Богами и о Великой Битве, в ходе которой в яростной схватке погибли Древние Боги-создатели и большинство разумных существ, сражавшихся друг с другом; о наступившем после хаосе и деградации разума, лишенного Божественной мудрости; о мирах с разумной жизнью – не обязательно человеческой и гуманоидной – которые оказались разобщены пространством и ненавистью.
Себя же Повелители называли продолжателями дела Великих Первых Богов, несущих людям древние знания и умения. Повелители внешне не отличались от людей, но имели такие машины, которыми не обладали наши предки даже до Потопа. Их космические корабли позволяли перемещаться в межпространстве с невероятной скоростью, а воссозданные Порталы Прямого Перехода (ППП) открывали доступ в другие Измерения. Так они нашли и нашу Подсолнечную. Теперь возле одного из наших новых городов – Муравейника – Повелители построили ППП, связавший нашу планету с другими планетами, входящими в Сеть Повелителей. Любой житель Подсолнечной мог отправиться в путешествие по другим мирам, а к нам стали прибывать гости с иных планет. Правда, наша залитая водой бедная планета мало кого интересовала, да и у нас желающих пуститься в странствия нашлось немного. Подсолнечная была одним из самых далеких уголков Сети, и всех ее жителей это положение вполне устраивало…
Наверное я задремал, убаюканный своими мыслями, потому что вначале принял крики часового за сон. Но топот выскакивающих на палубу людей и их возбужденные возгласы быстро вернули меня к реальности.
– Подъем! Тревога! – Надрывался матрос-наблюдатель, дежуривший на высокой башне посередине баржи. – К оружию!
Я не привык спать в душной тесной каюте, которая полагалась мне, как пассажиру баржи, и предпочитал проводить ночь на верхней палубе, под открытым небом. Куртка с капюшоном и штаны из шкуры гигантской змеи-анакванды прекрасно защищали от холода и ночной сырости. Копье с наконечником из острозаточеного рога ската-ползуна, которое с трудом помещалось в каюте, здесь, на палубе, казалось вполне уместным и придавало уверенности. Да не один болотник старше трех сезонов дождей не смог бы заснуть среди Болота, пусть даже и на барже, не чувствуя под рукой надежного оружия. Сейчас же было похоже, что копьем мне скоро придется воспользоваться.
На большой двухпалубной барже находилось не менее полутора десятков матросов, и сейчас все они приготовились защищать свои жизни и жизни пассажиров, быстро заняв свои места вдоль бортов и сжимая в руках факелы и длинные копья с зазубренными стальными наконечниками. Гребцы на нижней палубе втянули внутрь весла и закрыли уключины ставнями. Мы же, путешественники и купцы, готовы были сражаться, образовав вокруг надстроек на палубе вторую линию обороны. Правда, пока еще было неясно, кто на нас напал и что нам угрожает.
Тем временем Грас Торп, одним из первых появившийся на палубе, вскарабкался на смотровую вышку и направил свет прожектора назад, осветив черную воду. Оказалось, что я проспал довольно долго, мы уже выбрались из зарослей камышовника и плыли сейчас по широкой протоке, может быть даже по самой Торной Дороге, которая начиналась в порту Муравейника и проходила через все Болото до открытого океана.
– Это Торная Дорога? – Тихо спросил я своего соседа, пожилого бородатого купца-болотника, который вез в Муравейник шкуры анакванд. Мы познакомились еще позавчера. Его звали Толд из клана Змееловов.
– Да. Тс-с-с! – Прижал он к губам палец. – Слушай.
Только тут я понял, что все люди вокруг меня, затаив дыхание, вслушиваются в звуки Болота, стараясь определить, откуда исходит опасность. И еще я понял, что само Болото затихло. Не слышно было ни криков ночных птиц, ни стрекотания насекомых, ни вздохов водяных свиней в густых зарослях. Надвигалось нечто, что заставило стихнуть даже ветер.
– Там, сзади, – вполголоса сообщил дежуривший на вышке матрос, – я слышал какой-то мощный плеск. Это что-то очень большое.
