— А что мне оставалось делать? Я закричал и кинулся опрометью куда глаза глядят.
Академик не нашел урны и бросил кожуру в кусты.
— Припомните: что вы сделали, когда попали на дорожку, ведущую сюда, к треугольнику? — спросил академик очень серьезно.
— Ничего.
— Вспоминайте. Это очень важно. До чего вы дотронулись? Рукой, ногой, головой — безразлично.
Юра потер потный лоб.
— Да, вы правы, дотронулся. Вернее, наподдал ногой по какому-то выступу на краю дорожки… Я так обрадовался: в эту минуту я увидал вас вдали. Вы сидели на скамье, вот на этой…
— Достаточно, — довольным голосом произнес академик. — Ясно многое, но далеко не все. Пойдемте, сядем. Я тоже кое-что вам расскажу.
XV
Юра наблюдал за академиком. Тот сидел, закрыв глаза. Юра знал, что это бывало с его учителем, когда он обдумывал какую-нибудь сложнейшую задачу.
— Юриссимус, — произнес наконец академик, не открывая глаз, — приведите ваш туалет в полный порядок. Перевяжите галстук. Пригладьте волосы. Обмахните пыль с ваших лаковых ботинок… Я не хочу, чтобы мой ученик… Впрочем, об этом после. Готово?
— Сию минуту, — заторопился Юра, завязывая галстук самым модным узлом. — В порядке.
Академик повернулся к Юре и раскрыл глаза. Он улыбнулся и кивнул на дощечку с волнистыми линиями:
— Здесь на языке обитателей Десятой начертано: «Подойди к изгороди, обопрись на нее и смотри».
Юра изумленно вытаращил глаза на академика.
— Вы знаете их язык?
— Да, — усмехнулся академик. — Теперь пришел ваш черед удивляться. Я тоже удивлялся, когда вы ошарашили меня своим открытием. Извольте подойти вон туда и смотреть.
Юра приблизился к изгороди.
— Не удивляйтесь, — громко сказал ему вслед академик, — и не бойтесь. Вы вздрогнули? — крикнул он. — Что вы видите? Ну?..
Юра обернулся. Лицо его было искажено негодованием.
— Обезьяна бьет человека… женщину…
Академик приподнялся со скамьи и приказал:
— Прыгайте через изгородь. Вырвите из лап обезьяны палку и бейте обезьяну досмерти.
Юра решительно перепрыгнул. И тотчас академик услыхал его изумленный возглас:
— Михаил Сергеевич! Они исчезли… Здесь никого нет!..
Академик медленно, с торжествующим видом приблизился и протянул Юре руку через изгородь.
— Вы вели себя храбро… Не задумались отплатить выродку за оскорбление женщины. Прошу вас обратно.
— Что это значит? — спросил Юра взволнованно и недоумевающе, перебираясь к академику.
Улыбка пробежала по лицу ученого.
— Это значит, что перед нами прекрасное объемное безэкранное кино. Почему оно именно здесь? Что изображают эти фильмы? Это мы с вами узнаем. Пока установлено основное. Перед нами кино. Особенное, любопытное… Приводится в действие автоматически. Вот так…
Академик налег грудью на перекладину изгороди. Тотчас перед ним и Юрой развернулся безэкранный странный и страшный фильм. Обезьяны гнали живых людей на двигавшийся вверх конвейер стакера. Юра стиснул зубы.
— Ах, из пулемета бы по обезьянам!..
Академик отступил от перекладины и долго водил по ней пальцем.
— Вот! — наконец воскликнул он торжествующе. — Вот этот выступ и есть рычаг, который приводит в действие механизм проекции… Но нам некогда разбираться в деталях. Я не удивлюсь, если вокруг нас тут почти все автоматизировано. Мы кое-что знаем, — лукаво подмигнул он Юре. — Но на всякий случай мы должны соблюдать осторожность.
— Да, конечно, Михаил Сергеевич, — согласился Юра. — Полагаю, что здесь могут быть запрещенные или опасные зоны.
— Да, — кивнул утвердительно академик. — По-видимому, обитатели Десятой широко пользуются телемеханикой[7]. Я начинаю думать, что они отлично… Ну, в дальнейшем мы проверим… А пока, — он сделал рукою любезно приглашающий жест, — поищем пристанища.
— Хотя я ужасно устал, — тихо вздохнув, сказал Юра, — но что делать, пойдемте…
— Зачем итти? — усмехнулся академик. — Мы поедем.
XVI
Юра решил ничему не удивляться. Он покорно шел за академиком, который поглядывал на таблички, и, что-то бормоча, подошел к началу довольно широкой дорожки.
— Я не знаю, милый Юриссимус, ни обитателей вашей Десятой, ни их языка, — сказал академик мягко, — но мы явились сюда не с пустыми руками: у нас есть знания и сообразительность… Поэтому прошу… Дорожка эта подвижна, она сама нас довезет…
— Куда? — воскликнул Юра.
— Не знаю, — сознался академик. — Увидим.
Академик оказался прав. Дорожка двигалась вперед.
— Вероятно, я, бродя по этому треугольнику, случайно включил световое реле, и теперь все дорожки заработали, — произнес академик, тихо переступая по блестящему песку и осматриваясь. — Насаждения, обратите внимание, Юриссимус, очень оригинальны… Они не похожи на реставрацию ископаемых геологических эпох, а?
— Конечно, нет, — отозвался Юра тоном, который свидетельствовал, что прежнее спокойствие и уверенность вернулись к нему. — Это скорее, я полагаю, искусственно выведенные формы.
— Пожалуй, — согласился академик и вдруг встрепенулся: — Прекрасно… Оно так и должно быть…
— Что именно? — спросил Юра осторожно.
Он знал, что вопрос невпопад бывал нередко поводом для взрыва раздражительности академика. Но, к радости его, академик объяснил:
— Мы просмотрели все фильмы на треугольнике. По-видимому, ваша тропинка и вот эта двигаются от треугольника. Почему? Зачем? Ясно: публику после сеанса развозят.
— Какую публику? — недоумевал Юра.
— В данном случае нас с вами. Но на треугольной площадке может поместиться триста-четыреста зрителей. Подвижные дорожки к их услугам. Дорожек всех три. Куда они ведут? По теории вероятности, тут три возможности: или на отдых, скажем в ресторан, или на выход, или дальше…
— На выход откуда? — пожал плечами Юра. — Или куда дальше?
Глаза академика смотрели с ласковой снисходительностью.
— Простите, но при запасе знаний вам нехватает сообразительности. На выход из… — академик не договорил и хотел схватить Юру за руку, но не успел. — Пересадка! — крикнул он. — Перепрыгивайте, Юриссимус…
