уверенности.
Но мы недооценили обитателей леса. Первым забеспокоился Боцман:
– Что-то слишком долго нет наших охотников.
– Может, они никак не найдут добычу? – Высказал предположение Молотила.
– Не похоже. – Буркнул Рогатый. – Не нравиться мне этот лес. Слишком тихий какой-то.
– Да уж, это тебе не море, где вражеский корабль виден еще на горизонте. – Согласился Боцман.
– Что будем делать, Капитан? – Спросил Рогатый.
– Подождем еще немного.
Мы продолжали обустраивать место отдыха, но при этом не переставали следить за стеной леса, с трех сторон окружающей наш полуостров.
И все равно никто из нас, даже колдун Крысолюб и волшебница Дилл Хамай, не почувствовали приближающейся опасности. Дилл потом объясняла мне, что лесные жители настолько естественно вжились в окружающую среду, что не создавали в магической ауре леса возмущений больше, чем, к примеру, кузнечик или бабочка. Но это было уже потом. А тогда, когда внезапно из древесных крон вылетела туча маленьких острых стрелок-игл и накрыла наш маленький лагерь, было не до выяснений, как и почему мы так глупо попались.
Я одновременно почувствовал несколько слабых уколов, похожих на укусы насекомых, увидел тонкие деревянные иголки, впившиеся в кожу и услышал отчаянный крик Капитана:
– Занять круговую оборону! Враг со всех сторон!
Я попытался вскочить, но внезапная слабость сковала мое тело. Прежде чем глаза застлала темнота, я успел увидеть, как вокруг меня падают на землю Головорезы, подобно мне утыканные со всех сторон метательными снарядами так и не показавшихся из леса неведомых лесных воинов.
Когда я очнулся и попытался пошевелиться, то обнаружил, что мои руки и ноги надежно связаны. Я открыл глаза и обнаружил, что сижу на земле, привалившись спиной к бревенчатой стене. Эта невысокая, в человеческий рост, стена, ограждала круг диаметром шагов в пятьдесят. В самом центре хорошо утоптанной земляной площадки стоял толстый деревянный столб, покрытый тонкой прихотливой резьбой. Все изображения были как-то странно искажены, стилизованы, но тем не менее их смысл был мне ясен. Там можно было различить и человеческие фигуры, и деревья, и цветы, и лодки странной формы, и совершенно невообразимых животных.
Я повертел головой и увидел, что вся Команда Головорезов рядком рассажена вдоль стены этого, несомненно, человеческого сооружения. Большинство еще спало, громким храпом оглашая окрестности, а кое-кто уже просыпался, сонно озираясь и пытаясь освободиться. Но все мы были опутаны какой-то липкой серой паутиной, которую я как ни пытался, разорвать не смог. Нам оставили одежду, но все оружие и запасы были свалены на противоположной стороне площадки неопрятной бесформенной кучей.
С огромным облегчением я отыскал глазами Дилл и Килеану, которые находились на правом фланге нашего сонного строя. Обе девушки еще спали. Но зато не спал Учитель Яманубис, сидевший слева от меня. Между нами находился сладко посапывающий во сне Косой – значит, наших охотников постигла такая же участь, как и остальной отряд.
– Доброе утро! – Поприветствовал меня Учитель, жизнерадостно улыбаясь.
– В этом идиотском мире нет ни утра, ни добра. – Промямлил я непослушным языком. Лицевые мышцы, похоже, долгое время были парализованы, как и мускулы всего тела.
– Напрасно ты так пессимистичен, Рен. – Учитель казался совершенно удовлетворенным нашим теперешним положением. – Мы почти у цели.
– У какой еще цели? И вообще, что с нами случилось?
– Нас захватили в плен лесные жители. Их стрелки смазаны усыпляющим и парализующим составом. А связали нас нитями гигантского паука, которые они тут используют и в строительстве, и при охоте.
– А как же Вы, Учитель? Неужели и на Вас, бессмертного Бога, подействовал этот яд? И почему бы Вам не порвать свои путы и не освободить нас всех? Я уверен, Вы это можете!