Луч прожектора методично обшаривал черную поверхность воды, высвечивая небольшие островки ряски, обломки деревьев и плавучие растения. Грас Торп не напрасно считался одним из самых лучших купцовболотников. Его баржа походила на маленькую плавучую крепость, постоянно готовую к обороне. Пожалуй, я мог бы назвать лишь трех-четырех известных мне хищных животных Болота, которые были в силах бы разломать баржу, сделанную из стволов пустотелого, очень прочного и легкого, высушенного бамбака. Правда, все они водились дальше к югу, и едва ли стали бы охотиться на широкой и глубокой Торной Дороге. Но, наверное, моряки Граса Торпа встречались и с другими порождениями Потопа, слишком уж напряжены они были сейчас.
И их худшие опасения подтвердились. Наконец-то прожектор, направленный далеко назад, осветил то, что издало плеск, настороживший часового. На пределе возможностей мощного светового луча, когда он почти рассеивался в окружающей баржу ночной мгле, над водой показался треугольник, медленно догоняющий нашу баржу.
– Плавник. – Я не понял, кто это произнес, но по выражению голоса сразу догадался, что ничего хорошего это не предвещает.
– Акула. – Тихо сообщил с вышки Грас Торп, но его расслышали все стоящие на палубе. – Большая океанская акула. Очень большая.
– Как она очутилась тут, в пресноводной протоке? – Услышал я голос с другой стороны баржи.
– Такое иногда бывает. – Ответили ему. – Акулы охотятся на границе океана и болота и случайно забредают в протоки.
– Но такая большая рыбина еще никогда не заплывала так далеко.
– Может, и заплывала, да только те, кто с ней встретился, уже не могли об этом рассказать. – Не очень оптимистически заметил кто-то.
Тем временем плавник приближался. Он все отчетливее виднелся над водой и постепенно увеличивался в размерах.
– Она всплывает. – Без всякой интонации произнес хозяин баржи.
– Это плохо? – Задал вопрос купец Толд.
– Сейчас узнаем.
Плавник акулы замер примерно в ста шагах позади баржи. Интересно, а как близко ее голова? Внезапно где-то позади раздался громкий всплеск, и резким рывком плавник дернулся вперед.
– Приготовить копья! – Скомандовал Грас Торп.
Каждый матрос обмакнул наконечник своего оружия в висящий у пояса сосуд с ядом, а потом направил его в сторону быстро приближающегося чудовища. Я тоже сжал в правой руке свое копье, а левой нащупал на поясе флягу с вытяжкой из ядовитых желез рогатой жабы.
– Без команды не колоть! – Предупредил капитан. – Может, она проплывет рядом. Да и яд ее сразу не возьмет. Когда она будет биться в судорогах, от баржи точно ничего не останется.
– Вижу голову! – Прокричал рулевой с кормы. – Плывет мимо нас. Ух, какая огромная!
Я находился в четырех шагах от борта баржи и не мог заглянуть через него. Но я почувствовал, как волна, расходящаяся перед носом акулы, перекатилась под баржей. А потом вдоль борта прямо перед моими глазами величественно проплыл плавник акулы. Он возвышался над палубой на два человеческих роста. Он был серо-черный и влажный. Его край был разорван, или, вполне возможно, кем-то здорово покусан. Кожу местами покрывали колонии ракушек, а на самом кончике плавника гордо восседал шевелящий клешнями краб-бокоплав.
– Да она длиннее баржи! – Выдохнул рулевой. – Шагов восемьдесят в длину, не меньше.
– Она скребет брюхом по дну. – Определил стоящий прямо передо мной матрос, перегнувшись через борт и осветив факелом спину чудовища.
Через некоторое время, которое мне показалось вечностью, так же бесшумно и торжественно вслед за плавником проследовал хвост, точнее, его верхняя лопасть, торчащая над водой. Он был еще больше, чем плавник. И неудивительно, ведь ему приходилось толкать вперед гигантскую тушу ужасного океанского хищника. Сейчас же акулий хвост едва заметно двигался вправо-влево, хотя и этого было достаточно, чтобы заставить большую баржу раскачиваться на поднимаемых им волнах.
Акула прошла мимо нас, не сделав даже малейшей попытки напасть или хотя бы попробовать на зуб. Хотя, подумал я, прикинув, какова должна быть пасть у этого чудовища, одного укуса было бы достаточно,
