— Ольга-а-а! — било мне в уши и подгоняло завыванье старика, перемежающееся кашляющим смехом. — Ольга-а-а!..
Матово горели лампочки в ванной комнате моей тихой и уютной квартиры.
Я смотрела на свое перепуганное отражение — мокрое лицо, выпученные глаза, приоткрытый, как у слабоумной, рот. Включила воду и машинально начала смывать размазанные следы туши со щеки. Я все еще никак не могла придти в себя после этого фантасмагорического разговора со стариком в осеннем тумане Каменного острова. Я все пыталась найти этому разумное объяснение — и не могла.
Умом-то я понимала, что в нашей идиотской жизни никто не застрахован от встречи с обычным городским сумасшедшим — мало ли их бродит днем и ночью по улицам и переулкам, или сидит дома, бредя вслух или про себя и считая весь этот мир враждебно ополчившимся на них. Ведь этот седобородый старик с изуродованным теменем и был именно таким, — мне это было понятно, как дважды два четыре. Но все это я понимала умом, так же, как всю — пусть даже столь маловероятную, — чистую случайность совпадения моего имени с тем именем, что возникло в его затуманенных паранойей остатках разума. И которое он с такой злобой орал мне вслед.
Но я ничего не могла с собой поделать — мне было страшно и я до сих пор не могла опомниться.
— Ольга, — сказала я негромко. — Ну, что ты, Ольга… Надо собраться, милая…
Я закрыла воду. Вытерла лицо жестким свежим полотенцем. Запахнула полы халата и пошла на кухню делать себе бутерброды, по дороге закинув в рот таблетку сонапакса.
— Действительно, — сказала я вслух, — нельзя же питаться одними этими таблетками, которые всучил тебе твой старинный друг Сережа…
На улице уже стемнело. Блики беззвучной световой рекламы, расположенной на доме напротив моих окон, слабо окрашивали комнату то в красный, то в зеленый цвет.
Я включила настольную лампу, придвинула кресло и уселась за компьютер. Поставила рядом с собой тарелку с бутербродами и чашку горячего сладкого чая. Включила компьютер и пока он загружался, раскрыла блокнот со Светочкиными каракулями и стала их бегло просматривать. Очень хотелось курить, но я сдержала себя — за сегодняшний день я высмолила, наверное, уже целую пачку. Я стала чисто механически жевать бутерброд с сыром, запивая его мелкими глотками обжигающего черносмородинового «Pickwick»a'.
Я ввела пароль и вошла в директорию, где хранилась информация исключительно для моего личного пользования: письма, дневниковые записи, всякие денежные подсчеты и много еще всякой всячины, не предназначенной для посторонних глаз. Ведь иногда я пускала за свой компьютер своих коллег по работе. А эти данные им просматривать было совсем ни к чему.
На мгновение я было задумалась — как же назвать файл, в который я сейчас засажу всю информацию об этих подонках, которую выболтала мне Светочка. И тут же, внутренне усмехнувшись, я пробежалась пальцами по клавиатуре и на экране высветилось: revenge. В самую точку, мать их!
Сверяясь с листочками из блокнота, исписанными Светочкой, я напечатала прописными буквами: «Номер первый. Погодин Игорь Иванович». Потом нажала клавишу стоящего рядом с компьютером диктофона.
— …а вообще я его давно уже знаю, Игоря, — зашелестел из динамика прерывающийся голос Светочки. — Лет пять, Оля… Да-да, — считай с тех пор, как я приехала в Питер из Пороховца. Он мне сразу…
— Где он работает? Ну, отвечай, быстро!
И это спросила я?..
Наверное, меня уже ничем нельзя было удивить, но я все же удивилась. Было полное впечатление, что это вовсе не мой голос. Этот голос — лающий, отрывистый должен был скорее принадлежать Эльзе Кох, или еще какой-нибудь пресыщенной извращениями мерзкой суке в черных галифе и с хлыстом в руках. Но никак уж не мне.
