Орден Сталина

ему крайне необходимо с тобой переговорить. Оставил телефон – больничный, конечно, но друга твоего позовут. Там, возле аппарата, лежит бумажка с номером.

И Николай кинулся звонить.

Миша взял трубку сам, после первого же гудка – как видно, ждал у телефона.

– Алло… – натужно произнес он.

«Психует Мишка», – решил Скрябин и бодро выкрикнул в трубку (отец стоял рядом, даже не подумал отойти):

– Ну, как ты там, больной? Всё в порядке? Наши дела благополучно улажены, если тебя это…

Но Миша перебил его:

– Слушай, Колька, чего скажу…

И по одному только его голосу: примороженному, словно у Кедрова едва ворочался во рту язык, – Коля понял, что собирается сообщить ему друг, еще до того, как тот выдал свою сенсационную новость.

Некоторое время Скрябин слушал Михаила, не говоря ни слова в ответ, только косился на отца; но тот всё не уходил. И потому Коля, вздохнув, произнес в конце концов:

– До завтрашнего утра ничего не предпринимай. Сиди в своей палате, даже в уборную не выходи. Пусть сестра принесет тебе «утку». А завтра я приеду, и мы все обсудим.

Глава 16 Наследники

25–26 июля 1935 года. Москва.

24 сентября 1541 года. Зальцбург

1

Глеб Иванович Бокий, мужчина пятидесяти шести лет, с умными недобрыми глазами, с худым и хищным лицом, вечером 25 июля отчетливо сознавал, что пробил его звездный час. С самого февраля 1917 года он оставался в «Ярополке» на вторых ролях при своем более удачливом сопернике, даже после того, как в 1921 году возглавил Специальный (так называемый – шифровальный) отдел ОГПУ – затем НКВД.

А между тем собственные заслуги перед «Ярополком» Глеб Иванович ставил неизмеримо выше заслуг своего начальника. Разве не он, Бокий, стал организатором Красного террора в Петрограде и в Северном регионе России, чтобы ликвидировать все ниточки, которые могли привести от организаторов проекта к товарищу Сталину? Разве не Глеб Иванович самолично подписал смертный приговор единственному остававшемуся в живых отцу-основателю «Ярополка» – Николаю Михайловичу Романову? Разве не он предложил расстрелять великого князя якобы в порядке ответа на убийство в Германии Карла Либкнехта и Розы Люксембург – чтобы никто во веки веков не доискался истинной причины его смерти? И его расстреляли – несмотря на происки с помилованием! А после всего этого Глебу Ивановичу приходилось из кожи вон лезть, дабы заслужить снисходительное одобрение… ну, того человека – его так называемого друга. С легкой паникой Бокий вдруг осознал, что никак не может вспомнить имя руководителя «Ярополка» – который вчера днем пропал куда-то, и с тех пор товарищ Сталин не мог его доискаться.

В том, что мерзавец пропал, переместившись на тот свет, Глеб Иванович практически не сомневался. И гадал только: кто именно помог ему осуществить это перемещение?

И вот теперь, вызвав его – его, Глеба Бокия! – Хозяин без обиняков объявил:

– Известный вам Семенов к своим обязанностям уже не вернется. – Сталин сделал паузу, а у Глеба Ивановича на лице явственно выразилось облегчение; он чуть было не воскликнул: «Так вот же, вот как его звали!..» – И теперь проект «Ярополк» возглавите вы, товарищ Бокий.

Худое лицо чекиста на миг озарилось неистовой радостью, но тотчас он со своими эмоциями совладал, произнес твердо:

– Есть возглавить проект, товарищ Сталин!

Хозяин поглядел на посетителя вроде как иронически. «Готовит мне какую-то пилюлю!» – мелькнуло в голове у Глеба Ивановича; и опытный лубянский аппаратчик не ошибся.

– С этого момента целью проекта будет вот что… – Хозяин произнес довольно длинную тираду, в которой раз пять или шесть встречалось словосочетание так называемые инициаторы, и не менее десятка раз – так называемые двоедушники. – Все остальные исследования должны быть подчинены этой цели. Вам, как главе проекта, будет присвоено звание комиссара госбезопасности 3-го ранга. И вы сможете привлечь к работе новых сотрудников – по своему усмотрению. Однако прошу вас учесть одно мое пожелание: включить в проект Скрябина Николая Вячеславовича. Конечно, не сейчас – через год, когда он окончит курсы Главного управления госбезопасности. У меня есть предчувствие, – на этом слове Хозяин сделал ударение, но опять же – ироническое, – что Скрябин со временем может стать одной из ключевых фигур проекта «Ярополк».

Сталин даже не стал уточнять, известно ли Глебу Ивановичу о том, кто такой Николай Скрябин.

«Неужто мальчишка ухитрился прикончить того?» – сам себе не веря, подумал Бокий и даже не понял, что имя бывшего главы «Ярополка» вновь вылетело у него из головы.

2

Николай не пошел сразу на улицу Герцена. Во-первых, он не был уверен, что к нему не приставили наружное наблюдение. Во-вторых, он хотел забрать одну вещь из своей комнаты в квартире на Моховой. И, наконец, он собирался кое с кем конфиденциально переговорить.

Тот, с кем Николай беседовал за дверью своей комнаты, запертой на ключ, настолько изменился внешне с момента их первой встречи, что мало кто узнал бы в нем теперь крохотное существо из хрустального яблока. Тогда, под землей, он, вероятно, в последний раз принимал причудливый облик, в котором его некогда запечатлел иллюстратор книги великого Парацельса. Теперь давешний гном выглядел почти обыкновенно: он подрос, прибавил в весе, и телосложение его сделалось почти нормальным – хотя и не для взрослого, конечно, человека. Да и костюмом он разжился вполне современным. В темной пиджачной паре, в белой рубашке с галстуком он легко мог бы сойти за циркового лилипута. Впрочем, он при желании мог сойти за кого угодно – недаром Миша Кедров увидел его в образе крохотной старушонки.

– А затем господин Бокий высказался в том роде, что информировать вас о важности вашей персоны для проекта «Ярополк» никакого резону нет, – закончил свой рассказ мнимый лилипут. – И господин Сталин с ним согласился.

– Господин Сталин! – Коля хмыкнул. – Пожалуй ты, Азот, единственный во всем свете называешь его так. Любопытно, что именно они хотят от меня получить?..

Свое имя странный Колин собеседник получил задолго до того 1773 года, когда Генри Кавендиш открыл такой химический элемент – азот. Для алхимиков, с одним из которых гость Николая Скрябина когда-то тесно общался, слово Азот имело совсем другой смысл: означало жизненную силу, исцеляющую больных.

– С вашего позволения, – малорослый субъект склонил голову в поклоне, – не они, а один только товарищ Сталин – видите, и я знаю, как нужно его именовать. И его, конечно, интересуют ваши познания и особые таланты. Но главное – он счел, что его судьба и ваша каким-то образом связаны. И он хочет выяснить, какого рода эта связь.

Коля только хмыкнул.

– А что теперь будет делать Бокий? – спросил он. – Начнет новую эру Ярополка?

– Может, и начнет. Скажем, попробует организовать экспедицию в Тибет – он ведь помешан на поисках Шамбалы.

– Это очень кстати, – заметил Коля; его явно посетила какая-то идея. – Только, сдается мне, если б Шамбала существовала, то англичане за время своего владычества в Тибете давно бы ее нашли.

– Вы правы, милорд. – Азот почтительно поклонился, но в чем именно прав Николай – объяснять не счел нужным.

А Коля объяснений у него и не спросил, только схватился за голову:

– Опять – милорд!