согретое теплом ее тела, прошила холодная спица, слабо звякнувшая об пол далеко позади.
— Хорошо, — проговорил Сан немного напряженным голосом, и что-то блестящее вспорхнуло из недр статуи прямо ему в грудь. — Не пытайся их ловить. — Юноша показал Летте изогнутый метательный нож с четырьмя режущими гранями, сверкающими тщательной заточкой. Она еле успела оценить опасность такого подарка, а Сан уже метнул его, сбивая на лету следующий снаряд статуи. Плоская тарелка, расколотая своим предшественником, гулко звякнула о плиты пола, и в коридоре снова повисла нервная, гнетущая тишина.
Летта бросила быстрый взгляд на друга и опять увидела не то, что ожидала. Сан не смотрел на статую. Его глаза вглядывались куда-то в стену, на добрый шаг левее коварного «Метателя Смерти».
«Ну вот, говорил, что нужно быть здесь и сейчас, а сам застыл с отсутствующим взглядом», — подумала раздосадованная амазонка, но сразу же была вынуждена отказаться от своего поспешного вывода. Потому что меч Сана остановил шипастый маленький шар прямо перед ее грудью.
«Просто боковое зрение дает большую скорость реакции», — передал сатвист и, припав к полу, пропустил над собой что-то плоское, напоминающее смятый букет остролиста.
В следующую секунду Летта почувствовала возле своего лица какое-то движение и отшатнулась к стене с расширенными глазами и сжавшимся сердцем. Боли почти не было. Только теплая струйка пробежала по щеке, да локон срезанных волос мягко опустился на каменный пол. «Ух, гады, — задохнулась Летта негодованием и обидой, — обязательно в лицо целят!»
«Не отвлекайся! — возник в сознании предостерегающий голос Сана. — Раны будем считать после восьмого броска».
Он снова был чуть быстрее подруги, и граненые шары, скрепленные короткой цепью, закачались около смуглого предплечья, будто выточенного из темного тяжелого дерева.
— Думаю, теперь будет что-нибудь особенно гадкое, — медленно выговорил Сан, разжимая руку.
Получившая свободу цепь, влекомая гирьками, рванулась к полу, и Летта вдруг ощутила непреодолимое желание последовать ее примеру. Они упали одновременно, и девушка сразу почувствовала, что сделала правильный ход. В полумраке над ней пронеслось нечто темное, множественное и смертельно опасное.
— Что это было? — спросила она, поднимаясь.
— «Колючий ветер», — мрачно ответил юноша и, подняв руку к лицу, продолжил: — Это тридцать две иглы, способные пробить насквозь кожаную куртку.
Летта вдруг увидела черную точку на нижней части его предплечья. Точка излучала свежую боль.
— Вот и мне не удалось остаться сухим, — улыбнулся сатвист, стирая кровь со щеки подруги. — Царапина у тебя небольшая, если шрам и останется, то еле заметный.
— Игла прошла насквозь? — не слушая его, спросила Летта.
— Нет, вот она. — Сан показал ей бугорок, вспухший на обратной стороне левого предплечья.
— Ты уверен, что они не смазали колючки ядом? — Летта осторожно надрезала кожу своим ножом и, погрузив пальцы в чуть дрогнувшую плоть, извлекла короткую иглу со слегка утяжеленным острием.
Юноша ничего не ответил. Он уже что-то жевал, молча и деловито. Через минуту он поднес руку ко рту и выплюнул на рану темную массу какого-то растения. Липкий сок издавал приятный бодрящий запах.
— Смажь щеку.
— Угу. Отдохнем или пойдем дальше?
— Думаю, надо идти. Не люблю останавливаться на полдороге: мы прошли тридцать две статуи. Если я правильно угадал, осталось еще столько же.
За поворотом коридора манекены стояли гораздо плотнее. Они выстроились вдоль стен двумя рядами, и, проходя между ними, можно было попасть под удар двух, а то и трех сразу.
— Тут начинается самое интересное. — Сан слегка покрутил мечом, разминая кисть. — Придется двигаться быстро, а принимать решения еще быстрей. Самое сложное — увернуться от тех ударов, которые не успеешь блокировать или отбить. В тесном коридоре негде маневрировать, поэтому больше рассчитывай на меч и структуру тела. Возьми рукоять двумя руками.
Сан, говоря все это, не смотрел на Летту. Взгляд его был устремлен вдоль строя статуй. Он как бы впитывал образ коридора, ловя его запах, вслушиваясь в его настороженную тишину.
