость. Святые книги были ниспосланы давно, и многое с тех пор изменилось. И у вас и у нас...
Да... – продолжил он после длительной паузы. – То подселение вашей грешной души в души жертв, о котором мы говорили в начале беседы, вам явно не подходит... Вы оправдываете свою греховность греховностью родителей и, – тут он усмехнулся, – греховностью Создателя... Здесь есть доля истины – без греха нет добра, грех его оттеняет. На всех уровнях совершенства. На высоких уровнях, тех, которые позволяют пройти Фильтр, понятие о грехе несколько иное. Ну, представьте – вы негневны и не горды. Вы ведь мечтали об этом? И вы перестанете грешить? И перестанете страдать? Конечно же, нет. Но когда душа искупит ваши грехи и займет единственно возможное место в космическом вакууме, подчеркиваю – единственно возможное и уникальное место, исчезнет сама почва и для гнева, и для гордыни. Люди не могут быть одинаковыми... Каждый человек, каждое существо – это фрагмент бесконечной мозаики мироздания... Из них мы строим Вселенную. Возникнув из неживого, любое существо становится средством для изготовления бесценного фрагмента Вселенной с вполне определенными свойствами. Вспомнили