— В «Метрополе», в ресторане… — продолжала Светочка и в голосе ее слышался только страх — и ничего более. — Ме…менеджером, так, кажется. Я толком сама не знаю. Но его там все знают, Оля. Он женат… Кажется, второй раз, кто-то говорил мне… Не помню только кто… Дочка есть… В университете учится, на первом курсе. Я ее видела несколько раз… Она ничего, такая…
Раздался звонок. В дверь. Один раз, потом еще два раза. Я быстро выключила диктофон. Посмотрела на будильник: половина девятого вечера. Я даже предположить не могла, кто это мог ко мне заявиться. Разве что мама? Но во-первых она никогда не приезжает, предварительно не позвонив, а во-вторых она — и на улице в такое время?.. Может быть это Сережа? Звонил, пока меня не было дома, представил себе черт те что, перепугался, примчался?..
Все эти предположения не успели даже промелькнуть у меня в голове, как я уже стояла под дверью, напряженно прислушиваясь к тишине, царившей за ней. Бесшумно сделав еще один шаг, я прижалась к двери и осторожно посмотрела в глазок — никого не было видно на слабо освещенной лестничной площадке.
— Кто там? — спросила я негромко, снова прижимаясь ухом к дверной филенке.
Из-за двери по-прежнему не доносилась ни звука. Я еще раз посмотрела в глазок. Никого.
— Кто там?.. — тихо переспросила я.
А потом ноги мои сами понесли меня по коридору. Я на цыпочках влетела на кухню и не глядя выхватила из ящика стола стальной топорик для рубки мяса. Подскочила назад к двери и, подняв топорик, рывком распахнула ее.
На лестничной площадке никого не было.
Я прислушалась: ни снизу, ни сверху не было слышно ничего: ни шагов, ни приглушенного дыхания, — ни звука. Я захлопнула дверь и в изнеможении прислонилась в ней спиной. Ноги у меня внезапно ослабели и я чуть не рухнула прямо на пол.
Я уже ничего не понимала. И тут же зазвонил телефон. Я побежала обратно в кабинет, скользя по паркету, путаясь в полах длинного халата.
— Алло? — схватила я трубку.
В трубке было тихо. Но я, — клянусь! — слышала доносившееся издалека чье-то осторожное дыхание.
— Алло?!
Дыхание.
— Бросьте ваши дурацкие шуточки! — заорала я. — Слышите меня?! Сволочи!.. Плевать я на вас хотела!.. Ну, что ты молчишь? Боишься, сука?
Дыхание исчезло и его сменили короткие гудки отбоя.
Я перевела дыхание и положила трубку телефона на аппарат. Мысли у меня путались, я опустилась на диван и обхватила голову руками. Это мог звонить кто-то из них. Это могла звонить вконец обезумевшая от страха Светочка. Это мог быть просто какой-нибудь ненормальный тип, случайно набравший мой номер телефона. Это могло быть… А звонок в дверь? Это что — галлюцинации?..
— К черту! — громко сказала я. — Так и спятить недолго.
Звук моего собственного голоса, раздавшийся в пустой квартире, как-то сразу придал мне сил — по крайней мере я пока что еще жива и здорова. Я плюхнулась за компьютер, решительно закурила и, снова включив диктофон, стала быстро переносить в файл Светочкино бормотанье.
Глава 5. МИЛИЦИОНЕР.
Я молча смотрел на нее и прекрасно понимал, что она врет. Врет абсолютно все. Просто не хочет говорить. Не желает мне, видишь ли, ничего рассказывать — и баста!
Сукина дочь! Уставилась на меня своими огромными непроницаемо-зелеными глазищами и молчит, как Зоя Космодемьянская на допросе.
— Ольга Матвеевна, а вы отдаете себе отчет, что я могу вас привлечь за дачу ложных показаний? — вежливо поинтересовался я, сдерживая непонятно откуда возникшее раздражение.
Хотя почему это непонятно откуда? Меня все в ней раздражало: и одежда из какого-то неизвестного мне бутика, и перстень с изумрудом размером не меньше, чем ее глаз, и вызывающе-спокойная поза, в которой она расположилась передо мной на скрипучем старом стуле.