Он уже был там. Летта почувствовала, что предстоящее испытание тянет его к себе. Она физически ощущала изменения, происходящие в его теле.
Вот холодным пламенем засветился Центр Воли, наполняя Чашу Сердца ровным сиянием энергии творчества. Вот внизу живота терпким горячим вином потек Шар дань-тяня, и по жилам заструился возбуждающий коктейль веществ и энергий, проявляющий скрытое и пробуждающий дремлющее. Вот энергия Нефритовых Полушарий двумя тонкими, ослепительно яркими струйками потекла к дань-тяню, питая процессы плавления, подключая Печь Жизни к Источнику Мощи. Пора.
Сан двинулся вперед плавным, но быстрым шагом Скользящего По Грани. С лязгом первого удара гармония шагов кончилась, и между манекенами закрутился бешеный вихрь Абсолютного У Вэй. Только сейчас Летта поняла истинный смысл этого понятия. Недеяние отнюдь не означало Недействия. Можно было быть стремительным, как полет ласточки, и активным, как горная река, но при этом сохранять полное Недеяние. Главное — не совершать насилия над миром, не стремиться приспособить его к своим желаниям и капризам — просто соответствовать окружающему и меняться в гармонии с ним.
Сатвийский послушник двигался вдоль коридора быстро и уверенно. Он решал поставленную задачу, наслаждаясь возможностью поработать на грани доступного. И, может быть, отодвинуть эту грань еще на шаг, на миг, на век. Он был внутри задачи, он был ее частью, ее необходимейшим элементом. Он был собой.
— Что ж, пора и мне, — вслух проговорила Летта и, сглотнув сладкую слюну, рванулась в атаку.
Это был Бой. Удары сыпались со всех сторон, они дергали внимание амазонки во все три уровня, во все шесть направлений. Вдобавок ко всему некоторые манекены не стояли на месте, а перемещались. И пусть они сдвигались на какой-то шаг, но и этого было достаточно для десятикратного усложнения ситуации. Буквально в первые мгновения этого сумасшествия Летта пропустила прямой удар рукояткой копья в Солнечное Сплетение. Дыхание прервалось, кровавый туман начал заволакивать периферию. Стиснув зубы до боли в висках, девушка рвалась дальше. Силы возникали ниоткуда и, сгорая в огне воли, растекались по жилам лихорадочным возбуждением битвы. «Назад Пути нет!» — билась в мозгу упрямая мысль. Где-то на середине дистанции дыхание вернулось, и чудом не упавшее тело потеряло возможное оправдание. Падать было уже нельзя. Можно было победить. Можно и нужно. Эти два понятия неожиданно потеряли различия и обрели новый, общий смысл. Будущее непрерывно рождалось, и Летта управляла этим процессом, вовремя отсекая боковые ответвления, игнорируя проблему выбора. Будущее рождалось здесь и сейчас. Единственное Будущее. То, что надо. Вариантов не было. Был Бой.
Мимо последней статуи Летта промчалась, уже ничего не видя. Если бы Сан не был Саном, она зарубила бы его. Даже оказавшись в стальных тисках его захвата, девушка некоторое время ожесточенно дергалась, всхлипывая и кусая губы. Горячка боя отпустила ее лишь после акустического удара, нанесенного Саном мощно и своевременно. Ей, конечно, рассказывали, что сатвийские монахи могут повергать врагов силой своего крика, но не до такой же степени…
— Ты что, не мог отхлестать меня по щекам? — выдавила Летта, обретя способность говорить.
— Видишь ли, руки у меня были заняты, а для ударов ногами дистанция подходила мало. Кроме того, я сильно опасался за свою жизнь.
— Издеваешься?
— Ничуть! Ты бы видела свои бешеные глаза. Я до сих пор удивляюсь: почему на моем лице нет ожогов?
— Ну, кончился наконец этот треклятый Металлический Коридор?
— Осталась последняя статуя. — Сан указал на огромного, ощетинившегося сталью черного паука с десятком многосуставчатых лап. Лапы были вооружены ножами разной формы — от изогнутого «лунного рога» до извилистого «бивня повелителя вод». Четыре сустава на каждой из них позволяли манекену наносить сколь угодно сложные удары в любом месте окружающего пространства. Паук был так пропитан магическими флюидами, что казался почти живым. — По-моему, этим монстром должны управлять минимум четыре человека, — предположил Сан, медленно сжимая и разжимая кисть пострадавшей руки.
Летта сосредоточилась. Сначала ей не удалось ничего разглядеть за мутной завесой защитного блока,