– А зачем? – Пожал плечами Яманубис. – Иногда следует доверять Судьбе и плыть по ее течению. Когда нас связали и потащили на юг, я решил, что глупо сопротивляться. Лесовики знают тут все тропы и приблизят нас к моему Южному Храму гораздо быстрее, чем мы бы топали своими ногами. А если я вас освобожу сейчас, то за этой стеной находится около тысячи лесовиков, которые опять утыкают вас своими стрелами. Я тут послушал их разговоры и понял, что в нашу честь они хотят устроить что-то вроде праздника. Если мы себя хорошо покажем, нас отпустят подобрупоздорову, а если нет… тогда и воспользуемся силой.
В это время сверху на обнесенную деревянной стеной площадку спрыгнули несколько человек. Странно, но выглядели они почти как жители Зоны Болотных Лесов на моей Подсолнечной. Наверное, одинаковые условия жизни на столь разных планетах привели к развитию одинаковых внешних признаков. Местные лесовики были длиннорукие, длинноногие, очень подвижные и чем-то напоминали шустрых ящериц как фигурой, так и заостренными лицами с узкими щелочками глаз. Еще более усиливали сходство лысые головы с нанесенной на них и на плечи причудливой татуировкой. Если бы у местных жителей существовали врачи ген-конструкторы, то они, наверняка, обзавелись бы острыми когтями для лазания по деревьям, какими щеголяли лесовики на Подсолнечной. Здесь же обитатели леса носили перчатки с шипами на ладонях. Из одежды на них были только сплетенные из тонких лиан и листьев килты.
Держа наготове заряженные духовые трубки, лесовики осмотрели наш сонный отряд. Потом они начали что-то горячо обсуждать, резко жестикулируя. Их голоса напоминали певучие птичьи трели. Каждое слово в их языке содержало очень много информации. Наверное, охота в лесных дебрях заставила приспособить человеческую речь к быстрой передачи большого объема информации. Благодаря гипноообучению Учителя я понимал отдельные слова, но не всегда полный смысл сказанного доходил до меня. Сейчас они, кажется, спорили, следует ли вновь усыпить проснувшихся чужаков, или же подождать.
– Кабудай идет! Кабудай идет! – Послышались крики из-за стены.
Как я уже понял, Кабудай – это одновременно и имя, и титул. Чтото вроде местного короля, жреца и бога в одном лице. Хотя эта должность была выборная, Кабудая считали не человеком, а высшим существом, чьи слова и дела никогда не подвергались сомнению. Его власть над своими подданными была абсолютной и безграничной. И этот Кабудай должен был сейчас решить нашу судьбу.
На площадке появилось еще несколько человек, среди которых выделялся один – он единственный носил длинные волосы, в которые были вплетены разноцветные птичьи перья. Этот человек казался высоким потому, что рядом с ним остальные лесовики старались пригнуться, сжаться, выказать предельное почтение. Он держался чрезвычайно надменно, своими узкими раскосыми глазами глядя как бы сквозь своих соплеменников, и каждое его слово встречалось низкими раболепными поклонами. В правой руке он держал резной деревянный посох, которым упирался в землю при ходьбе. Я сразу же понял, что этот человек и есть Кабудай.
Приблизившись к нам, Кабудай медленно и хладнокровно оглядел приваленных к стене связанных людей. Его взгляд немного задержался на Яманубисе, который был ниже всех в отряде, и на девушках, которые уже пришли в себя.
– Кто у вас главный? – Спросил он на языке Команды Головорезов.
Мы переглянулись. А действительно, кто? Капитан, который возглавлял свой отряд Головорезов? Яманубис, который вел нас на юг? Килеана, Императрица Повелителей? Дилл Хамай, ради спасения которой мы вступили в борьбу с Пулай Худом?
Яманубис взял на себя инициативу и попытался объяснить Кабудаю, что как такового «главного» у нас нет. В разных ситуациях командование принимает на себя тот, кто лучше других разбирается в данном конкретном деле. Это позволяет нам выпутываться из самых разных неприятностей, с которыми бы не справился кто-то один.
Кабудай выслушал Учителя и процедил сквозь зубы, обращаясь скорее не к нам, а к раболепно внимавшим ему подданным:
– Жалкие дикари, недоразвитые людишки. У них нет Кабудая, который определяет, кому жить и кому умереть, кому смеяться и кому плакать, кому есть и кому голодать. Варвары!
Капитан открыл рот, собираясь что-то сказать, но Яманубис подал ему знак, и он промолчал.
– Почему вы вторглись в наш лес? – Снова спросил Кабудай.
