этой глупой, хлопотной и совершенно бесполезной истории с фильмом.
«И что же мне теперь делать...» - тоскливо думал Белов, подходя к гостинице.
На пустой стоянке сиротливо стоял «бумер», выделенный ему братьями Боричевыми, Решение созрело мгновенно. Саша подошел к шоферу, скучавшему у автомобиля, и хмуро приказал:
- Заводи свою колымагу, сейчас поедем ... Через полчаса черный БМВ покинул Североуральск, увозя в своем салоне Белова, как казалось ему - навсегда.
В Екатеринбурге Саша снова попал в руки гостеприимных братьев, но на этот раз возражать против «культурной программы» он не стал.
Стараясь заглушить ноющую в груди тоску, он бросился в загул, как в омут. За неделю, проведенную в охотничьих угодьях Боричевых, Белов выпил, наверное, бочку спиртного самых разных сортов и видов.
Наконец, устав от пьянства и заполучив вместо душевного покоя одну только головную боль, он сел в самолет и полетел домой, в Москву.
ХХХII
Ольга восприняла возвращение мужа с тем же равнодушием, что и его отъезд. Несмотря на разрыв с Аней, отношения между Беловымы не улучшились ни на йоту. Почему - Саша не мог понять. Вроде бы никаких скандалов и ссор между ними не случалось, но тем не менее трещина, возникшая после памятной разборки в кабинете главврача, затягиваться никак не желала.
Временами Белову казалось, что виной этому была Олина бабка. Жена часто проведывала ее на старой даче, иногда жила там неделями, и каждый раз возвращалась оттуда в какой-то странной задумчивости. Словно старалась решить для себя что-то важное и никак не могла сделать окончательный выбор. Нечастые попытки Белова пробиться сквозь отчуждение жены кончались, как правило, ничем. Она легко уступала мужу, оставаясь, впрочем, при этом все такой же безучастной и, по большому счету, чужой.
Общение их сводилось лишь к незначительным разговорам за ужином, Саша уже забыл, когда Оля последний раз звонила ему на работу. Поэтому когда в его кабинете раздался звонок жены, Белов изрядно удивился.
- Саш, я только что от Кати, - явно взволнованно начала Ольга. - У нее крупные неприятности ...
- Что случилось? - напрягся Саша.
- Помнишь, она говорила про частный роддом?
- Ну конечно.
- Так вот, они из-за дефолта крупно прогорели. В чем там конкретная причина - я не знаю, но ... - голос жены дрогнул. - Саш, Катя продает квартиру!
- Как? Зачем? - растерялся Белов.
- За долги! Послушай, она просто не в себе, ревет белугой и ... Ты бы съездил к ней, а?! - Уже еду! - бросил Саша в трубку, вставая из-за стола.
- Саша, она просила пока ничего тебе не говорить ...
- Ладно, разберемся!
Он нажал кнопку звонка и прислушался. За дверью послышались торопливые шаги и голос тетки:
- Минуточку ...
Говорила она явно в нос. «Так и есть - плачет ... » - подумал Саша.
Вскоре щелкнул замок и дверь отворилась.
Увидев племянника, Катя растерянно охнула: - Саня ... Как ты здесь ...
Белов медленно встал, смахнул со лба выступивший пот и шагнул к продюсеру.
- Что же ты, Андрюша, чужую технику ломаешь? Так и до беды недалеко ... - угрюмо сказал он, хлопнув Кордона по сгорбленной спине. - Нехорошо, дружок, нехорошо ...
Кордон не шевелился, он словно превратился в соляной столб. Саша вздохнул и направился к выходу из цеха. Больше ему здесь делать было нечего.
- Так, понятно, и что же вы решили предпринять? - продолжил свои расспросы мрачный как туча Белов.
- Продать свои квартиры ... - всхлипнула Катя.
- А жить ты где собиралась?
- Так Танина квартира пустует ... - пролепетала тетка. - Бот я и подумала ...
- Ах ты подумала?! .. - рявкнул во весь голос Белов, дав, наконец, волю душившему его гневу. - А ты не подумала, Катя, что у тебя есть племянник, у которого этих долларов - как грязи?
- Санечка, так я хотела тебе позвонить ... - размазывая слезы, принялась оправдываться тетка.
- И что ж не позвонила?!
- Мне запретили, Саня ... Сказали - мы и
так у тебя на крючке ... А Седлецкий говорит: он бандит, он нас всех на счетчик поставит ...
Катя уронила голову на руки и затряслась в рыданиях. Белов вскочил на ноги, его просто трясло от ярости, он, захлебываясь, орал:
- Как ты могла послушать этого идиота, Катя? Как ты могла? Ты - единственный родной человек, который у меня остался! Ты помнишь, как я рыдал у тебя на плече, когда мы хоронили маму? Ты помнишь это, Катя? Поверь, я могу подарить тебе этот роддом так же легко, как ты даришь мне галстук на день рожденья! Да и не в этом дело! Для чего вообще нужны деньги, если не помогать родному человеку? Для чего они мне тогда? Ты меня убила, Катя! Просто убила, понимаешь?
Вдруг раздался звонок в дверь. Красный как рак Белов, чертыхнувшись, бросился к двери. На пороге стояли двое рослых кавказцев - надменных и нагловатых.
- Ты квартиру продаешь, да? - не поздоровавшись, спросил один из них.
- Валите отсюда, ничего здесь не продается! - рявкнул взвинченный Белов и потянул на себя дверь.
Кавказец подставил ногу, не давая двери за-хлопнуться, и вытаращил глаза:
- Как не продается, а?! Ты что гонишь?
Я час назад с хозяйкой говорил! Сказала - приезжай, смотри, понравится - покупай' Я задаток привез, а ты говоришь - не продается! Ты вообще кто такой, а?
- Я сказал - валите! - Саша, потеряв терпение, что было сил вмазал кавказцу 'между глаз и захлопнул дверь.
В тот же миг на дверь обрушился град ударов. Кавказцы орали благим матом, охаживая дверь ногами. Несчастная дверь ходила ходуном и вряд ли долго выдержала бы такой напор. Белов достал телефон, ткнул кнопку и бросил в трубку:
- Четвертый этаж, живо!
Через минуту удары в дверь прекратились, послышался короткий шум борьбы и – следом – чьи-то жалобные стоны. Саша выглянул на площадку - оба кавказца лежали, уткнувшись носом в пол, над ними стояли двое из Беловской охраны.
- Куда их, Александр Николаевич? - спросил один ИЗ них.
- Пусть проваливают, - буркнул Саша. - Только сперва выбейте из их мозгов этот адрес, чтобы духу их здесь не было!
Он закрыл дверь и, опустив голову, прислонился к ней спиной. В комнате продолжала плакать Катя. Белов постоял так минуту-другую, потом прошел на кухню и, склонившись над раковиной, стал жадными глотками пить прямо из-под крана противную, пахнувшую хлором водопроводную воду. С каждым глотком ему становилось легче, наконец он выпрямился и вытерся льняным кухонным полотенцем.
Вспышка гнева прошла, осталась только щемящая жалость к плачущей в соседней комнате женщине. Саша набрал в стакан воды, закрыл кран и вернулся к тетке.
- Ладно, Катя, все, забыли ... - он поставил перед ней стакан и мягко провел ладонью по ее вздрагивающему плечу. - Выпей вот и успокойся ... И скажи мне, ради бога, кому и куда перечислять деньги
